качестве заслужившего общее признание продюсера (а не художника!) и выпускает свой первый полнометражный фильм все с тем же мистером Магу - «Арабские ночи Магу». Рекламы переполнены трафаретными восклицаниями: израсходовано два миллиона, работа продолжалась три года! Очевидно, Босустов вышел на путь, пройденный на четверть столетия раньше Диснеем…
Босустов стал одним из наиболее известных и оригинальных мастеров современного американского рисованного фильма, но до мировой славы он еще не дотянулся. Не придется ли для этого пуститься в промышленное предпринимательство?
Успех мистера Магу способствовал оживлению деятельности нового курса, однако ни нового направления, ни поворота в искусстве он не создал. Эстафету Диснея Босустов не понес дальше, и за ним не последовали открыватели новых путей…
Особое и не совсем обычное место занял в искусстве мультипликации канадский художник Нормам Мак Ларен, завоевавший в послевоенные годы большую известность. Он пришел в рисованный фильм еще в тридцатых годах, когда Оскар Фишингер и Лен Лай создали свои первые музыкальные абстракции. С них начал и Мак Ларен. Они и сейчас продолжают занимать существенное место в его творчестве, весьма своеобразном и довольно противоречивом.
В его фильмах переплетаются беспредметность, странная фантастичность, мотивы и узоры народного творчества. В них появляются какие-то невероятные условные фигуры, схематически напоминающие человека, или такие же схематично набросанные звери, подобные первобытному орнаменту. Логически развивающийся сюжет у него отсутствует.
Вполне понятно, что Мак Ларен своими странными, ни на что не похожими картинками приводит в восторг самых ярых обновителей искусства мультипликации. Здесь, наконец, достигается столь желанная связь с новейшим западным изобразительным искусством. Мак Ларен противостоит Диснею, коммерческому фильму и вообще всем обычным понятиям и представлениям о произведениях киноискусства и их создании.
Творческий метод Мак Ларена отличается крайним индивидуализмом. Он полностью отрицает общепринятую технологию рисованного фильма. Более того, он не признает даже студию и съемку. Кадр за кадром рисует или, точнее, выцарапывает он собственноручно прямо на кинопленке. Отказывается он и от музыкальных инструментов, и от техники озвучания. Фонограмма фильма также рисуется от руки на звуковой дорожке. При воспроизведении через проекционный аппарат возникают странные, не существующие в обычной музыке звучания и тембры. Таким способом устраняется весь техницизм, механизация и индустриализация.
Мак Ларен предстает единоличным творцом своего произведения, подобно живописцу или, скорее, рисовальщику, вырезающему гравюру. Трудно оспаривать ценность авторского исполнения, особенно в кино, вносящем коллективность в творческий процесс. Однако самый факт единоличного творчества еще не может составить абсолютную художественную ценность. Важнее всего установить, что создал художник, после чего можно по достоинству оценить и как он создал.
В данном случае сразу понятно, что совершенно титанически кропотливым методом Мак Ларена физически невозможно осуществить сколько-нибудь значительное по замыслу произведение. Основные и наиболее плодотворные средства образного выражения содержания, как хотя бы индивидуальные персонажи с понятной характеристикой в определенных действиях фильма, здесь безусловно исключаются. Как заметил один критик, фильмы Мак Ларена могут удивлять, но не способны волновать зрителя.
По самой своей природе метод Мак Ларена может получить только крайне узкое и ограниченное применение. В таком случае он никак не пригоден в качестве средства всеобщего обновления искусства мультипликации! Методом Мак Ларена можно изготовить короткие фильмы со схематично-условными персонажами и каким-нибудь символическим смыслом. Но стоит ли это затраченных усилий?
