эффектом. Она объявляла о пожарах, наводнениях и других катастрофах и, по мнению экипажа, была слишком говорлива.
Один из молодых матросов описал в своем дневнике успешные операции по прослушиванию телефонного кабеля в 1976 и в 1977 годах. Этот дневник начинался как детектив: «20 июня, 1976 г. Где-то за пределами Сан-Франциско. Место назначения – Россия. Без сомнения – хотя мы этого не должны знать – происходят странные вещи. Эта странная карта на полке старшины, где помечено советское побережье, штурманские прокладки курса и обозначения русских буев…»
Чем– то подводная лодка «Сивулф» походила на любую другую. Ее экипаж играл в ту же заразную игру «свистелки», которая была распространена по всему флоту. Морякам доставляло удовольствие подтрунивать друг над другом не совсем изящными фразами типа: «Если вдруг твои зубы загорятся, я непременно написаю тебе в рот». Часто в дневниках можно встретить высказывания о скуке и об одиночестве жизни на лодке, где внешний мир ассоциировался со стопкой зачитанных порножурналов и другой подобной «литературы», тайно хранившейся на борту.
Монотонность существования нарушалась механическими сбоями и другими опасными происшествиями. Ведь лодка находилась посреди советских территориальных вод. Случались пожары и экстренные отключения реактора. Специалисты по реакторам из последних сил выбивались, чтобы дать лодке ход. Система кондиционирования воздуха настолько износилась, что пока лодка находилась на точке прослушивания, команде пришлось на себе испытать то, что произошло с лодкой «Гаджен» – они были вынуждены пользоваться кислородными шашками и вентилировать помещения с помощью шнорхеля, все еще находясь в Охотском море.
Вскоре после этого случая «летописец» отметил в своем дневнике, что он бросил читать свои грязные книжки и переключился на роман «Выжившие». В нем описывались действительные события, происшедшие с командой спортсменов, потерпевших авиакатастрофу в Андах и вынужденных питаться телами своих умерших товарищей для спасения собственных жизней. Моряка увлекали мечты о роме и свежих фруктах, когда он сидел в уединении на своей узенькой койке. Несмотря на огласку происшествия с проектом «Гломар» на слушаниях в конгрессе, на лодке «Сивулф» по-прежнему царил режим строгой секретности.
«Летописец» вынужден был прятать свой дневник от командиров и даже от большинства своих сослуживцев. В конце концов, несмотря на всевозможные пожары и проблемы с реактором, он, как и Пайк, испытывал гордость за проделанную работу: «Понял, что мы сотворили – задача выполнена – невероятно – мы у пирса – наконец – дотянули до США – не рассыпались – есть еще порох в пороховнице!»
Глава 10
ТРИУМФ И КРИЗИС
Ричард Хейвер лучше всех в Вашингтоне умел сочинить что-нибудь неправдоподобное. Это умение особенно помогало ему, когда он проводил брифинги. В возрасте 35 лет он был начальником одного из многих департаментов военно-морской разведки, причем гражданским человеком, любимым протеже Б. Инмана. Того самого, который по сути в одиночку защитил подводные силы от критики со стороны конгресса США. Ричард Хейвер имел такие же способности очаровывать оппонентов и с обаятельной улыбкой вешать им лапшу на уши.
Адмирал Стенфилд Тернер, директор ЦРУ, знал это. Об этом также было известно министру обороны Харольду Брауну. Вот почему они взяли Хейвера с собой в тот весенний день 1978 года на брифинг в Белом доме у президента США Дж. Картера.
Тернер произносил вступительное слово, а Хейвер с любопытством посматривал на собравшихся. Среди них кроме президента были госсекретарь Сайрус Вэнс и начальник штаба Белого дома Г. Джордан. Также присутствовал только что вернувшийся из 12-дневной поездки по Юго-Восточной Азии вице-президент Уолтер Мондейл, который, похоже, клевал носом. Но это не волновало Хейвера.
Он знал, что ему нужно завладеть вниманием Дж. Картера, который был инженером-атомщиком и последователем Риковера. Картера привлекли к работе по программе создания атомных подводных лодок в начале 1950-х годов. Но еще до того, как первая атомная подлодка вышла в море, Картер вынужден был уйти оттуда в связи со смертью отца и заняться делами семейной фермы по производству земляных орехов (арахиса). Но Картер так и не переставал считать Риковера своим наставником. Что касается Хейвера, то он был офицером разведки, «спуком», который летал на разведывательных самолетах ВМС США во время войны во Вьетнаме. Там он и познакомился с Инманом, руководившим боевой деятельностью разведки ВМС во Вьетнаме. Когда Хейвер задумал уйти с военной службы, то именно Инман уговорил его остаться в разведке гражданским аналитиком, вместо того чтобы поступать в юридическую школу.
В данный момент задача аналитика Хейвера заключалась в том, чтобы напомнить Картеру про ядерную угрозу со стороны Советского Союза, а также подготовить президента к тому, чтобы он одобрил начало планирования операции более смелой, чем все предыдущие. Военно-морской разведке стало известно, что Советский Союз своими новыми подлодками типа «Дельта», имеющими на вооружении баллистические ракеты с дальностью стрельбы 4200 миль, завоевывает преимущество. Он располагает эти лодки вне сферы действия американских систем подводных гидрофонов, находящихся в районах южнее Азорских островов в южной Атлантике, сосредоточивая их в Баренцевом море. Эти подлодки в Баренцевом море находятся под прикрытием советских надводных кораблей и многоцелевых подводных лодок. Они способны действовать на небольшом расстоянии от Вашингтона или других целей внутри дуги, проведенной от штата Южная Каролина, через штат Оклахома до штата Орегон. Хейвер доложил Картеру, что агентурная сеть разведки и шпионские подводные лодки с большими усилиями собирают и анализируют новую информацию. Однако внутри военно-морской разведки идут горячие споры о том, является ли решение Советского Союза убрать свои подводные лодки обратно в Баренцево море изменением стратегии или это кратковременная мера? Хейвер является сторонником тех, кто полагает, что Советский Союз маневрирует, чтобы получить важное ядерное преимущество над США.
Когда подлодки типа «Янки» были лучшими в советских ВМС, то почти за каждой – при приближении на расстояние дальности стрельбы их ракет до США – американскими подлодками велась слежка. Таким образом, у американских подлодок была возможность, в случае возникновения войны, потопить эти лодки еще до того, как они запустят свои ракеты. А затем, если обе стороны запустят межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, то в этом случае только у США останется возможность нанесения второго ядерного удара за счет сохранившихся в океане ракетных подлодок, прячущихся в океане. В этом заключалось преимущество США, которое американские ВМС готовили с того момента, когда «Белесый Мак» впервые провел слежку на своей подлодке «Лэпон». Но эта стратегия опиралась на три положения: советские подлодки оставались относительно шумными; они почти не имели представления, насколько часто за ними велась слежка; они продолжали патрулирование в открытом море, где за ними прежде всего и могла вестись слежка.
Но когда подлодки типа «Дельта» были отозваны в Баренцево море, то Хейвер и другие стали серьезно ставить под сомнение основные положения американской стратегии. С началом «холодной войны» американцы полагали, что советские ВМС направляли всю свою энергию на противостояние с США в открытом море, что в случае войны советские многоцелевые подлодки будут, главным образом, стремиться
