Непонятно, какое она нашла объяснение, но оно не сняло ее беспокойства, и глядя в телевизор, пока шла очередная серия бесконечного утреннего сериала, она то и дело вскакивала с места и прислушивалась к звукам снаружи.
— Не пытайся спрашивать меня об этом. Я и сам не знаю, что ответить, но, так или иначе, решение я найду.
Больше Асакава ничего не мог сказать, чтобы хоть Как-то успокоить жену. Она не должна видеть его беспомощность.
Он уже был в прихожей, когда зазвонил телефон. Звонил Рюдзи.
— Я тут кое-что интересное нарыл. Надо бы твое мнение услышать, — в его голосе чувствовалось некоторое возбуждение.
— А по телефону нельзя? А то мне за машиной надо идти.
— Напрокат что ли?
— А кто говорил про источник волн, что искать надо и все такое?
— А, вот ты о чем! Ладно, это подождет, а ты давай, ноги в руки — и ко мне. Может, антенну еще и не понадобится искать. Все наши построения рухнули… возможно.
Но Асакава все равно сначала забрал из проката автомобиль, чтобы в случае чего прямо от Рюдзи выехать в МинамиХаконэ, если придется.
Запарковав машину на прямо тротуаре, Асакава позвонил в дверь квартиры Рюдзи.
— Заходи, не заперто!
Асакава с силой толкнул дверь, нарочно шумно прошел через кухню.
— Ну, что ты там нашел? — с вызовом спросил он.
— Ой-ой, какие мы грозные! — не вставая с полу и закатив глаза, отреагировал Рюдзи.
— Я спрашиваю, что нашел. Давай, выкладывай!
— Остынь!
— Поздно остывать! Говори, не томи!
Рюдзи помолчал немного, потом медленно спросил.
— Ты чего? Случилось что-нибудь?
Асакава плюхнулся на татами, уткнулся лицом в колени и обхватил голову руками.
— Жена… Жена с дочерью эту дрянь посмотрели.
— Оо, старик, тут ты влип по полной…
Некоторое время Рюдзи наблюдал за Асакавой и ждал, пока тот придет в себя. Чихнул разок, многозначительно хмыкнул.
— Ну, ты как? Жену-то с ребенком намерен спасать?
Асакава кивнул, Как-то совсем по-детски.
— Ну, а раз намерен, так соберись с мыслями. Готового решения я тебе не дам. Просто перечислю несколько фактов. Мне надо знать, что ты из них для себя вынесешь. А будешь психовать — все дело испортишь, понял?
— Ладно, — безропотно согласился Асакава.
— Тогда для начала сходи в умывальник, сполоснись.
Перед Рюдзи можно было и пореветь. Просто представился удачный случай выплеснуть накопившиеся чувства, которые приходилось сдерживать в обществе жены.
Когда Асакава, вытирая лицо полотенцем, вернулся в комнату, Рюдзи протянул ему обычный машинописный лист, на котором была только простая таблица.
1) Вступление 83 сек. [0] Абстр.
2) Красные сполохи 49 сек. [0] Абстр.
4) Вид влк. Михара 55 сек. [11] Реал.
5) Извержение влк. Михара 32 сек. [6] Реал.
6) Иероглиф «
7) Игральные кости 103 сек. [0] Абстр.
8) Старуха 111 сек. [0] Абстр.
9) Младенец 125 сек. [33] Реал.
10) Лица 117 сек. [0] Абстр.
11) Старый телевизор 141 сек. [35] Реал.
12) Мужское лицо 186 сек. [44] Реал.
13) Финал 132 сек. [0] Абстр.
На первый взгляд, почти все ясно. Разбивка видеозаписи по сценам.
— Вчера вечером сидел, понимаешь, и вот осенило… Ну, что здесь что, ты понимаешь? Весь ролик состоит из двенадцати сцен. Они тут все озаглавлены и пронумерованы. После каждого названия проставлена длина сцены в секундах. А в скобках число мгновенных затемнений — помнишь, были такие?
Асакава с недоумением смотрел на него.
— Мы с тобой вчера только сцену с младенцем смотрели, но когда ты ушел, я все остальное проверил, на предмет тех же затемнений. И вот, что получилось… Они есть в третьей, четвертой, восьмой, десятой и одиннадцатой сцене. И все.
— А дальше, «абстр.», «реал.» — это что?
— Все сцены можно грубо разделить на два типа. Абстрактные, где показаны картины, возникающие в чьем-то уме, и реальные — которые мы видим как будто глазами другого человека. Вот такой расклад.
Рюдзи перевел дыхание.
— Ты ничего здесь не замечаешь?
— Ну да, затемнения есть только в этих, как ты говоришь, «реальных» сценах.
— Именно! Так что, давай это учтем.
— Слушай, Рюдзи, может, хватит мне мозги пудрить? Говори толком, что все это значит?
— Ты погоди. Если я все тебе сразу скажу, это парализует твою интуицию. Эта самая интуиция уже подсказала мне определенный вывод. Но она же заставляет меня зациклиться на одном решении, как единственно верном, а при этом упускаются другие возможные варианты. Как в криминалистике. Если Кто-то кажется подозрительным, то волей-неволей начинаешь думать, что все улики указывают на него. А нам сейчас ошибаться, сам понимаешь… Так что навязывать тебе свои выводы я бы не хотел. Короче, мне нужно проверить, подтвердит ли твоя догадка мои предположения.
— Резонно. Продолжай.
— Соображаешь? То, что затемнения есть только в реальных сценах — это факт, но постарайся вспомнить, что ты чувствовал, когда все это в первый раз смотрел. Ну, сцену с младенцем мы вчера с тобой разобрали. А как насчет остального? Скажем, эти бесчисленные лица тебе ничего не говорят?
Рюдзи взял пульт и подмотал пленку к нужной сцене.
— Смотри внимательно. На сами лица…
Несколько десятков лиц, словно высеченных на стене, постепенно удаляются, одновременно увеличиваясь числом — вот их уже сотни, тысячи… Но по отдельности все они разные, точь-в-точь как у живых людей.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил Рюдзи.
— Знаешь, как будто меня самого обвиняют… лжец, мошенник.
— Тото и оно! Ведь и я чувствовал то же самое или, может быть, почти то же самое.
Асакава сосредоточился. К какому выводу подталкивают эти факты? Рюдзи ждет. Ждет однозначного ответа.
— Нет, не знаю. Ничего не проглядывает.
— А ты еще подумай. Не торопись, расслабься, и наверняка придешь к тому же выводу, что и я. Мы ведь что думали? Что все это снято на видеокамеру, то есть механическим способом, через объектив, правильно?
