Остальным подводным силам было предложено продолжить изучение технических характеристик лодок типа «Дельта» и «Тайфун», а также попытаться отработать приемы преследования их в арктических широтах. И, наконец, создать то, чего последние сорок лет всячески избегали ВМС США – сформировать силы, способные свободно действовать в условиях Арктики. Адмиралам пришлось снова обратиться к одному гражданскому ученому, который длительное время настаивал на необходимости изучения ледовых морей. Однако ВМС должного интереса к этому вопросу не проявили. Речь идет о Вальдо Лайоне, директоре военно-морской арктической подводной лаборатории в Сан-Диего.
Благодаря своим незаурядным волевым качествам, обширным связям среди влиятельных военных чинов, ему еще со времен окончания Второй мировой войны удавалось сохранять свою лабораторию и продолжать работу по исследованиям арктического льда. Его работы позволили понять, что Советский Союз взял на вооружение опыт нацистских командиров субмарин, которые под прикрытием льдов топили суда союзников. Работа лаборатории продолжалась, несмотря на очевидный скептицизм со стороны морского командования. В одном из справочников, изданном ВМС США в 1950-х годах, прямо говорилось: «Мысли об использовании Ледовитого океана в военных целях лежат в области фантастики».
После успешного похода лодки «Наутилус» в конце 1950-х годов у Лайона оказалось достаточно поддержки, чтобы ежегодно направлять в Ледовитый океан, по крайней мере, одну подлодку. Лайон лично совершил более 20 походов на север, а представители его лаборатории входили в экипаж каждой лодки: помогали прокладывать маршруты подо льдом, проводили эксперименты с различными гидролокаторами.
Но только теперь, в возрасте 67 лет, он был призван группой адмиралов, внезапно заинтересовавшихся Северным Ледовитым океаном. Кто-то предложил послать несколько устаревших ракетных подлодок во льды Арктики в качестве своеобразного ответного хода, по принципу «око за око». Риковер, накануне своей отставки под давлением министра ВМС Лемана, выступил с предложением о строительстве экспериментальной арктической подводной лодки с усиленным корпусом и с более значительным выступом для рулей. Он попытался воспользоваться своей привычной тактикой продвижения проекта, минуя министерство ВМС и Пентагон, и в обход Лемана направил свой проект прямо в комитет конгресса по вооруженным силам. Но усилия Риковера привели лишь к появлению письма на имя Лемана от сотрудников Белого дома, в котором говорилось об их удивлении тем, что в результате арктических экспедиций подводные силы США оказались не готовы к войне подо льдами. После того как Леман в 1982 году вынудил Риковера уйти в отставку, он перестал прилагать какие-либо усилия в этом направлении. (Несколько предыдущих министров обороны и ВМС пытались освободить Риковера от военной службы, однако на их пути стояли влиятельные члены конгресса и президенты вроде Картера. Рейган же твердо поддержал своего министра ВМС даже тогда, когда Риковер со всей страстью обратился к нему за помощью во время встречи в Овальном зале Белого дома, назвав при этом Лемана «заносчивым муравьем». Он спросил Рейгана: «Вы мужчина? Можете ли вы самостоятельно принимать решения?» Риковер взял своего рода реванш. Он, покидая свой кабинет, рядом с портретом Лемана повесил изображение Арнольда Бенедикта (генерала в американской Гражданской войне за независимость, предателя. – Прим. переводчика).)
Позже один из адмиралов конфиденциально сказал Лайону, что ВМС не намерены строить экспериментальную арктическую подлодку, потому что ее строительство покажет Советскому Союзу, что США не в состоянии воевать подо льдом. Кроме того, план создания арктической подлодки составил бы конкуренцию другому предложению ВМС, которое находилось на рассмотрении конгресса: о выделении средств на строительство нового типа суперподлодки, которая сможет выполнять любые задачи. Кое-кто в ВМС называл эту лодку «Жирный Альберт». На самом деле это был весьма противоречивый проект многоцелевой подлодки «Сивулф» (бортовой № SSN-21). Эти лодки должны были последовать за подлодками типа «Лос-Анджелес», идущими на смену подводным лодкам типа «Стерджен».
