показывали полторы тысячи метров, на дисплеях компьютеров появилась наконец долгожданная отметка. Радары, заключенные в сферических обтекателях над втулками несущих винтов, нащупали цель. Она двигалась на юго-восток со скоростью двести девяносто километров в час.
— А вот и он, — пробормотал Пьеро, поглаживая теплый ствол 'Мистраля'. — Вот и он.
Его пиджак за две штуки русскими был изодран пулями и, вдобавок, почти полностью сгорел.
Пробитые легкие Пьеро горестно сипели, на щегольской рубахе засохли густые потеки омерзительной органической слизи, но он чувствовал себя хорошо. Тот, кто занят любимым делом, не станет обращать внимание на мелочи.
6
Дежурство Змея-7 закончилось на самом интересном месте.
Он видел, как 'Камовы' настигают 'Ирокез' и не сомневался в исходе их повторной встречи. Но сейчас он был рад тому, что 'самое интересное' пока что находится в будущем, а не актуализировано в настоящем.
Едва сдержавшись, чтобы не вышибить полифертиловую крышку ногой, Змей-7 дождался, когда она плавно отъедет вбок, и быстро вскочил на ноги.
Пятеро операторов, вяло, с потягиваниями вылупляющиеся из своих капсул, словно ночные бабочки из куколок, с изумлением наблюдали, как обычно неимоверно ленивый Змей-7, а попросту Игорь, припустил в направлении хвостовых отсеков.
'В гальюн, похоже', — бросил ему в спину Змей-3.
'Не, — заметил Змей-18, хлопнув себя по нагрудному карману, — перекурить'.
Лейтенант Игорь Иванов не курил, но об этом мало кто из его братьев по оружию помнил. Он быстро миновал помещения для отдыха, туалеты, буфет, кают-компанию и оказался на территории, занятой бойцами подразделения 'Перун'.
Здесь в тесных кубриках шлепали картами, ругались, баловались шашками и го, болтали о женщинах и просто валялись на койках сорок здоровенных мужиков.
Несмотря на то, что территория перуновцев больше походила на пиратскую вольницу имени Джона Сильвера, Игорь знал, что они готовы в любой момент вскочить, опрокидывая доски и расшвыривая карты, опрометью броситься по боевым машинам и через тридцать секунд уже нестись на своих 'Милях', 'Камовых' и 'Шершнях' к месту правонарушения.
Да, 'Змей' был предназначен не только для наблюдения. Он служил также базой для двенадцати вертолетов полуроты 'А' второго отдельного батальона сил спецназначения 'Перун'. И еще много других неожиданностей таил в себе тысячетонный фюзеляж русского монстра.
Перуновцы приветствовали Игоря дружелюбным улюлюканьем. О его грудь стукнулся и упал на пол тупорылый бумажный самолетик. За это дежурство у перуновцев не было еще ни одного боевого вылета. Они ужасно скучали.
— Заваливай, аватар!
— В очко что ли сбацаем, служивый?
— Эй, расскажи как вы там к бабам в окна подглядываете!
— А потрахаться вам в вашей ВР с кем-нибудь разрешают, как в мировой? Или вы между собой только?
Игорю было не до шуток. И не до отшучиваний.
— Тихо, мужики, вашу мать! Дело в натуре серьезное! Капитан Гаспаров здесь?!
— Ослеп что ли, Игореха? — раздался голос откуда-то сверху. С койки второго яруса свесилась взлохмаченная голова Сергея.
— Пойдем покурим, — как можно более безразлично предложил Игорь.
— Ты же не куришь, — вполне резонно возразил Сергей, чьей профессиональной памяти мог бы позавидовать бортовой компьютер 'Эверест'.
— Сегодня начал, — нагло соврал Игорь, театрально подмигивая. Конспиратор из него был никудышный, но, слава Богу, конспирироваться было не от кого.
— Ну идем, — пожал плечами Сергей.
Как только они вышли в узкий коридорчик, ведущий к кают-компании, Игорь, вперившись в переносицу Сергея, очень тихо сообщил:
— Послушай, Серж. Сейчас два крайне подозрительных 'Камова' готовятся сбить медицинский 'Ирокез'. Ты не поверишь, но его пилотирует твой дружбан. Тот, которого ты когда-то приводил на полигон пострелять из 'Мистраля'. Он мне потом еще с моей альфа-станцией разобраться помогал. Имя такое странное, как бишь его…
— Августин?! — сигарета сломалась в дрогнувших пальцах Сергея.
— Да, точно, Августин. Так вот, Хованский на все это закладывает. Я прочел по губам, как он втирал Змею-первому про то, что этот твой Августин преступник.
— Курс 'Ирокеза'? — Сергей принял решение молниеносно.
— Прямо на ВИНовскую базу цеппелинов. Координаты базы…
— Знаю, — отрывисто бросил Сергей. И, пристально глядя в глаза Игорю, твердо сказал:
— Спасибо.
7
Августин приближался к окраине. Его вертолет не был оснащен радаром, а хвостовой телекамеры хватало лишь на констатацию того тривиального факта, что воздушное пространство в непосредственной близости за его машиной вроде бы свободно.
Вдалеке показались причальные мачты базы рекламных цеппелинов ВИН. Два гиганта, ошвартованные у мачт, медленно опускались вниз, на посадочные площадки, а третий, наоборот, готовился к старту.
Августин мог обогнуть базу цеппелинов, но дорога была каждая секунда и он избрал прямой путь.
'Камовы' со скоростью четыреста пятьдесят километров в час стремительно настигали тихоходный 'Ирокез', который даже не подозревал об их приближении.
Когда до базы оставалось чуть более четырех километров, 'Камовы' оторвались от автострады, которая безошибочно выводила их на цель и, поравнявшись в высоте с 'Ирокезом', выжали из своих двигателей предельную мощность.
Августин уже давно перестал следить за задней полусферой. Все его внимание было сосредоточено на причальных мачтах базы. Неожиданно в кабине хрюкнул динамик радиостанции и раздался встревоженный голос.
— Борт М-42, борт М-42! На хвосте — двое! На хвосте — двое!
Быстрее, чем Августин узнал голос Сергея Гаспарова, он бросил взгляд на монитор. Да, так и есть. Все те же 'Камовы'.
Впереди поднималась на двадцатиметровую высоту стартовая платформа, на которой покоился до одури знакомый Августину цеппелин. Тот самый, который постоянно мозолил глаза на уровне его восьмидесятого этажа. Бортовой номер 006.
Как сейчас стартуют цеппелины? Как, черт побери, они стартуют?
Во-первых, автоматически, понятно.
Во-вторых… во-вторых… во-вторых, они поворачивают вниз мотогондолы и, для повышения стартовой устойчивости, дают полную тягу! Дальше… дальше не имеет значения. Важно каким именно образом они дают полную тягу.
'Камовы' были уже очень близко. В следующий раз они не ошибутся. Августин, которому было все равно как умереть — расстрелянным из 'Мистралей' или разбившимся о землю — пошел на опаснейшее снижение.
Мотогондолы цеппелина повернулись на девяносто градусов и теперь были сориентированы
