к нему в волшебном упоении.
— Ты околдовал меня, Джастин Холдейн. В тебе есть чары, против которых я не в силах устоять, — счастливо пробормотала она.
Он мягко улыбнулся.
— Мы оба околдованы этими чарами. Так было всегда, с самого первого дня.
— Да, — согласилась она, — так было всегда.
Его нежный поцелуй растаял на ее губах.
— Люблю тебя, — прошептал он.
— Я тоже люблю тебя. — Она привлекла его к себе. — Пожалуйста, люби меня.
У него перехватило дыхание.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
— Мне уже хорошо. И будет еще лучше. Прошу тебя, не медли.
И Джастин не стал медлить. Со стоном он погрузился в нее, придерживая за ягодицы, и начал двигаться в восхитительном, сводящем с ума ритме любви. Она обхватила его ногами и закрыла глаза, каждой клеточкой своего существа сливаясь с ним.
В этой ночи смешались все звуки — ветер за окнами, потрескивание догорающих поленьев в камине, шумное дыхание влюбленных. Одеяла упали, отброшенные в сторону, и ни один из них не заметил этого, жар их тел не давал ощутить прохлады воздуха.
Застигнутая сладкой мукой страсти, Рейчел металась по подушке и стонала. Она была потрясена силой желания, которое Джастин вновь пробудил в ней. Она хотела сказать ему, чтобы он не сдерживал себя, но слова были лишними. Они одновременно достигли вершины наслаждения, исторгшего крики у обоих, и эти крики влились божественной мелодией в песнь ночи.
Потом они лежали, неподвижные и умиротворенные. А когда их влажная кожа остыла от любовной испарины, Джастин соскользнул с кровати, зажег лампу и, подняв упавшее одеяло, вновь заключил любимую в теплый кокон сплетенных рук и мягкой фланели.
— Ты единственная женщина, которую я всегда буду желать, — взволнованно прошептал он на ухо Рейчел.
Она улыбнулась.
— Даже когда я буду на девятом месяце, круглая как шар? — пошутила она.
— Даже тогда. — Его рука легла ей на живот, и он нежно и благоговейно погладил его. — Это такое чудо, Рейчел, любимая моя.
— Я всегда хотела ребенка. А ты? — поинтересовалась она сонным голосом.
Джастин нахмурился в темноте. Если бы он сказал, что и не осмеливался мечтать о такой женщине, как Рейчел, и о детях от нее, это больше походило бы на истину. Он вздохнул, признавшись себе в этом печальном факте, потом чмокнул Рейчел в губы.
— Да, я тоже всегда хотел иметь детей. А сейчас спи, любовь моя. Ты совсем без сил.
— Да, ты прав. Спокойной ночи, дорогой. — Она уже засыпала, и голос прозвучал еле внятно.
Ветер усиливался, и его порывы сотрясали стены охотничьего домика со все возрастающей силой. Джастин прислушался, вспомнил, что должен добавить дров в камин, и, когда Рейчел крепко уснула, тихонько выбрался из постели.
Через несколько минут, положив побольше поленьев в чуть теплившийся огонь, он вернулся в спальню и снова забрался под одеяло. Он осторожно улегся рядом, подсунув руку под подушку любимой, чтобы быть поближе к ней.
Джастин дал себе клятву, что никогда не отпустит ее далеко от себя. И заснул, мечтая о прекрасных годах счастья, которые их ожидают.
ГЛАВА 10
Прошло несколько часов, но сильный ветер продолжал бросать в окна охотничьего домика снежные комья, его завывание стало привычным как колыбельная. Джастин не знал, что разбудило его, только почувствовал, как сильно бьется сердце и во рту пересохло.
Рейчел крепко спала, лежа спиной к нему, плотно закутавшись в одеяла, и в темноте Джастин видел только ее разметавшиеся по подушке волосы. Он все еще никак не мог привыкнуть к тому, что она носит его ребенка, и радость смягчила его черты.
Джастин вспомнил все, что произошло накануне, все, что он узнал — о Фреде Манчетти, о бесплодии Браннера, о том, что мать лгала ему столько лет. Вспомнил испытанный им шок и неверие. Если честно, он до сих пор не мог поверить, что мать всю жизнь лгала ему, ведь все это слишком глубоко укоренилось в нем, стало частью его самого.
Но, в сущности, теперь это было для него не так уж и важно. Прошлого не вернуть и не изменить. Нужно думать о будущем. Он хотел начать новую жизнь, построить свое собственное счастье — с Рейчел и их ребенком.
Если она позволит ему. Он почему-то до сих пор сомневался в этом.
Сможет ли Рейчел понять, каким хорошим мужем и отцом он станет? — размышлял Джастин. Он будет любить ее и малыша, будет заботиться о них, всегда находиться рядом. Ему так трудно выразить свои чувства словами…
Рейчел блаженно вздохнула во сне. Джастин приподнял одеяло и коснулся ее. Кожа любимой была горячей и нежной, и прикосновение моментально возродило его желание. Он погладил бархатную грудь, закрыл глаза и отдался своим ощущениям. Ее цветущая женственность влекла и волновала его. Плавная линия бедер возбуждала, и он не смог удержаться от следующего шага, так же как не мог перестать дышать. Его ладонь начала скользить ниже и ниже, пока не коснулась шелковистого холмика.
Рейчел снова вздохнула и медленно пробудилась ото сна. То, что она лежала неподвижно, соблазнительно податливая, еще больше воспламеняло его. Кровь быстрее побежала по жилам, а когда он услышал, что дыхание ее участилось, то поднял голову и прижался губами к ее нежной шее.
— Слышишь, какая вьюга? — прошептал он. — За окнами настоящий буран.
Вместо ответа Рейчел издала тихий полувздох-полустон, еще больше возбуждая Джастина.
— Мне так нравится прикасаться к тебе. Ты не против, чтобы я будил тебя так?
— Нет, я даже настаиваю на этом. — Ее попка соблазнительно прижалась к его паху.
Джастину внезапно стало нечем дышать.
— Я буду любить нашего малыша, Рейчел. — Он почувствовал, как едва уловимая дрожь пробежала по ее телу. — Ты веришь мне?
Она повернулась к нему, вытащила руку из-под одеяла и коснулась его лица.
— Конечно верю, любимый. Мне приснился чудесный сон. В нем были мы с тобой и наш малыш, но…
— Что такое, милая?
Она внимательно смотрела на него, пытаясь разглядеть выражение его лица в темноте.
— Мне не хотелось бы, чтобы прошлое стояло между нами. Мне кажется, ты так и не поверил в то, что узнал вчера. А без этого ты не сможешь жить в ладу с самим собой.
То, что он сказал, удивило его самого.
— Возможно, ты и права, не знаю. Но, веришь ли, мне стало все равно. Меня больше не волнует, кто мой отец или кем он был. Я покончил с волнениями на этот счет. Теперь главный и единственный смысл моей жизни в тебе. Я хочу тебя и нашего ребенка. Для меня это ясно как день.
— Тогда поговори со мной, Джас. Не отгораживайся от меня, прошу.
— О чем ты хочешь поговорить, любимая?
— Ты уверяешь себя, что тебе все равно, кто твой отец. Но это важно для меня и будет важно для нашего ребенка.
— Черт, кажется, ты права. Я как-то не подумал об этом. Проклятье, Рейчел, если мать лгала, зачем же она продолжала поддерживать эту ложь, когда ее родители умерли?
