Не видал ли кто белую собаку с чёрной заплаткой на боку?
Нет, никто не встречал такую собаку…
— Пап, как же мы теперь будем жить? — спросила Наташа.
— Не теряя мужества и надежды, — ответил папа.
Надежда таяла, как зыбкий речной туман.
Погоревали и вернулись на катер.
Папа взял бинокль и осмотрел дальний противоположный берег.
— Ни единой похожей собачонки, — вздохнул он и направил стёкла на город.
Внезапно он захохотал, замахал руками, потом достал из кармана ключ и завёл мотор.
— Пап, что с тобой, чего ты смеёшься, зачем ты хочешь ехать?! — испугалась Наташа.
Папа отвязывал канат. Он смело оттолкнул катер от причала.
И тут из-за помойного ящика выскочил Мартын, в три прыжка покрыл расстояние до берега и птицей взлетел на борт «Бегемота».
— Ах, ты прятался! — закричала на него Наташа. — Ты только о себе думаешь! Тебе натявкать, что из-за тебя здесь все переизволновались! Бессовестная ты собака!
— М-р-р-р… — смутился Мартын и опустил нос.
— Марш на крышу! — велел ему папа..
Заколыхался, удаляясь, город.
Катер вышел на середину широченной реки. Наташа легла рядом с Мартыном. От собаки припахивало помойкой, а брюхо было тугое и круглое, как астраханский арбуз.
Наташа уже простила собаку.
— Пап, а ты научишь меня управлять рулём? — спросила она.
— Думаю, что без этого не обойтись, — ответил папа уверенно.
Это наша родина, малыш
Впереди показался город, необыкновенный и удивительный. Древняя крепость из белого камня спускала в воду откосы тяжёлых стен. Старинные храмы и соборы разбросали по небу свои купола в непостижимом, но пленительном порядке, а дальше, на бугре, высился тёмно-красный кремль с островерхими башнями. Вокруг города поднимались зелёные холмы и тёмные леса, уходящие вдаль, насколько достигал взгляд, и всё это невиданное чудо повторялось в чистом зеркале Волхова.
— Пап, погляди, неужели такое может быть не в сказке!.. — едва выговорила Наташа.
Папа молчал и зачарованно глядел на берег, а Наташе казалось, что вот распахнутся ворота кремля — и выедут оттуда тридцать витязей на огнедышащих сивках-бурках, и помчатся они вызволять Марью- царевну из колдовского Кощеева подземелья.
И ещё неясная любовь к этой никогда не виданной, но такой знакомой, родной и чудесной земле рождалась в её маленьком, а может, не таком уж маленьком сердце.
И ей показалось, что давным-давно она сама жила в этом городе, и спускалась к реке по воду, и видела этого чёрного ворона, насторожённо сидящего на шпиле башни…
Ворон каркнул, повёл головой и перелетел на другую башню.
…Витязи, видно, замешкались.
…Привратники спрятались от зноя в полосатые будки.
Бездельно дремал под жарким июльским солнцем город Старая Ладога, и пусть нет уже прежней мощи и славы, зато красота осталась.
Впереди за лесом дымили трубы новых городов, новых заводов.
— Что это такое чудесное? — шёпотом спросила Наташа.
— Это наша родина, малыш, — ответил папа.
Объяснение трудного слова
Утром пришли в город Волховстрой, купили удочку, насадили на крючок муху и стали ловить рыбу. Ловили эту самую рыбу до вечера, но не поймали. Впереди за мостом грохотала вода, обрушиваясь с плотины Волховской гидроэлектростанции. Слева чернели ворота шлюза.
Они раскрылись, выпустили белый пароходик и закрылись снова.
— Хватит, — сказала Наташа. — Неважные из нас рыбаки.
— И то верно, — согласился папа. Он смотал удочки. — Давай-ка выберем якорь и пойдём шлюзоваться.
— Я неоднократно просила тебя объяснять мне трудные слова, — напомнила Наташа.
— Сейчас всё объяснится само собой, — сказал папа и повёл катер к шлюзу.
Перед ними раскрылись громадные ворота. Наташа увидела пасмурный ящик, со стен которого струйками стекала вода. «Бегемот» вплыл туда, створки ворот плавно двинулись навстречу друг другу и неслышно сомкнулись. Выхода из мокрого ящика теперь не было.
Наташе стало зябко, захотелось спрятаться в каюту, но она пересилила страх и осталась наверху. Вдруг ей показалось, что стены шлюза укорачиваются, утопая в чёрной воде.
— Ай! — вскрикнула Наташа.
— Нас поднимают наверх, — сказал папа.
Когда все стены утонули, никакого уже не было мокрого ящика, а были песчаные дорожки на аккуратном берегу. Раздвигая воду, разошлись передние ворота шлюза. Взревел мотор, и катер выскочил на вольную воду.
Теперь плотина шумела за кормой. Слева был большой город, а справа и чуть позади тусклое солнце садилось в синие облака. Труба около плотины не дымила, и это было удивительно, потому что зачем же труба, если она не дымит.
— Интересно, что здесь было раньше? — спросила Наташа.
— Простой водопад, — сказал папа.
— А как появились шлюз и электростанция?
Папа улыбнулся:
— В результате большой работы и высоких мыслей.
Солнце совсем скрылось в облако. Прохладный ветерок, почуяв своё время, полетел над рекой, оставляя за собой на воде лёгкую рябь.
— Пап, я хочу, чтобы у меня тоже были высокие мысли, — сказала Наташа.
— Если очень хочешь, так и будет, — отозвался папа.
А небо всё темнело и темнело. Папа включил огни, и стало таинственно, будто они плывут в неведомом море. Мало ли какое чудовище может появиться из тьмы… Наташа придвинулась ближе к папе и ухватилась за карман его куртки. Тёмные глыбы берегов стали пониже, и показались огоньки деревни. Папа уменьшил ход и подвёл катер к дощатым мосткам. Он выключил мотор и закрепил канат за дерево. Мартын
