даже был такой специфический выступ – как драгоценный камень на кольце.
RING-вирус (увеличение в 21 000 раз)
От этой догадки Андо чуть не вскрикнул.
Он снова взглянул на экран. Картинка больше всего напоминала столешницу, на которой в беспорядке были разбросаны крохотные подковки, резинки для волос, головастики и множество колечек.
Андо и Мияшта, открыватели нового вируса, теперь должны были дать своему открытию название.
– RING-вирус, – мечтательно произнес Мияшта и повернулся к Андо. – Как тебе? Вроде неплохо звучит.
Звучало прекрасно. Название идеально подходило новому вирусу. Слишком идеально. Именно поэтому Андо и не спешил с ответом. «Что за этим стоит? Уж не сверх ли разум?» Он вдруг почувствовал проявление чего-то божественного во всем происходящем.
Он вспомнил клочок газеты, торчащий из швов на мертвом теле Рюдзи Такаямы, и два числа: 178, 136. В этих числах он разгадал слово «ring». Потом ему в руки попал невероятный отчет Асакавы, озаглавленный «RING», и вот теперь – этот вирус в форме кольца на экране электронного микроскопа.
Такое ощущение, будто кольцо – это символ чьей-то воли, которая меняется от перерождения к перерождению, с каждым разом становясь все мощней и безудержней.
Микроскопическая вселенная была по-своему прекрасна. Ее красота заключалась в цикличных повторениях. Но то, что Андо видел сейчас на экране, было уродливым, искаженным отражением этой красоты. Вирус казался ему отвратительным не только потому, что являлся безусловным злом, вредителем и врагом человечества. Скорее, то, что чувствовал Андо, было следствием какого-то врожденного, инстинктивного отвращения ко всему змееподобному. Любой человек, которому безо всяких предварительных объяснений показали бы то, что видел сейчас перед своими глазами Андо, наверняка испытал бы похожее неприятное чувство.
Словно в доказательство этого руки стоящего за пультом управления Нэмото, который, в отличие от Андо и Мияшты, ничего про этот вирус не знал, вдруг довольно сильно задрожали. Похоже, ему было не по себе. Только прибор оставался невозмутимым, выдавая через равные промежутки времени один негатив за другим.
Нэмото сделал семь снимков, собрал негативы и отправился в темную комнату. Там он проявил пленку и заодно закрепил в держателе микроскопа ультратонкий образец с кровяными клетками Маи.
Вернувшись за пульт управления, он, словно играя в какую-то игру, нажал стартовую кнопку и объявил:
– А теперь – клетки Маи Такано.
Постепенно добавляя увеличение, они добились такой же четкой картинки, как и в прошлый раз. На первый взгляд, эта картинка ничем не отличалась от предыдущей. Тот же самый мельтешащий в умирающих клетках вирус.
– То же самое, – в один голос сказали Андо и Мияшта. Ни тот ни другой не заметили ничего принципиально нового. Но Нэмото, который уже не первый год работал с электронным микроскопом, был очень чувствительным даже к самым малейшим отклонениям.
– Хм... Странно, – сказал он.
– Что странно? – спросил Мияшта, наклонив голову и похлопав себя самого по толстой щеке.
– Наверное, лучше сначала сравнить фотоснимки обоих вирусов... – немного помолчав, ответил Нэмото. Во всем, что касалось его специальности, он был очень педантичен, и ему не хотелось делать поспешные выводы, основываясь только лишь на одних впечатлениях. «Ученый должен делиться не впечатлениями, а доказательствами» – таков был его девиз. Но девиз девизом, а Нэмото мог поклясться, что заметил разницу в процентном соотношении кольцеобразных и прочих вирусов. Причем, похоже, эта разница не была изначальной, а скорее являлась результатом каких-то внутренних процессов – в кровяных клетках Маи Такано Нэмото заметил очень много «разбитых» колец, гораздо больше, чем в кровяных клетках Такаямы.
Разумеется, среди вирусных частиц в крови Рюдзи тоже попадались всякие: похожие по форме на головастиков и на подковы. Но все-таки большинство из них имели ярко выраженную форму кольца. А у Маи большинство колец были «разбиты» на две части, каждая из которых напоминала вьющуюся веревочку.
«Разбитая» частица RING-вируса
(увеличение в 100 000 раз)
Чтобы проверить свое предположение, Нэмото навел луч на одну из подозрительных вироспор и максимально увеличил картинку. Частица заполнила весь экран.
Если исходный вирус выглядел как кольцо, то эта частица выглядела так, как будто половина кольца отвалилась, а «драгоценный камень» остался. Только теперь это больше не было похоже на камень. Скорее это напоминало две головы, растущие из одной шеи, позади которых болтался тонкий хвостик.
Кольцо «разбилось». Получившаяся в результате этого частица была очень хорошо знакома всем троим ученым. Андо, Мияшта и Нэмото почти одновременно подумали об одном и том же, но никто из них не решился произнести свои мысли вслух.
6
Подозрения Нэмото оправдались. Когда он сравнил фотоснимки, выяснилось, что в любом произвольно взятом секторе из образца Маи было заметно больше «разбитых» колец, чем в соответствующем секторе из образца Рюдзи. После статистической обработки стало ясно, что у Рюдзи было «разбито» каждое десятое кольцо, а у Маи – каждое второе. Такое заметное различие не могло быть простой случайностью. Нужно было найти причину. Андо настоял, чтобы кровяные клетки всех жертв кассеты были изучены под электронным микроскопом.
Окончательные результаты пришли в первую пятницу после Нового года.
Андо выглянул из окна лаборатории. Тут и там между голыми зимними деревьями храмового парка Мэйдзи-Дзингу лежал снег, который еще не успел стаять после ночного снегопада.
С самого утра они вместе с Мияштой сидели в лаборатории и сравнивали снимки вирусов. Время от времени Андо вставал и подходил к окну, чтобы дать отдохнуть усталым глазам и заодно полюбоваться зимним видом. Мияшта же работал не прерываясь. Он подолгу разглядывал каждый снимок, сравнивая его с другими, разложенными на столе.
После смерти Маи Такано и Казуюки Асакавы количество жертв смертоносной видеокассеты увеличилось до одиннадцати человек. В крови каждой жертвы обнаружился один и тот же вирус, так что никаких сомнений в том, что именно он явился причиной смерти, не оставалось.
Жертвы можно было разделить на две группы в зависимости от соотношения полных и «разбитых» колец вируса. В случае с Маи и Асакавой практически каждое второе кольцо было «разбитым». Во всех остальных случаях «разбитые» кольца составляли около десяти процентов от общего числа вирусных частиц. Похоже, что судьба каждого инфицированного кассетой человека зависела именно от количества «разбитых» колец в крови.
Если верить статистике, то остановка сердца происходила тогда, когда процентное содержание «разбитых» вирусных частиц превышало какую-то определенную норму. Но вот что это была за норма – этого пока никто не знал.
Маи Такано и Казуюки Асакава просмотрели кассету. RING-вирус появился у них в крови. В этом они ничем не отличались от остальных девяти жертв. Но по какой-то неизвестной причине только у них двоих около пятидесяти процентов вироспор присутствовали в крови в виде нитей. То есть у Маи и Асакавы было в
