Лицо Джонни при этом оставалось таким же бесстрастным, таким же высокомерным. От этого контраста на душе у меня стало теплеть с третьей сверхсветовой скоростью…
Не отрывая взгляда от танцующей Джонни, я залпом опрокинул свой бокал джина и вдруг со всей очевидностью осознал, что так сильно и так безыскусно я не хотел ни одной женщины в своей жизни.
На какую-то секунду мне даже показалось, что за один час любви с Леди Холод я готов заплатить своей драгоценной жизнью!
А когда она сбросила трусики, я, честно выслушав мольбы своей изнуренной плоти, решил воззвать к милосердию танцовщицы. Ибо был уверен, что не дотерплю до конца этого сумасшедшего представления.
– Пожалуйста, милая, самая милая Джонни, подойди, пожалуйста, ко мне, – попросил я негромко. Невесть откуда взявшаяся хрипотца в моем голосе сообщила моей мольбе элемент трагизма.
И Джонни вняла моим мольбам. Спустя минуту она уже сидела у меня на коленях, пытливо заглядывая в мои глаза.
– Что-то не так? – спрашивала она, снова превратившись в перепуганную пичугу. – Тебе надоело?
– Не в том дело… Ты не понимаешь, – довольно-таки невпопад ответил я и впился в ее лазурные, безвкусные губы со всей ненасытностью человека, никогда не знавшего подлинной взаимности.
От дикого, нечеловеческого желания у меня в буквальном смысле помутился рассудок. В том смысле, что в голову мне стали приходить самые разные, сумасшедшие идеи насчет нас с Джонни (признаться, в тот миг я додумался чуть ли не до свадьбы!).
И все-таки какая-то часть меня оставалась совершенно трезвомысленной.
И эта часть диктовала мне, что именно следует делать, чтобы и Джонни не упустила своего клинышка от сладкого пирога наслаждения. Теперь я был уверен: Джонни не из тех девушек, которым все равно, чем именно все оканчивается.
Я покрыл медленными горячими поцелуями надменные глаза Леди Холод, ее белый висок, на котором, в унисон моему дыханию, играла шальная черная прядка, ее идеально красивую шею, оформленную танцами и молодостью, ее разлетные ключицы и ее грудь, которую хотелось обессмертить любым доступным образом – от сонетов до голографической копии, – и честно попросил Джонни помочь мне с комбинезоном.
Ласковая, такая ласковая Джонни в два счета избавила меня от одежды. Прикосновение ее рук было таким шелковым, что у меня сразу же пересохло во рту.
Притворно ойкнув при столкновении с самым бдительным выступом моего тела, Джонни снова залезла мне на руки и прильнула ко мне доверчиво и безгрешно, как умеют только дети.
Желание покатилось по моему позвоночнику сверху вниз, словно охваченный сиянием звездолет по разгонному треку.
Я чувствовал: если я тотчас же не решусь на экстренную интервенцию, еще некоторое время решаться на нее мне будет незачем.
К счастью, мой план пришелся по душе Джонни. Она легла на бок, по-балетному восставив в потолок вытянутую в носке ножку, и жестом пригласила меня последовать природе.
Когда я вошел в нее, окружающий мир окончательно обессмыслился. Оставалась только Джонни, Леди Холод, чей лед хотелось растопить своим судорожным дыханием. Самая лучшая девушка Пространства. И даже о существовании Али Лауры мне в тот миг помнить не хотелось…
Моя голова гудела так, что можно было заподозрить, будто там началась цепная реакция саморазрушения. Мучительно медленно я открыл глаза.
Небольшая, чужая комната. Через звездчатые жалюзи просачиваются крохи нового дня. «Это комната Джонни», – вспомнил я.
Джонни рядом со мной не было. «Может, завтрак соображает?» – предположил я и медленно осмотрелся.
Мой комбинезон, мои ботинки – валяются на полу. Там же двумя замершими черными лягушками сидят мои носки с антигрибковым эффектом.
На тумбочке рядом с моим правым плечом – два бокала грушевидной формы с недопитым молочным коктейлем. Мы с Джонни принялись за коктейль, когда начало светать, но почему-то не допили. То есть я знал, почему именно мы не допили…
– Послушай, солнышко, – сказал я, прихлебывая из своей «груши». – У меня к тебе предложение.
– Умгу? – Джонни подняла на меня глаза. С жадностью ручного зверька она поглощала вязкую, холодную молочную смесь. Небось проголодалась – шутка ли, заниматься любовью три часа подряд!
– Ты не будешь против, если я куплю тебя на ближайшие пять ночей?
Джонни закашлялась – от моих предложений бедняжка, кажется, поперхнулась.
– Нет, если ты против, я не буду настаивать…
– Я не против… – ответила Джонни, тяжело дыша. – Я даже очень «за». Но…
– Что «но»?
– Но я подписала контракт с системой…
– С «Шикарным выбором!», что ли?
– Ну да.
– И что из этого?
– А то, что это будет тебе дорого стоить. Ты же знаешь, какие это жулики! Понимаешь, я не могу не ходить на работу, если ты имеешь в виду, что заплатишь на мой персональный счет. Короче говоря, это выйдет тебе гораздо дороже, чем брать разных девушек на каждую из этих пяти ночей… Да и потом, разве тебе не хочется познакомиться с другими? У нас в системе работают такие крали, что у мужчин пальцы на ногах немеют… Да и у меня, признаться… – Джонни засмущалась.
– Совершенно не хочу ни с кем знакомиться! Пусть пальцы на ногах немеют без меня. Поверь, проблема накопления сексуального опыта у меня в прошлом.
– Это я заметила, – хохотнула Джонни.
– А деньги – плевать на них! Куда мне, живущему за казенный счет, девать свое жалованье? Маме посылать? Так она получает за неделю больше, чем я за год… Но, главное, если завтра меня убьют, куда, спрашивается…
– Не надо, пожалуйста. Не надо про такие вещи.
– Хорошо. Допустим, меня не убьют. Допустим, я бессмертный. Значит, считай, что у меня такая блажь – провести с тобой эти пять дней! Согласна?
– Но это же будет… больше тысячи трехсот талеров!
Вот тут-то я и призадумался. Конечно, еще тысяча у меня на счете оставалась. Но если к этому прибавить расходы на отель, то получалось, что никакой подводной охоты в обществе Джонни, которую я замыслил буквально только что, но уже успел в свою придумку влюбиться, мне не видать, как собственных ушей…
Я поделился своими соображениями с Джонни. Но она лишь азартно махнула рукой:
– Ерунда! Мы сделаем вот как. Сейчас ты свяжешься с отелем, расплатишься за эти сутки и скажешь, чтобы они привезли твои вещи сюда. А жить пока будешь у меня. Тогда и на озера съездить нам денег хватит. – Джонни казалась очень серьезной.
Правда, белесые усики, которые остались на ее губах после молочного коктейля, придавали этой серьезности налет пикантного комизма.
– А Лейла? – спросил я.
– А что Лейла… У нее своя жизнь, у меня – своя.
– А ее клиенты?
– Не волнуйся. У нее комната с тотальной шумопоглощающей системой.
– А у тебя?
– А у меня – нет. Дорого это, понимаешь?
Я кивнул. В целом предложение Джонни приходилось признать многообещающим.
Я вскочил с кровати в чем был и, нашарив в кармане кредитку, направился к панели коммунальной связи, что была рядом со входом в комнату загадочной Лейлы.
Не успел я произвести все необходимые формальности вроде проведения платежа и ругани с менеджером этажа из «Счастливчика» (он считал, что доставка моих вещей должна осуществляться за мои
