кремовой кожи.
— Джессика, — предупреждающе выдавил он, — не искушай судьбу. Или ты решила принять мое предложение?
Она испуганно охнула и резко села, поспешно запахнув на себе халат.
— Нет, еще нет. Извини. Сама не знаю, что на меня нашло.
Он расслабился и улыбнулся.
— Вот так-то лучше. А то мне пришлось бы в спешном порядке придумывать причину, чтобы отправить наших гостей обратно.
— Ой я же совсем забыла, что должны прийти Энни с Крисом. Который час?
— Скоро семь, так что тебе лучше поторопиться. — Он подошел к комоду и выдвинул ящик. — Вот здесь твоя одежда, которую я постирал. Думаю, тебе лучше переодеться.
— Не хочешь, чтобы я смущала Энни с Крисом? — поддела она его.
— Не знаю, как насчет Криса и Энни, но это будет смущать меня.
— Что, твои прежние женщины никогда не разгуливали по дому в халате? — не унималась Джессика.
Он обернулся и совершенно серьезно ответил:
— До тебя здесь не было других женщин. Ты первая. — И, надеюсь, единственная, добавил он про себя.
— Вот как? Что ж, приятно это слышать. И спасибо тебе за одежду.
— Не за что, — бросил он и направился к двери. — Жду тебя внизу через пятнадцать минут.
— Есть, сэр, — шутливо отсалютовала она, но он уже вышел и прикрыл за собой дверь.
Джессика поймала себя на том, что глупо улыбается. У нее было прекрасное настроение. Интересно — почему?
Может, потому, что она наконец спокойно поспала и отдохнула? Или ее так обрадовало утверждение Харлана о том, что она первая женщина, которую он привел в свой дом? Скорее всего, и то и другое. А может, все дело в том, что ей хорошо с ним рядом? Что она чувствует себя так, словно здесь ее место, ее дом, ее счастье.
Она поняла, что любит Харлана. Всегда любила. Но если раньше она считала это глупой полудетской влюбленностью во взрослого мужчину, которая со временем пройдет, то теперь ясно осознала, что ничего не прошло. Просто ее юношеская влюбленность переросла во взрослую, настоящую любовь. Она пыталась выбросить его из головы, пыталась встречаться с другими, но ни ее тело, ни душа, ни сердце не находили удовлетворения. Только теперь она поняла, что каждого мужчину, с которым ее сталкивала судьба, она подсознательно сравнивала с Харланом Синклером и в этом сравнении он всегда выигрывал. Никто не мог соперничать с ним. Никто не оставлял в ее сердце следа.
А он? Любит ли он ее? Энни уверена, что любит, хотя не признается в этом даже самому себе, боясь потерять свою драгоценную свободу и независимость. Он считает, что между ними существует чисто физическое влечение, и хочет, чтобы они стали любовниками. Она тоже этого хочет, но ей этого недостаточно. Значит, ее задача сделать так, что этого стало мало и ему тоже. Получится ли у нее — трудно предугадать. Хочет ли она попробовать? Вне всяких сомнений.
Весело напевая себе под нос, Джессика выбрала на предстоящий вечер темно-синие, в тонкую кремовую полосочку расклешенные брюки и кремовую облегающую блузку без рукавов.
Одевшись и расчесав волосы до золотистого блеска, Джессика прошла в ванную и сделала легкий макияж. Повертевшись перед зеркалом, она осталась довольна своим внешним видом.
Вернувшись в спальню, она слегка побрызгала на себя духами с тонким, едва уловимым ароматом свежести и весны, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
Теперь она готова приступить к выполнению своего плана, а именно завоевывать сердце Харлана. Она вышла из комнаты и легкой, но решительной походкой стала спускаться вниз. Она чувствовала, что стоит на пороге чего-то восхитительного и необыкновенного. Чего-то, что изменит ее жизнь навсегда.
В одиннадцать часов Джессика с Харланом провожали гостей. Крис оказался высоким худощавым мужчиной с короткой аккуратной бородкой. Он напоминал Джессике одного профессора, который преподавал в колледже, где она училась. Прощаясь с ними в холле, Крис бережно прижимал к груди коробку с игрой, которую они с Энни изобрели. Компания почти целый вечер играла в нее.
Джессика все еще улыбалась, когда Харлан закрыл за гостями дверь. Смеяться она уже больше не могла — болели бока.
Глядя на нее, смеющуюся и довольную, Харлан был очень рад, что и следа не осталось от той подавленности и нервозности, которые он заметил у нее утром. Она успокоилась, отвлеклась от своих проблем и неприятностей и снова стала той очаровательной беззаботной девочкой, которую он впервые увидел десять лет назад.
— Ну что ж, — заметил Харлан, — кажется, игра, которую придумали Энни с Крисом, обречена на успех. Если все будут смеяться, как смеялась ты, они смогут получить за нее неплохие деньги. При условии, конечно, что им удастся ее продать. — Он обнял Джессику за талию и повел на кухню.
— Я считаю, что «Паркер энтерпрайсиз» должна спонсировать эту затею. Мне кажется, это самая скандальная настольная игра, которую я когда-либо видела.
— Я понял, что тебе понравилось, когда ты предложила сыграть в третий раз.
Когда они вошли в кухню, вопреки ожиданиям Джессики, которая надеялась, что сейчас он повернет ее к себе, стиснет в объятиях и поцелует, Харлан подвел ее к обеденному столу и усадил на табурет.
— Хочешь мороженого? — спросил он, потом улыбнулся. — Или я должен спросить по-другому: поместится в тебя немножко мороженого после того, как ты слопала целых три куска пиццы?
— О, ты намекаешь на то, что я слишком много ем? — притворно возмутилась она.
— Нет, просто удивляюсь, куда это все помещается. — Он скользнул по ней оценивающим мужским взглядом. — Ты тоненькая как тростинка.
— Вообще-то я ем немного, но сегодня почему-то разыгрался аппетит.
— Это последствия стресса. Ну так как насчет мороженого?
— А какое у тебя есть?
Он открыл дверцу холодильника.
— Иди сама посмотри.
Она подошла сзади и заглянула через его плечо.
— Вот это да! Да у тебя тут целый магазин! Сортов десять, не меньше!
Он пожал плечами.
— Что поделаешь, я сладкоежка. Как ты смотришь на мороженое с дольками ананаса?
— С удовольствием. Что мне делать?
Он достал пластиковые коробочки с мороженым из холодильника и расставил на столе.
— Вон в том шкафу, на средней полке стоят баночки с сиропом. Достань их, пожалуйста. И десертные ложки. Они в выдвижном ящике тумбочки, возле раковины. А я пока разложу мороженое и открою ананасы.
Через несколько минут они сидели за столом друг против друга. Возле каждого стояла стеклянная вазочка для мороженого, полная аппетитного тающего лакомства, политого сиропом и украшенного взбитыми сливками и дольками консервированного ананаса и вишневого желе. Джессика выбрала для себя фисташковое, а Харлан — шоколадное.
— Если я все это съем, — смеясь проговорила Джессика, — то вряд ли смогу подняться в свою комнату.
— Нет проблем, — отозвался Харлан. — Я тебя отнесу. — В его глазах загорелся безошибочный блеск желания.
— Ты мой герой... — Она зачерпнула ложкой мороженое, поднесла ко рту и, попробовав, закрыла глаза от удовольствия. — Мм, очень вкусно. А у тебя правда есть моя фотография? — без всякого перехода спросила она.
Харлан нахмурился.
— Ну и болтушка же эта Энни!
