меня.
Ричард обреченно вздохнул:
— Ты говоришь совсем как Лиля, когда ей надо, чтобы я отвел ее детей в токийский Диснейленд.
— То, что я тебе предлагаю, будет гораздо интереснее, чем дурацкая страна с дурацкими играми, — пообещала я. — Я просто прошу тебя немного покопаться в грязи. Сверхурочно. За мной не заржавеет.
— Для тебя, детка, я эту грязь лопатой грести готов, — сказал Ричард и чокнулся со мной своей чашкой.
Он был в деле.
14
Иногда мне кажется, я делаю на удивление правильные вещи. А потом, несколько часов спустя, я понимаю, что совершила очередную глупость.
Выходя из чайной, я была в восторге от своей находки — сделать Ричарда и Энрике своими агентами в стане врага. Когда я укладывалась в кровать, мой живот был полон женьшеневого чая, а голова — новых идей, порожденных новыми возможностями. Проснувшись, я ощутила острую необходимость пойти в туалет и не менее острую тревогу, точнее предчувствие катастрофы. Шансов преуспеть на поприще разведчика у Ричарда Рэндалла было не больше, чем у меня прославиться в роли мастера икебаны. К тому же неизвестно, что за птица этот Энрике и можно ли ему верить. Откуда он вообще взялся, этот новый дружок Ричарда?
— Хочешь, я отвечу на звонок, Рей, детка? — донесся голосок тети Норие, лежавшей на гостевом
— Не надо, тетя. — Я взяла трубку радиотелефона и удалилась обратно, туда, откуда пришла. Мне так много нужно было ему рассказать! Что я и сделала, открыв кран, чтобы струя воды заглушала мой голос, и любопытство тети Норие на сей раз осталось неудовлетворенным. Первым делом я прочла лейтенанту злополучное хайку, полученное два дня назад.
— Это Басе, — сообщил он незамедлительно. — В школе мне приходилось учить это наизусть.
— Да знаю я! Но не знаете ли вы, часом, отчего у меня мороз по коже, когда я это читаю?
— С чего бы это? В Японии принято преподносить стихи в качестве подарка друзьям и знакомым. Скажем, в старые времена такое письмо мог отправить галантный юноша, проведя ночь с куртизанкой. Ничего особенного. Неужто вы и вправду не знаете, кто решил вас порадовать?
Я помолчала, осмысливая скользкий намек.
— Я не провожу ночей с Такео, если вы об этом...
— Допустим. Тогда зачем было шептаться с ним, выставив меня на кухню? А потом помогать ему смыться. — Его интонация заполнила горечью телефонную мембрану.
— Такео не смылся, а ушел, — сказала я спокойно. — Вы бы лучше тратили свой темперамент на Че Фуджисаву. На мой взгляд, он главный подозреваемый. Он и его банда.
— Мисс Симура, вам следует вернуться в больницу Святого Луки, у вас появились навязчивые идеи! С каких это пор группа защитников окружающей среды называется бандой?
— С таких самых пор, как в клубе «Сальса-сальса» защитник окружающей среды Че с друзьями обсуждали школу Каяма, универмаг «Мицутан», больницу Святого Луки и мой адрес в районе Янака.
— Да ну? — Лейтенант насторожился. — О вашем отравлении, насколько мне известно, в газетах не писали.
— Вот именно. Откуда бы им знать? Не иначе как они и есть зачинщики.
— Что конкретно вы слышали? — Я различила деловитый скрип его перышка. Он начал записывать. Дошло, слава милосердным небесам.
— Слышала не я, слышал мой приятель. — Я помнила, что Ричард не хотел, чтобы его имя упоминалось в полицейском досье. Наверняка не хотел и Энрике. — Разговор шел по-испански, они произнесли лишь несколько японских слов.
— Где эта «Сальса-сальса»?
— Это в районе Роппонги-дори, на границе с Ниси-Адзабу. Но вам не следует идти самому, вас там сразу вычислят. К тому же понадобится испанский переводчик. — Я внезапно разволновалась.
— Переводчиков у нас хватает. А у меня хватает штатской одежды. — Я услышала нечто напоминающее смешок.
Мне оставалось только поблагодарить лейтенанта и отключиться. Тем более что в дверь ванной уже стучалась тетя Норие и нужно было идти открывать.
— Не стоило вешать трубку, — заявила она, возникнув в дверном проеме; ее
Тетины взлохмаченные волосы и жирные мазки ночного крема на лице делали ее похожей на персонаж из комикса.
— Не хотела вас будить, вот и все.
— Не лезь ты в это дело, — сказала тетя. — Лейтенант сам разберется. Тем более что к семье Каяма опасно приближаться. Уж я-то знаю.
— Между вами и семьей Каяма что-то произошло? Может быть, все-таки расскажете?
— Все течет, как вода, все забывается навсегда, — многозначительно продекламировала тетя.
Ого, в ход пошли любимые поговорки, эту тетя использовала, когда собиралась кого-нибудь простить.
— Кстати, о воде. Ты собираешься принимать ванну или только разговаривать в ней по телефону? Я могла бы приготовить
Сидя над огромной чашкой каши-размазни, приготовленной из остатков риса, я размышляла о том, как заставить тетю Норие расколоться, но в голову ничего не приходило. Тем временем тетя завела разговор о моем дяде Хироси, который должен был вот-вот возвратиться из Осаки. Мой стойкий дядя Хироси, вечно отсутствующий, вечно работающий где-нибудь еще... Японцы называют таких мужей
Японские газеты писали, что мое поколение — поколение трудоголиков, но я в этом сомневаюсь. Каждый день, катаясь по линии Хибия, я наблюдаю за симпатичными яппи, некоторых уже стала узнавать в лицо. Все они чем-то неуловимо похожи: высокий рост, острые скулы, зачесанные назад гладкие волосы, деловые европейские костюмы. Про себя я их называю яхлами — ястребами хибинской линии.
Настоящего яхла ни с кем не спутаешь: усевшись на скамейку в метро, он непременно покачивает острым носком английского ботинка. Усядется он обязательно, яхлы никогда не стоят в метро. Сегодня напротив меня уселся один такой — классический яхл. Не успела я им залюбоваться, как он разрушил мои иллюзии, вытащив из папки журнальчик под названием «Джамп», последний выпуск. Как можно всерьез принимать мужчину, читающего дурацкие комиксы для мальчишек? «Нет, дорогой, — подумала я, отводя глаза, — ничего бы у нас не вышло».
Такео Каяма жил в трех шагах от станции Хибия, у него имелся весь необходимый реквизит: точеные скулы и высокий рост, но к снобскому семейству яхлов я его причислить не могла. Правда, волосы у Такео выбивались из образа — длинные свободные пряди, не казавшиеся слишком ухоженными, как, впрочем, и его черная одежда. Даже деловой костюм, в котором он был в день убийства Сакуры, казался сроду не глаженным. К тому же яхлы делают уверенную карьеру, а Такео был мальчиком на побегушках в семейном бизнесе. Его использовали для сбора взносов со студентов и учителей. Марионетка. Абсолютно не мой тип.
«Вот тут ты врешь», — сказал мой внутренний голос. Чтобы отвлечься, я уставилась на красавчика с
