Когда Иванов приехал в комендатуру забирать своего бойца, то с великим удивлением обнаружил оного за столом дежурного по гарнизону, с красной повязкой на рукаве, небрежно зажатой в углу рта сигареткой и надменно-важным выражением лица. На голове бойца красовалась фуражка прапорщика ВВС, который пьяный отдыхал в это время в камере…
Пока ротный замер от увиденного, Вася тем временем встал, подошел к окну, стряхнул вниз пепел и громко крикнул кому-то во дворе:
— Ну, чего стоим? Двор сам себя не подметет! А ну, живо веники схватили…
Иванов потрогал своего разведчика:
— Вася, ты ли это?
— Я, товарищ майор.
— Так это как же? Я же тебя сидеть сюда привез…
— А я вот, за хорошее поведение… выбился… человеком, можно сказать, стал…
Ротный усмехнулся:
— Надо же… а у нас ты был вылитой обезьяной в калошах…
— Может, я здесь еще 'посижу'? — спросил Вася.
— Не-ет, — протянул ротный. — Такую обезьяну я никому не отдам…
***
Теперь, каждый раз, когда я слышу анекдот о том, как журналистка берет интервью у начальника тюрьмы: 'вы, наверное, начинали простым заключенным?..' — я вспоминаю нашего Васю…
НАЛЁТ
а учениях разведывательных частей округа одна группа отдельной роты специального назначения отработала совсем плохо. Командир группы пытался организовать налет на узел связи условного противника, но еще на этапе выдвижения к объекту группа была обнаружена и условно уничтожена силами прикрытия. Вторая группа, обнаружившая радиолокационную станцию (учения проходят по одним и тем же местам, а потому эту станцию старослужащие могли обнаружить с завязанными глазами) навела на нее силы старшего начальника и спокойно удалилась отдыхать на дневку.
Ротный, сидевший на КП генерала, после уничтожения одной группы, покрылся липким потом в ожидании потока «положительных» эмоций со стороны своих командиров…
На разведчиков жалко было смотреть. У двоих морды были разукрашены фонарями в пол-лица, которыми их наградили солдаты из охраны узла связи. Остальные были оборваны и грязны. Командиру группы старшему лейтенанту Дружинину бойцы охраны оторвали погон.
— Но мы им тоже надавали по самое не расти! — оправдываясь, сказал Леха Рыжий, когда ротный застроил 'условно уничтоженную' группу в расположении роты.
Иванов молча посмотрел на разведчика, и тот потупил свой соколиный взор.
— Командир группы! Доложите, как все получилось… — ротный глянул на Дружинина.
Старлей посмотрел на бойцов, потом в пол, потом на командира:
— Виноват, товарищ майор! Выдвижение начал, не проверив другие маршруты. Был уверен, что мы не обнаружены, а у них там оказывается, секрет был выставлен…
— Оказывается… — ротный презрительно скривил лицо. — Залетели мы с вами… ох, и залетели…
— Разрешите исправиться? — вкрадчиво поинтересовался Рыжий.
— Каким образом? — ротный грустно посмотрел на своего нерадивого солдата, у которого половину лица занимал сочный синяк.
— А мы в целях повышения боеспособности будем несколько дней подряд проводить налеты на соседние части. Будем красть дневальных, ротную документацию…
— Кому это надо? — спросил ротный. — Подумали бы как нам теперь из немилости выходить…
— Ну так, — не унимался Рыжий, — мы будем здесь всех в страхе держать несколько дней, слухи об этом до генерала дойдут, а вы скажете, что вот, мол, тренируются бойцы… чтоб хватку не терять… мастерство отточить…
Ротный усмехнулся. В спецназе каждый имеет право голоса. Но решение остается за командиром…
— Хорошо, — кивнул, наконец Иванов. — К вечеру план мне на стол. Старший лейтенант, командуйте…
Иванов повернулся и пошел вдоль расположения на выход.
Дружинин помог составить разведчикам план мероприятий и ушел заливать раны. Вечером Рыжий, который только и мечтал стать сержантом, но так им и не становившийся, показал план ротному.
— Завтра утром крадем дневального в бригаде связи… — Леха махнул рукой в сторону расположения бригады связи ставки дальневосточного направления, которая располагалась в двух километрах от расположения роты.
— Подробнее…
— Утром там все выбегают на зарядку, мы заходим на первый этаж казармы и крадем одного дневального.
— Мудро. Ничего лучше не придумал?
Рыжий понял, что план его ротному не нравится.
— А что здесь не так?
— Сколько от казармы до забора части?
— Метров сто.
— Это плохо.
— Вот здесь у них баня, можно сосредоточиться за ней, а потом рывок на захват.
— Какой ты шустрый. А вот здесь у них караулка, а вот здесь КТП. И везде есть глаза и уши. Враз засекут и уничтожат. Уже не условно, так как объект имеет особую важность.
— А мы ползком.
— Возле четырехэтажной казармы? И сверху вас тоже никто не увидит?
— А кому смотреть, товарищ майор? Все на зарядке!
— Дневальным. Закроют двери казармы на запор и вызовут караул. И морда у тебя уже вся будет синяя.
— Тогда второй вариант: — предложил Леха. — Берем дневального еще до подъема часа за два. Там ночь, темно, нас видно не будет. А дневальные на крыльцо казармы выходят покурить ночью. Вот там его и сцапаем…
— Ну, вот это уже лучше. Только как вы его тащить будете, если он идти не захочет?
Ротный внимательно посмотрел в глаза разведчику. Рыжий выдержал взгляд:
— У нас захочет…
Ночью Рыжий был разбужен дневальным в три часа и тут же начал поднимать остальных. Хоть с вечера все было оговорено, никто вставать не хотел. Леха потратил полчаса, пока смог поднять троих. Остальные пятеро бойцов «залетевшей» группы вставать не пожелали. После учений все испытывали страшный недосып… и только самые сознательные…
К бригаде бежали по автомобильной дороге. Потом нырнули в лес и, ориентируясь по свету караульных прожекторов, вышли прямо к забору части. Еще двадцать минут перебирались через футбольное поле и вскоре спрятались за скамейками курилки, которая находилась напротив казармы. Ждать долго не пришлось — на крыльцо вышли двое. Повезло — один ушел чуть раньше второго, и уже через три минуты группа с захваченным «языком» бежала через лес в сторону своей части.
Дневальным оказался боец первого года службы. Моральную и идейную устойчивость он демонстрировать не стал, а потому к приходу ротного, Рыжий имел на руках список командиров бригады