Военно-морской разведке, которая со стороны наблюдала за всеми этими перипетиями, также понравилась идея строительства нового типа подлодок. Офицеры разведки рассчитывали, что новая технология поставит перед Советским Союзом новые проблемы, и это отвлечет его внимание. Кроме того, по мнению офицеров разведки, объявляя планы создания новых усовершенствованных подлодок, США тем самым предупредят Советский Союз, что ему не удастся достичь превосходства, что бы он ни предпринимал.
Все эти разговоры о новых ледовых операциях и новых подлодках помогли отвлечь внимание от планов очередного похода подлодки «Парч» в Баренцево море. Планирование этой акции волновало разведку куда больше, чем возобновление секретных операций в Охотском море. По кабелю в Баренцевом море шла более секретная информация. Разумеется, русские, обнаружив утечку информации в Охотском море, усилят свое наблюдение и за Баренцевым. Определенно, у них появились подозрения, что существуют и другие подслушивающие устройства, которые пока не удалось обнаружить. Круглосуточное наблюдение за районом, где стояло подслушивающее устройство, проведенное американцами, не выявило чего-либо необычного, но уверенности в полной безопасности не было. Охотское море пустынно, и любая активность там быстро становится видимой. А вот движение кораблей по Баренцеву морю настолько интенсивное, что советские поиски второго подслушивающего устройства можно было легко замаскировать под обычное передвижение судов.
Существовала также признаваемая незначительным большинством в военно-морской разведке вероятность, что Хейвер был прав в отношении шпиона. Если это так, то Советский Союз может тщательно отслеживать маршрут «Парч». Возможно, Советскому Союзу даже известно, что «Парч» уже проникала в Баренцево море через Северный Ледовитый океан.
А что, если послать «Парч» совершенно другим путем, чтобы затруднить наблюдение за ней? Среди экипажа распустили слух, что лодка пойдет раньше, чем обычно, то есть в апреле, а не летом, и что поход будет проводиться с целью «испытания на выдержку», на юг, за экватор, подальше от Арктики, подальше от Советского Союза. «Парч» пойдет вдоль Тихоокеанского побережья США, в стороне от Центральной Америки, вдоль Латинской Америки на юг до мыса Горн. Экипажу не говорили, что она обогнет мыс Горн и затем через Атлантику направится на север к Баренцеву морю. Она будет идти подальше от Фолклендских островов, где в то время развернулись боевые действия между Великобританией и Аргентиной. Это был самый окружной маршрут, который можно было придумать, исключая, конечно, поход через Антарктику. Полагали, что таким образом можно было направить наблюдение по ложному следу и позволить лодке избежать тяжелых льдов, которые она могла встретить, если бы выходила в поход в начале года. «Парч» предстояло пройти 15 тысяч миль только в одну сторону. Весь поход туда и обратно был рассчитан почти на пять месяцев. И все это время лодка будет идти в подводном положении.
Подводники не без гордости говорили друг другу: «Мы идем на установление рекорда».
Для обеспечения питания экипажа на время всего почти 150-дневного похода на борт лодки было доставлено так много консервированного продовольствия, что матросам пришлось накрывать в одной из уборных туалетное сидение доской: ее превратили в продовольственную кладовую. После того как и она была заполнена до потолка, загромоздили банками верхний коридор, сделав его почти полностью непроходимым. Для того, чтобы добраться до кают-компании, приходилось теперь проходить через каюту командира, через его ванную, в ванную старшего помощника командира и из ее входной двери направо в первый свободный проход.
В этом походе лодкой командовал Питер Гриф, отец шестерых детей. Он внимательно присматривал за
