Сборник «Судьба на выбор»
Рябов Дамир - «Убить Стрелка»
Как вы думаете, что больше всего ценится в мире. Я говорю не о материальных ценностях, а о ценностях духовных. Вы можете назвать меня сентиментальным романтиком, но для меня и по сей день, самыми ценными являются родственные отношения. Я хочу рассказать вам о людях. О людях чье мнение для меня всегда было и остается тем единственным глотком свежего воздуха в этом несправедливом мире: о своих друзьях. Друзья, которые даже в трудной ситуации оставались людьми. Можно на эту тему спорить, приводить доводы. Но не будем вдаваться в полемику, и просто послушаем историю…
Расскажу для начала, как я попал в Зону Отчуждения. Привела меня туда потеря родного для меня человека – отца. Думаю, что вам немного все же стоит про него рассказать.
Жили мы в небольшом поселке городского типа. Нищенская зарплата, да редкая халтура, позволяла отцу с трудом пополнять семейный бюджет. Что уж там говорить, нелегко нам приходилось, но мы держались. С возникновением Новой Чернобыльской Зоны в 2006 году, наш городишко в две улицы, буквально сошел с ума, как и весь остальной мир. Многочисленные программы, и репортажи про ужасы Зоны Отчуждения захлестнули безудержным информационный потоком буквально все телевизионные каналы. Поддался этому наплыву и отец. Каждодневные скандалы, которые закатывала ему мать, по поводу отсутствия денег заставили его, в конце концов, махнуть рукой и податься в Зону Отчуждения на заработки. В хмурый осенний день, собрав свой старенький рюкзак, он коротко попрощался с нами и навсегда, как мне тогда казалось, покинул нас. Прошло два месяца и, нам пришел первый перевод. Мы никогда не видели столько денег. С тех пор переводы шли регулярно. Но все хорошее, когда ни будь, кончается. Жизнь, за какой то год изменившаяся в лучшую сторону, остановилась после одного телефонного звонка…
Поздно вечером настойчиво пиликавший телефон, выдернул меня из сладких объятий Морфея. Чертыхнувшись, я снял трубку.
- Алло, - зевая, спросил я, и чуть не выронил трубку, услышав голос отца.
- Сынок? Здравствуй Эдик, - хрипло произнес он, - Как вы там без меня?
- Мама, - заорал я через всю квартир, - Мама, отец звонит.
Всполошенная мать, прибежала и выхватила у меня в трубку.
- Рустам, ты где? Откуда такие деньги? Что вообще происходит? – засыпала она его вопросами и растерянно повернулась ко мне.
- Разъединили, - тихо произнесла она, и медленно осела на пол.
Приехавшие врачи скорой помощи констатировали инфаркт, и увезли маму в больницу.
С того дня меня словно подменили. Все свободное время я посвятил изучению Зоны отчуждения. Все что можно было найти в периодической печати в Интернете или по телевизору, я методично собирал в своей комнате. Многое для меня осталось не познанным. Но я твердо решил, что пойду туда и разыщу отца, во что бы то не стало.
Телевизионные программы, и многочисленные репортажи про ужасы Зоны Отчуждения никак не связывалась у меня с романтическими впечатлениями от прочтения повести 'Пикник на обочине' братьевСтругацких. Да я романтик. И не верил что «там», за Периметром, все так уж плохо. Не верил что «там» лишь одни «бандиты», которых надо выжигать каленым железом. Я хотел доказать обратное. Ведь должны же остаться вечные ценности: дружба, честь, совесть…
Я желал, во что бы то ни стало найти отца. А уж потом прочувствовать все прелести Зоны Отчуждения на своей шкуре, и опровергнув «дутые» репортажи бульварных газетенок, вернуться домой не в серебре, так хоть не на щите…
И вот в один прекрасный день я полз на пузе через Периметр, вдыхая волны перегара,тянувшегося шлейфом за проводником, и обдирая об 'колючку' свой новенький камуфляж.
- Ну, все пришли, - объявил мне проводник, когда мы укрылись в редком подлеске на границе Периметра. Порывшись в карманах старой сталкерской куртки, он выудил затертый клочок бумаги.
- Я это… тебе тут нарисовал, как до Сидора дойти, - протянув листок, он наверно в сотый раз шмыгнул носом, и громко чихнул.
- Тихо ты, - испугано шикнул я, - Услышат же.
- Не бзди, пацан! Не услышат! - улыбнулся щербатым ртом мужик. Проводник огляделся по сторонам, прислушиваясь к одному ему понятным шорохам леса. Удостоверившись в относительной безопасности – в Зоне всегда нужно быть на чеку, проводник вытащил из кармана пачку «Беломора».
- Ну, - спросил он, виртуозно выпуская кольца дыма, - что в Зоне то забыл?
- А вам, не все ли равно? - с вызовом ответил я.
- Мне то нет, но ты, похоже, не совсем понимаешь куда идешь. Здесь тебе не курорт - джакузиев нет. Может, передумаешь пока не поздно, - предложил проводник.
- С чего такая забота? – раздражено бросил я.
- Какая на хрен забота! Мне лишний привесок на том свете не к чему, - со злостью прошептал проводник, - Если ты действительно придурок – то можешь валить на все четыре стороны. Но учти, я тебя предупредил!
- Поверьте, я знаю, куда и за чем иду, - чеканя каждое слово, проговорил я, смотря прямо в глаза проводнику.
- Ну что ж, - проводник как-то сразу сник, - Давай хлопче! Прощевай! Будешь, жив – свидимся! – сухо попрощался он и бесшумно растворился в тени леса.
- И тебе счастливо, - уныло произнес я в пустоту. Мерзкое чувство одиночества захлестнуло меня. На секунду мне стало страшно. Оглянувшись назад, мне захотелось все бросить и вернуться. И уже было сделал шаг вдогонку за проводником, но тут же одернул себя: «Ты же сам хотел этого. Вперед сталкер». Подбодрив себя, таким образом, я огляделся. Сень леса не внушала мне опасения. Приветливо выглянувшее из-за серых туч солнце, ласково осветило маленькую полянку,прошелестел по веткам ветер, поиграв опавшей листвой - и я подумал: 'А ведь все не так уж и плохо'. Достав из кармана гайку, и улыбнувшись ей, как старой знакомой, покрутил между пальцев, и щелчком отправил в полет - радостно сделав первый шаг навстречу Зоне…
Я шел, насвистывая приевшийся популярный мотивчик, и с интересом поглядывал по сторонам. Все, что я до этого видел по телеку, не шло ни в какое сравнение с тем, что я видел сейчас. Да - уныло, да - заброшено, да - памятник человеческой беспечности, но я во всем привык видеть только хорошее и не зацикливаться на мелочах. Как говорил старикашка Уоррен: 'Ты должен сделать добро из зла'. И поэтому мне все было интересно, и я подолгу стоял, всматриваясь вдаль, выискивая какие то незначительные детали и сравнивая их с новостными сюжетами.
Однако вышло так, что романтичный бред сыграл со мной злую шутку. И это стало первой галочкой в тойверенице событий, которая не только изменила мое мировоззрение, но и изменило отношение к жизни.
Как говорил мой папаша: 'Пока тебя не ткнут лицом в дерьмо - так и никогда не узнаешь, какое оно на вкус'. Так оно и вышло. Ласковое солнце, что так недавно пригревало спинуживительным теплом, скрылось за свинцовыми облаками. Ветер зашумел в кронах деревьев. Закапал мелкий, противный дождь. Мой энтузиазм, медленно, но верно приближался к нулю. Пришлось взять себя за шкирку и пару раз встряхнуть.
