Я ожидал, что Зибер извинится. Он мог бы прийти с одним или двумя другими агентами ФБР, чтобы разъяснить ситуацию.
– Произошла ошибка, – мог бы сказать Зибер. – Мы приносим наши самые искренние извинения. Мы надеемся, что Вы примете билет на полёт первым классом обратно в Ирландию в качестве некоторой компенсации.
Я уже пропустил празднование дня рождения Барни. За восемь часовых поясов к востоку торжество уже началось. Но завтра я буду там, и какую историю смог бы рассказать там!
После обеда я опять пошёл к охраннику, чтобы спросить о моём телефонном звонке.
– Надзиратель ещё не прибыл, – было сказано мне.
Я проверял через каждый час, но не было ни надзирателя, ни Зибера, так что не было возможности сделать телефонный звонок, чтобы дать кому-нибудь знать, где я нахожусь.
Сидельцы рассказывали мне свои истории. Они расспрашивали о моей ситуации, но я был очень осторожен, потому что получил предостережение от Педро. И они снабдили меня предметами, которых мне не хватало, так как у меня были только простыня и одеяло. Один человек вошёл в мою камеру и дал мне подушку. Вскоре у меня появилась зубная щётка от другого человека, мыло и зубная паста от третьего, бритва и смена одежды. Я получил много пожертвований в виде книг и проводил время за чтением.
Население блока 7-S состояло из трёх групп, которые собирались преимущественно вокруг трёх телевизоров в блоке камер. Латиноамериканцы составляли одну группу, американцы китайского происхождения – другую, а чернокожие – третью. Белые, как принадлежащие к европеоидной расе, были в меньшинстве, и некоторые из белых тяготели к латиноамериканской группе, а некоторые – к китайской. Чернокожие чётко держались отдельно.
Сюрпризом для меня была организация тюремной зоны. Конфликты были редкими. Люди были осведомлены о неписаных правилах тюрьмы и соблюдали их. Каждая группа камер имела своего лидера. В блоке 7-S это был палестинец, в возрасте около тридцати лет, умный, открытый, прирождённый лидер, человек, которого я буду называть Заключённый. Лидер, по крайней мере в ГЦСС, не избирается, насколько я мог определить, но сам принимает на себя роль человека, решающего проблемы с администрацией, проблемы между сокамерниками и разнообразные личные проблемы. Охранники понимали и уважали роль лидера блока камер.
4
С мая 2003 года до 15 января 2005 года
Проект
Ничего не делай в спешке, основательно просматривай каждый шаг и с самого начала обдумай, каким может быть конец.
История того, как я спустился буквально с вершины мира до пребывания в тюрьме, показывает, что может сделать с человеком одновременное увлечение горами и наукой. История началась в горах. Один из поворотных ее пунктов возник непосредственно после того, как я спустился с гор, и мой арест произошёл после того, как я покинул горы, чтобы поехать в Соединённые Штаты.
Турпоход по «Верхнему маршруту» был одним из предметов моей мечты – переход по сложному маршруту летом и лыжный переход зимой, который начинается в Шамони во Франции и заканчивается в Церматте в Швейцарии. Существуют несколько вариантов перехода по «Верхнему маршруту», но тот, который завладел моим воображением, включает подъём из долины Шамони, проход через хижину Альбер- Премьер и по леднику Глясье-дю-Тур и переход через Кол-дю-Тур в Шампе в Швейцарии. Маршрут пересекает ряд долин, переходя из одной в другую через ледники, чтобы спуститься, миновав Маттергорн, в Церматт. Это не альпинистское восхождение на вершину, а скорее переход по сложному горному маршруту, но для безопасности необходимо иметь такое альпинистское снаряжение, как верёвка, кошки и ледоруб. Переход занимает пять или шесть дней, в зависимости от погодных условий.
