у местных какой-нибудь толкач и ползти до парома.
Встретили нас молча и спокойно, не говоря ни слова. Как будто ждали.
Макар удивился:
— Остались еще люди человечные, ты смотри-ка…
Постелили нам в большой комнате, на стареньких, но чистых и аккуратно заштопанных простынях.
Проснулся около шести утра на голых, изъеденных жуком-древоедом досках.
Обычно обожаю просыпаться в деревне. Встаешь рано, на столе стоит крынка с молочком, оладушки, сметана. Звук сепаратора по утрам любим с детства. В сенях запах волшебный.
Сегодня день не такой.
Через десять минут в этом убедились все трое — в деревне никого не было.
Дома были заброшены, очень давно. На столе, за которым мы вчера чаевничали, лежал трехмиллиметровый слой пыли.
Рыжая заплакала. Макар, бледный, как бумага, нервно крутил на пальце ключи от Эскудика.
Конец августа, но везде наступила осень, и в первую очередь, в моем сердце.
Лето умерло.
Еще пять лет — и умру я.
Нужно было выбираться отсюда. Почему же у нас не сломалась машина на пути сюда?
Сдается мне, ничто нас не остановило бы, просто потому, что старик нас ждал.
План в голове сформировался. С осознания факта, что жителей нет и, возможно, никогда и не было, я уже знал свои действия наперед. Одна часть информации пришла после встречи белой собаки в лесу, сейчас еще один паззл встал на место.
Дед оказался крайне серьезным, мне с ним не тягаться. А главное, и мое согласие уже ничего не сыграет. Шаман свое уже не отдаст. Других чудотворцев не будет.
Что ж. Я все равно в итоге выиграю: не хочу умирать здесь и сейчас. Цена вопроса теперь действительно неважна. А вот потом, старый ты шарлатан, я тебе хоть что-нибудь подпорчу. Главное, об этом не думать.
Мы проходим мимо сарая с полуоткрытой дверью. Я чувствовал — один из них внутри.
Прости, милая. Поворачиваю голову — она же понимает! Молчит, просто смотрит огромными от ужаса глазами, в них все написано: «не надо, не надо, не надо»…
Легкий толчок, Рыженькая залетает внутрь, я прикрываю и держу дверь. Через минуту открываю и зову Макара.
Боль в паху слегка отпустила. Первая жертва принята.
Доо-ом.
— Саныч…
— Понимаешь, Макар, мы зашли с Рыжей в сарай, искали любое оружие, топоры, вилы. А там этот, Нюргун сидел. Видишь, напрыгнул сзади, тварь… потом убежал.
— Держись, Саныч, давай ее наружу, может еще не поздно…
Рваную рану на горле Рыжей перевязывать было бесполезно. Кровь из нее уже не хлестала, но смерть так и не наступила.
Зато, как я и боялся, наступил голод. Бывшая коллега попыталась на нас напасть. Почти — потому что нам хватило ума ее спеленать.
Наспех упакованная в пленку, которую мы трясущимися от ужаса руками содрали с единственной в хозяйстве теплицы, Рыжая могла только издавать звуки. Вот кому все комары были побоку — так это ей, подумал я, успев позавидовать и тут же удивиться этому факту, пока обматывал полиэтилен скотчем.
Хороший армированный скотч незаменим в любых поездках. Может пригодиться там, где и не ожидал никогда.
Рыжую я твердо решил взять с собой.
— Пойми, Макар. Я ее вылечу, я должен. Подтянем наших с Медцентра, все нормально будет.
Рыжая сама не ходила, теперь она стала нашим грузом. Как ни уговаривал меня Макар, Рыжую я оставить не мог. Кроме всех причин, дедушка Хара Хаан намекнул мне еще об одной, о которой Макару знать было необязательно. Нужно было отойти подальше от владений шамана, возможно, там он ослабнет.
До берега оставался примерно километр. Возможно, уже где-то здесь добивает сигнал с ближайшей сотовой станции, но проверить невозможно. Аккумуляторы в трубе сели вчера утром. Вот в такие моменты и начинаешь понимать, что в телефоне самое главное не вай-фай с джипиэс, а просто мощный аккумулятор. Макар, пижон, еще и дорогу по гугл мэпс сверял. За две минуты поиска сети убил половину оставшегося заряда, пока не понял, что без интернета гугловские карты не работают.
Все, пора.
Командую привал. Макар садится на поваленное дерево, закрывает глаза, по лицу струится пот.
Мне страшно. В конце концов, я выиграю, я ведь играю быстрее, выше, сильнее, умнее.
Беру Макаров точенный-переточенный нож, двумя взмахами освобождаю Рыжей, лежащей у нас под ногами, рот.
Отскакиваю.
Прежде чем Макар осознал мои действия, проанализировал их и принял меры к защите, Рыжая с ликующим урчанием вцепилась зубами ему в голень.
В это самое мгновение я понял — моей болезни больше нет. Я буду жить, жить долго.
Скотча хватило и на Макара. Достаточно обездвижить, дальше я никого не потащу.
Приехали. Конечная остановка, просьба освободить вагоны. Хоть я и подонок, в город я эту заразу не повезу, как бы Хара Хаан потом не ругался и не топал ножкой у себя в нижнем мире.
В городе у меня дочь, понимаешь, старый ты хрен? Всех порешить хочешь, труп с манией величия?
Я вышел к реке. Неподалеку пролетел катер, вот и бестяхская переправа.
Остался один. Эх, Рыжая моя, жаль, не вспомню твоей фамилии, не интересовался никогда. Макарик…
Сейчас домой, помыться. Если бы мы жили в кино, по-хорошему вызвать врачей, спасателей, ученых там, всех, кого надо и вернуться. Найти дорогу обратно я смогу, когда уходил от той полянки, мозг работал на удивление ясно, панику удалось отогнать, иначе бы свихнулся.
Но это если бы мы жили в кино или в книжке. В реальном мире, как только их найдут — тут меня сразу и прикроют. Орудия убийства найдут, потом объясняй, что это самооборона.
Подождать еще пару дней, залечь пока на дно. Снять наличку со счетов тоже не помешает, сейчас наши банкоматы в центре могут запросто и не работать, съезжу в сам банк, заодно закажу нал с валютных счетов. Стоп, светиться пока нельзя.
Отсижусь на даче, пара бочек Хеннесси и запас провизии у меня всегда найдутся. С мыслями соберусь… потом объявлюсь из розыска, версия уже сформирована: заблудились, я вот вышел, а они до сих пор там, в лесу, готов участвовать в спасательной экспедиции.
Макара и Рыжую я сам убил, когда стало понятно — изменения уже необратимы. Никакой осмысленной реакции, глаза красные, движения порывистые, пульса нет, тела холодные.
