без сбоев. Но некоторым — и к их числу, безусловно, относилась Ксюша — нравилось стелить постель собственноручно.
Ксюша не была домохозяйкой-технократом, чокнувшейся на идее механизировать, компьютеризировать и автоматизировать все, до чего ты в состоянии дотянуться.
Ксюша была дизайнером.
По крайней мере, так она представилась Августину. Действительно, многое в ее доме намекало на занятия искусством. Объемный принтер. Трехмерные адекваты Гогена и Матисса. Обои а стиле чайна-нуво. Умопомрачительная меблировка — натуральное дерево, натуральная кожа, натуральные цветы! И совершенно необъяснимый черный куб в углу гостиной.
Ксюша была старше Августина на четыре года. Ему всегда нравились женщины, превосходящие его по возрасту. Это правило не знало исключений. Хотя бы на месяц — но старше.
Ксюша была красива и одевалась со вкусом, хотя Августин знавал модниц и похлеще. Ксюша много работала — и это не было позой. К вечно озабоченным женщинам-трудоголичкам Августин тоже успел привыкнуть за двадцать восемь лет своей жизни.
'Если женщина не вскакивает среди ночи с криком 'я забыла отчитать свою секретаршу!' или 'из-за тебя мне пришлось пропустить важное совещание!' хотя бы раз в две недели, значит она либо проститутка, либо студентка. И к первым и ко вторым следует относиться с подозрением. 'Первые хотят денег, вторые — замуж', — учил Августин не столь искушенного Сергея.
Ксюша проводила на службе очень много времени. По крайней мере, за последние два месяца, что длилась их связь с Августином, каждое третье из назначенных свиданий срывалось по причине ее занятости. Но Ксюша не выглядела ни загнанной, ни усталой. Может быть оттого, что, в отличие от большинства 'рыбок' и 'солнышек', с которыми до нее знался Августин, она не проводила по шесть часов ежедневно в виртуальном мире.
Ксюша была умна. Разговорившись с ней однажды в фойе Второго Большого Театра, он убедился в том, что ее интеллектуальный индекс едва ли ниже его собственного. Фантастика! Она даже знала, что такое 'алетейя'! Единственным человеком, замеченным Августином в подобной осведомленности, был он сам, отраженный в зеркале его ванной комнаты.
После фойе был ресторан в Чайнатауне (Августин знал, что еще в начале века он назывался Китай- городом). После ресторана — прогулка на катере. А после — любовь, разговоры на французском, споры и снова любовь.
По уверениям Ксюши, ее работа не была связана с компьютерами, сетями и системами обеспечения ВР. Но зачастую она говорила на эти темы словами профессионалки. Для дизайнера мебельной фирмы ее знания были слишком обширны, наблюдения — чересчур глубоки, а опыт — до неприличия внушителен.
Это всегда настораживало Августина, но настоящее дознание он так никогда и не вчинил. По большому счету ему было плевать. Ксюша была нежной и ласковой. Ее губы были податливы, волосы шелковисты… Помимо прочего Августин считал Ксюшу непревзойденной затейницей по части любовных услад. Женщине, которая обладает таким ценным качеством, можно простить все. Даже привычку скрытничать.
— Спокойной ночи, милый! — Ксюша зевнула, устроившись калачиком на водном матрасе.
Послав ей воздушный поцелуй вместо 'спокойной ночи!', Августин подошел к стеклянному столику, на котором в беспорядке громоздились наскоро состряпанные холодные закуски, одноразовые тарелки с недоеденной снедью, пустая бутылка с сивушным запахом граппы, едва початая бутылка с резким запахом виски и разновеликие бокалы.
Утомленная ласками Ксюша мгновенно заснула. Только Августин был бодр, словно бы выхлебал только что целый термос кофе! Давал себя знать адреналин, по выработке которого организм Августина в тот день превзошел две месячных нормы.