Август является, как правило, периодом покоя для бизнеса, так что летом 2003 года я выкроил неделю для пешего перехода. Меня сопровождал мой сын Марк. Условия были несколько необычными. Погода была очень жаркой с самого начала лета. Ледники растаяли больше, чем обычно, открывая трещины, которые в другие годы были бы перекрыты снегом или были более узкими. Во время короткого пребывания в Шамони мы могли слышать непрерывный шум вертолётов, доставлявших травмированных альпинистов с гор в больницу, Жандармерия заблокировала обычный маршрут на Монблан, потому что альпинисты на маршруте погибали или получали травмы от камнепадов. Несколькими годами ранее мой сын и я прошли до вершины Монблана по обычному маршруту. Хотя нас заставил понервничать скальный обломок размером с автомобиль, просвистевший мимо нас, когда мы пересекали одну из узких долин, условия были идеальны.
Мы выступили на «Верхний маршрут» с некоторым трепетом, но наше путешествие оказалось очень приятной прогулкой с небольшой опасностью. Через пять дней мы начали движение от хижины Кабин-де- Виньетте и достигли конечного приюта, хижины Кабин-де-Бертоль, сидевшей, как птица, на скале на высоте 3300 метров. Конечный пункт перехода в тот день, согласно карте, находился за ледником Глясье-де- Бертоль. Однако всё, что осталось от ледника, представляло собой каменные обломки и куски льда, торчащие из грязи, подобно рёбрам сломанной грудной клетки, как напоминание о глобальном потеплении климата.
Хижина Кабин-де-Бертоль возвышается над обширными ледяными полями ледника Глясье-дю-Мон-Мин и плато Д’Эренс. Величественный пик Маттергорна был виден над облаками, закрывающими его основание, за которым находился наш пункт назначения – Церматт. В хижине был телефон. Я позвонил Эшвину Моди, через которого я поддерживал контакт с фирмой «Wideband», и обнаружилось, что он должен был в ближайшие два дня проследовать через аэропорт Мюнхена. Я договорился встретиться там с ним. Это должно было житься моей первой встречей с человеком из фирмы «Wideband Computers».
На следующее утро мы выступили в 7:00 утра. От хижины Кабин-де-Бертоль пошли вниз по каменистому гребню и по леднику. Перед нами там была семья Роски – Джеймс Роски с двумя дочерьми в возрасте около девяти и десяти лет, и их проводник Серж Ламберт. Они уже были связаны друг с другом верёвкой. Пока мы связывались, они отвязались. Почти сразу раздался пронзительный детский визг. Одна из девочек провалилась сквозь снежный мост в трещину в леднике и заглубилась по самые плечи так, что её руки перекрывали трещину как мост, а ноги болтались в пустоте, – и смеялась. Мы сделали фотоснимки. Ламберт собрал своих клиентов и повёл их по направлению к Тет-Бланш. Мы направились вниз по леднику Мон-Мин и плато Д’Эренс и далее к Церматту. Оттуда я сел на поезд до Женевы и полетел в Мюнхен на назначенную встречу.
Проект был начат в мае 2003 года, когда мы получили подсказку о возможности бизнеса с российской организацией «Главный центр радиочастот», которая искала испытательное оборудование. Это была новая структура, созданная на основе старого советского департамента.
Во всём мире спектр радиочастот является дефицитным ресурсом, разделённым на очень маленькие сегменты, чтобы обслуживать потребности радио, телевидения, сотовой телефонии, высокочастотных линий связи, авиации, спутников и аварийных служб. Конкуренция в борьбе за радиочастоты такова, что правительства в 2002 году могли запрашивать миллиарды евро за лицензии на частоты для сотовой связи во время аукционов по продаже лицензий для 3 G-аппаратуры.
Задача «Главного центра радиочастот» заключается в том, чтобы контролировать распределение и использование радиочастот в России и обеспечивать соблюдение международных соглашений. FCC (Федеральная комиссия по средствам связи, США) выполняет аналогичную работу в Соединённых Штатах.
Главная проблема – это множество сигналов, находящихся в общем пользовании. Многие типы сигналов имеют некоторую форму QAM (квадратурная амплитудная модуляция). Но в употреблении всё ещё находятся старые типы сигналов, которые проходят под аббревиатурами PSK, OQPSK и FSK. Поэтому испытательное оборудование должно выделять сигналы различной формы и настраиваться на них. Эта функция называется «демодуляцией», а оборудование, предназначенное для её выполнения, – «демодулятором». Существуют сотни, если не тысячи, поставщиков демодуляторов для конкретных видов использования, но очень мало
