советская сторона находила причины поставлять хлеб в минимальных количествах.
А потом вдруг — с весны 1941 года — зерно и многие другие виды продовольствия и сырья начали гнать в Германию в возрастающих количествах, требуя все больше вагонов. Сюжет показался интересным. Поднял германскую статистику и ахнул. Главное стратегическое направление советско-германской войны в любом случае проходит по оси Москва — Смоленск — Брест — Варшава — Франкфурт (на Одере) — Берлин (или наоборот).
Так вот, к началу июня 1941 года стратегическая железнодорожная магистраль в районе Франкфурта была почти полностью закупорена эшелонами с советским лесом и рудой. Это то самое дружеское объятие, которым душат вчерашнего приятеля. С одной стороны мы демонстрируем свою трогательную наивность, а в результате пропускная способность главной германской магистрали резко снижена.
В случае советского удара германское командование не могло в полной мере использовать магистраль для эвакуации, переброски подкреплений и маневра резервами. Так что не так глупы были те, кто в Москве планировал поставки в Германию.
Советский Союз поставлял в Германию уголь, кокс, марганец и многое другое. Это помнят, над этим смеются. Но почемуто не помнят, что поставлялось не бесплатно.
Всю войну и много лет после нее на Урале работал уникальный германский пресс фирмы «Шлеман» с усилием в 15 тысяч тонн. Раскаленные слитки прочной стали весом по 160 тонн подавались на пресс краном (германским), одни крюки и цепи которого весили 100 тонн. Пресс сжимал слиток, после чего огнедышащий стальной монолит подавался на прокатный стан (тоже германский). Без такого пресса производство танков в Советском Союзе было бы гораздо меньшим, а без достаточного количества танков побед под Москвой, Сталинградом и Курском могло не быть. Пресс фирмы «Шлеман» был доставлен из Германии в момент, когда Советский Союз был «нейтральным», а Германия уже воевала против всей Европы.
Если бы Сталин напал на Гитлера, то мы бы сейчас смеялись над наивным, доверчивым Гитлером. Но даже и без сталинского нападения продажа уникального агрегата мне лично кажется не самым разумным шагом.
Гитлеру не удалось захватить Ленинград. Причин много. Среди них — мощь береговых укреплений, возводимых вокруг города со времен Петра до сталинских времен включительно. В 1940 году береговые батареи на Балтийском море (орудийные башни весом в несколько сот тонн каждая) возводили с помощью германских плавучих кранов фирмы «Демаг».
Можно целую книгу написать о том, что Сталин получил от Гитлера в период союза. Все это можно выразить коротко: с первого дня войны германские солдаты и офицеры встречали на полях сражений незнакомые образцы советского вооружения, характеристики которых превосходили мировые стандарты. Примеров много, начиная с Т-34.
А Красная Армия в 1941 году никаких технических сюрпризов не встретила. Все образцы вооружения, которыми располагая вермахт в 1941 году, были проданы Сталину за несколько месяцев или лет до вторжения. Германская сторона своими действиями оказала Сталину и еще одну услугу: имея образцы германского вооружения и всю техническую документацию, советская военная разведка проверила сообщения своих тайных агентов и определила, кто из агентов сообщал точную информацию, а кто — не очень точную, то есть на кого в грядущем можно положиться, а на кого нельзя.
Советский Нарком черной металлургии И.Ф. Тевосян посетил германские танковые заводы в мае 1941 года и ему было показано ВСЕ. (А он плевался, узнав, что в Германии нет танков с противоснарядным бронированием, нет танков с дизельными двигателями, нет танков с широкими гусеницами, нет танков с мощными пушками; Тевосян этому отказывался верить). Если бы Сталин напал на Гитлера в июле, как бы мы сейчас оценили визит советского министра на секретные танковые заводы, где от него ничего не скрывали?
А самолеты Гитлер продавал не только те, что стояли на вооружении Люфтваффе, но и те, что находились в разработке. Гитлер продал самолеты так, что советская сторона имела год на их изучение. Для изучения и покупки германской авиационной техники Сталин отправлял в многократные длительные командировки своих лучших летчиков-испытателей и авиаконструкторов, включая своего референта по вопросам авиации А.С. Яковлева.