Августин наполнил самый большой бокал крымским виски 'Гордость Севастополя' и залпом осушил его.
Напиток ошпарил пищевод и привычно шибанул в голову. Иных снотворных Августин не признавал.
Когда Августин поцеловал Ксюшино плечо, он был пьян как извозчик. Люди с пистолетами. Амулет неведомого происхождения. Хмырь, он же Ляшка. Замечательный 'форсаж', который он опробует завтра же. Пантера на райском острове. И соленый привкус опасности на губах.
2
— Все мы знаем, что такое Социальная Республика Сол, господа. Выпьем же за Социальную Республику Россия! — Щюро торжественно вознес свой бокал над столом.
Его примеру последовали генерал Воронов и лидер Социальной Партии Справедливости Ефим Салмаксов. Хрустальный звон бокалов повис в воздухе и бесследно исчез в шумопоглотителях.
'Их' вечеринка проходила в ресторане 'Московские Звезды', где для высоких гостей был забронирован весь Египетский зал. На столе красовалось много выпивки и совсем мало закуски. Для высоких гостей всегда накрывают именно из этого принципа, ибо предполагается, что пожрать можно и дома.
Высокие гости не боялись быть услышанными — в зале они были одни.
Охрана не мозолила глаза, хотя ее было предостаточно. И вооружена она была так, что могла без труда остановить танковый батальон.
Подслушивающих устройств они тоже не боялись. Ресторан 'Московские Звезды' полностью прослушивался ведомством Воронина. Ну а своя рука, как известно, владыка.
Черные оливки, вымоченные в молодом греческом вине, рыбный салат 'Каир' (из рыбы с романтичным названием 'принцесса Нила'), молодой овечий сыр из Салоник, анчоусы под вишневым соусом 'Хатшепсут', тонкие и ломкие крекеры 'Ершалаим', которые так славно хрустят на зубах. Вот, пожалуй, и все, чем закусывали в тот вечер.
— Понедельник — великий день, — Салмаксов привык говорить напыщенно. Пафос не покидал его даже на приватных вечеринках. — В понедельник будут вершиться судьбы России. Либо на державном небосклоне земношара взойдет новая звезда, имя которой Социальная Республика Россия, либо…
— …либо не взойдет! — оборвал его Щюро, который терпеть не мог патетики. В особенности же он терпеть не мог, когда патетичен был кто-либо, кроме него.
— Вздрогнем, господа, — разрядил повисшую грозовой тучей паузу генерал Воронов.
Бокалы снова встретились над вазой с черными оливками.
Пока шампанское текло по пищеводам в желудки вершителей судеб России, каждый из них думал о своем.
Генерал Воронов — о полковнике Шельновой.
Венедикт Щюро — о предстоящей презентации Асгарда, которая должна состояться с большой помпой в демонстрационном зале ГУМа.
Ну а Салмаксов вспоминал того чертовски симпатичного молодого человека, одетого вполне по- мужски, которого он встретил три часа назад в трансвестай-зале дискотеки 'Сладкая Ж', где он, Рубиновая Фея, был, вне всяких сомнений, самой безбашенной, самой сногсшибательной муреной вечера.
Шампанское — не лучшая смазка для доверительной беседы. Это знал Щюро. Это знал и Салмаксов. Но именно генерал Воронов первым предложил оставить 'шипучку' в покое и перейти на классическую русскую водку. Его предложение было встречено с энтузиазмом. Стопки тут же наполнились 'беленькой'.
— Ладно, ребята, — начал Щюро. — Мы здесь для того, чтобы еще раз обкатать план нашего Апокалипсиса.
— И решить, кто какую часть Апокалипсиса возглавит, — генерал Воронов улыбнулся собственной удачной остроте. Ему нравилось слово 'возглавить'. Даже больше, чем старорежимное 'расстрелять'.
— Я думаю, что никаких изменений в план мы вносить не будем. Вы, генерал Воронов, возьмете на