Новаторства Босустова и Мак Ларена не открыли существа рисованного фильма после Диснея. Поборники обновления восторженно приветствуют в них признаки «авангардистского» модернистского искусства. Вершина их мечты - абстракционистский фильм. Только он в силах возвысить кино до уровня «требований эпохи»!…
Позвольте, да ведь эти новшества старше самого Диснея! Они появились вскоре после первой мировой войны, еще до того, как Уолт выступил со своей Алисой в рисованной стране… Пресловутый «фильм после Диснея» прекраснейшим образом оказывается фильмом до Диснея! С чем же и против кого он в таком случае боролся?!
Все это вполне понятно. Под флагом преодоления традиций Диснея в США и Западной Европе развертывается очередной этап борьбы с реалистическими принципами, носителем которого в известной мере оказался Дисней. Его искусство всегда опиралось на реальную основу, на старательное изучение натуры. Новаторы и обновители презирают округлые формы и плавные движения не потому, что так делал Дисней, а потому, что так делается в реальной жизни. Они декларируют ненависть к коммерческому и индустриальному киноискусству, а сами при первой возможности пристраиваются в господствующие монополистические концерны.
Поразительно, что Дисней, со своим иронично-фантастичным и эксцентричным искусством, очутился в лагере, подвергшемся яростному нападению врагов реализма! Дисней не предавался теоретическим изысканиям. Свои принципиальные взгляды он высказал художественными произведениями. С достаточной прямотой он оценивал то, что делал сам и что делали другие.
- Многие полагают, что я должен равняться на искусство ради искусства,- говорил он.- Нет, я стараюсь в работе придерживаться естественности, без претензий. Если я даю волю фантазии, то не отрываюсь от чувства земного и человеческого.
Дисней прекрасно понимал, что в жизненности его фантазии и в его правдоподобии невероятного кроется сила воздействия на зрителя. И уж, во всяком случае, его никак не привлекали модные крайности стилизации или нарочитого упрощения манеры рисунка.
- Нехитрое дело нарисовать персонаж, похожий на человека, как соевый боб,-заметил как-то Уолт.- И, может быть, именно потому, что это так легко, те, кто не способен на большее, объявляют такой прием сегодняшним направлением.
Дисней не отрицал, что фильмы, называемые «авангардистскими», могут иногда вызывать интерес. Но в большинстве случаев они, по его мнению, не оригинальны, а только подражают модной живописи.
- В силу этого «абстрактные» рисованные фильмы обманчивы, - утверждал он.- Их создают люди, не умеющие работать ни карандашом, ни кистью. Они просто ляпают красками или пытаются яркими узорами прикрыть убогое черчение…
Дисней не стремился в заоблачные высоты модного искусства и не пытался решать сложные жизненные проблемы… Его вполне устраивало, что выпущенные им фильмы годами держатся на экранах. Свой успех Дисней объяснял тем, что при работе над постановкой он и его сотрудники представляют себе не какого-нибудь обобщенного или отвлеченного зрителя, а прежде всего проверяют, нравится ли все им самим.
- Мои фильмы,-сказал. Дисней,-предназначаются людям, которые еще не разучились смеяться и плакать!
Вопрос, куда уходить от Диснея, не может иметь единого и универсального решения. Каждый подлинный художник должен на него ответить самостоятельно, в соответствии со своими идейными и творческими позициями. Речь идет не о борьбе художественных манер и приемов, а о борьбе взглядов на мир и на жизнь. Широкие массы зрителей установят, кто вышел на правильный путь. Непреложной остается истина, что фильмы выпускаются не для модничающих знатоков, а для народных масс.
Нам Дисней представляется талантливым художником, творчество которого составило важный этап в истории киноискусства. И если он из художника превратился в магната киноиндустрии и телевидения, то это не принижает значения его вклада в искусство рисованного фильма. За прокатившейся по всему миру волной, поднятой искусством Диснея и смывшей устаревшую технику и скудную выразительность, впоследствии поднялась встречная волна, которая несла творческий расцвет художественных индивидуальностей.
Мультипликационная империя Диснея распалась на многочисленные направления и разнородные стремления. Все идут своими путями, добиваясь возможных успехов, способствуя дальнейшему развитию