Вот его рассказ: «Признаться, меня тоже смущала откровенность при показе секретнейшей области вооружения». (Цель жизни. С. 220). «Сталина, как и прежде, очень интересовал вопрос, не обманывают ли нас немцы, продавая авиационную технику. Я доложил, что теперь, в результате этой третьей поездки, создалось уже твердое убеждение в том (хотя это и не укладывается в сознании), что немцы показали истинный уровень своей авиационной техники». (Там же, с. 247). И тут же реакция Сталина: «Организуйте изучение нашими людьми немецких самолетов. Сравните их с новыми нашими. Научитесь их бить». (Там же).
У Сталина тоже было кое-что в области авиации. Советские бомбардировщики Ер-2 и Пе-2 по всем характеристикам превосходили германские аналоги. Но Сталин их не только не продавал, но и не показывал Гитлеру.
Так кто же кому больше верил?
Проданный Германией тяжелый крейсер «Лютцов» не был достроен. По этой причине ходят слухи о том, что немецкая сторона недобросовестно относилась к выполнению заказа. В это верил и я. А потом нашел сведения о том, что почти все было доставлено в оговоренные контрактами сроки. И если не все успели доставить, то помешали обстоятельства. Но из восьми орудий главного калибра доставлены и смонтированы были четыре. В ходе войны крейсер использовался как неподвижная плавучая батарея. Но так же использовались и все другие корабли Балтийского флота, запертые в Финском заливе.
О том, как добросовестно немецкие фирмы относились к выполнению заказов) свидетельствует «Красная звезда» от 7 января 1989 года. Немцы поставили все, что успели, даже комплекты посуды более, чем на тысячу человек экипажа. На каждой тарелке и каждой кружке, как положено, стояла свастика. Советские товарищи, принимавшие крейсер, решили «нечаянно» перебить всю посуду и потребовать новую, без свастик. Ради этого была устроена проверка «надежности упаковки». Ящики с тарелками трясли и бросали, но ни одна тарелка так и не разбилась. Все было сделано с немецкой точностью и аккуратностью и упаковано на совесть. Пришлось брать со свастиками.
Можно повторять, что Сталин поверил Гитлеру, но люди, которые стояли близко к Сталину в те годы, эту легенду не подтверждают.
Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов: «И.В, Сталин не особенно верил в силу договора с Германией и вообще мало доверял Гитлеру». (Накануне. С. 241).
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков: «Что касается пакта о ненападении, заключенного с Германией… нет никаких оснований утверждать, что И.В. Сталин полагался на него». (Воспоминания и размышления. С. 236).
А Никита Хрущев свидетельствует о том, что Сталин после подписания пакта радостно кричал, что обманул Гитлера. Пакт был ловушкой для Гитлера. Представьте, что преступник всю ночь подделывал фальшивый вексель и утром вам его вручил. Может ли сам преступник верить в то, что вексель настоящий?
Пакт Молотова — Риббентропа был придуман Сталиным ради того, чтобы руками Гитлера начать Вторую мировую войну, разорить и ослабить Европу, в том числе и Германию.
Мог ли Сталин верить этому пакту, если его изначальная цель — обмануть Гитлера? Если это не убеждает, обратимся к статистике. На 21 июня 1939 года Сталин имел 94 стрелковых и горнострелковых дивизий. Ровно через два года, 21 июня 1941 года, он имел 198 стрелковых и горнострелковых дивизий. Кроме того, была проведена подготовительная работа и отданы приказы о формировании еще более 60-й стрелковых дивизий, которые должны появиться после нанесения внезапных ударов и объявления Дня «М».
За эти два года количество мотострелковых и моторизованных дивизий возросло с 1 до 31.
Количество танковых дивизий увеличилось с 0 до 61. Еще несколько десятков танковых дивизий находились в стадии формирования, которое должно было завершиться после объявления Дня «М».
Количество авиационных дивизий увеличилось за два года с 0 до 79, стрелковых корпусов — с 25 до 62, артиллерийских полков (не считая зенитных) — со 144 до 900, и еще несколько сот полков готовились к развертыванию после нанесения Красной Армией первых ударов.
