привела к закономерному итогу.
Но поскольку на планете обосновалась риксская тварь, и вдобавок при том, что где-то разгуливала последняя из боевиков, хитрое хранилище сработало против аппаратчиков. Даже среди сотрудников Политического Аппарата очень немногие знали, как работает «поверенный». Эти избранные жили в «серых» анклавах, вдали от систем связи и даже от транспортных средств. Для того чтобы отыскать это слабое место в Тайне Императора, потребовалось бы несколько часов.
Гигантский сетевой разум, однако, знал, где искать. Подсказки он мог получить где угодно: из случайных свойств запасных частей, из давно потерянных схем и даже из самого «поверенного». На основании исследования того, что осталось от «поверенного», посвященная Фарре сделала четкий вывод о том, что тварь на мгновение побывала внутри устройства как раз перед началом спасательной операции.
Этот мерзкий разум был вездесущ.
Нужно было уничтожить его, чего бы это ни стоило для планеты.
— Что нам делать, адепт?
— Во-первых, надо позаботиться о том, чтобы зараза не распространялась. Существуют какие-либо транссветовые средства связи, которыми тварь могла бы воспользоваться, чтобы войти в контакт с другими планетами Империи?
— Таких средств нет, адепт. Инфоструктура «Рыси» недоступна, сейчас в системе Легис нет других кораблей, обладающих собственной транссветовой связью. На планете есть коммуникационный центр. Он находится на полюсе и контролируется Империей.
— Давайте наведаемся на полюс и убедимся в этом.
— Безусловно, адепт.
Они поднялись по лестнице, оставив позади руины былой секретности.
— Уничтожьте это здание.
— Но, адепт, это библиотека, — возразил посвященный. — Многие из хранящихся здесь документов существуют в единственном экземпляре. Они незаменимы.
— Наномолекулярная дезинтеграция. Сровнять здание и все его содержимое с землей.
— Но милиция не…
— Они выполнят предписание Императора, иначе им грозит «клинок ошибки», посвященный. Если они побоятся, «Рысь» сделает это с орбиты. Посмотрим, что скажут власти планеты, если окажутся перед перспективой потерять несколько квадратных километров застройки.
Посвященный кивнул, однако следы эмоций на его лице встревожили адепта. Что такого было в этом кризисе, если достопочтенный мертвый позволял, чтобы им овладели слабости живых? Вероятно, все дело было в тренинге, в тех страданиях, которые им положено было ощущать даже при одном лишь упоминании о Тайне. Та мощная стена, за которой уже шестнадцать веков хранилось их молчание, вдруг пошатнулась теперь, когда Аппарату надо было не просто беречь Тайну, а действовать. Но может быть, волнение посвященного объяснялось не только тренингом. Риксская тварь окружала их со всех сторон, она пропитала собой саму планету. Теперь, когда тварь знала Тайну, она угрожала им отовсюду.
— Милиция все сделает, посвященный. Они должны. Но одной этой библиотеки будет мало. Нам придется залатать все образовавшиеся бреши.
— Но гигантский разум распространился так, что его невозможно уничтожить.
— Мы обязаны истребить его.
— Но как, адепт?
— Так, как прикажет Император.
Капитан Лаурент Зай смотрел сквозь воздушный экран на старинную фамильную картину, висящую на стене.
Эта картина размером три на два метра целиком закрывала одну из переборок в его каюте. Она почти не отражала света, лишь призрачно поблескивала. Впечатление создавалось такое, будто в этом месте обшивка фрегата растворилась и в ней зияла сквозная дыра. Картина принадлежала кисти его деда, Астора Зая. Он написал ее через двадцать лет после смерти, как раз перед тем, как отправиться в первое из своих многочисленных паломничеств. Как большинство ваданских древностей, картина была написана самодельными красками на основе животного костного мозга; пигменты готовились из стертого в порошок черного камня, смешанного с яичной скорлупой. На протяжении десятилетий белизна скорлупы постепенно проступала на поверхности ваданских картин и придавала им особую прелесть. Картина слегка поблескивала — казалось, будто на ней холодным утром образовалась изморозь.
В остальном это был совершенно безликий прямоугольник.
Мертвые думали иначе. Они утверждали, что видят мазки кисти, слои грунтовки и краски, и более того. Им были видны персонажи, их споры между собой, какие-то места и целые сентиментальные истории, запечатленные внутри черноты. Что-то вроде тех образов, которые можно увидеть в листочках спитого чая или в хрустальном шаре. Но мертвые утверждали, что в восприятии картин никаких фокусов нет, все знаки тут прямые, непосредственные, и все это не более волшебно, чем те образы, какие возникают перед мысленным взором при прочтении строчки текста.
Разум живых попросту был слишком переполнен всякой всячиной для того, чтобы воспринять столь чистый холст.
Зай не видел ровным счетом ничего. Безусловно, это отсутствие понимания было знаком: в данный момент он еще жив.
В поле его вторичного зрения, на экране, повисшем перед картиной, находились приказы командования флотом. Печать Императора пульсировала красным светом в волнах фрактала подлинности, будто герб, украшенный натуральным янтарем. Знакомые формулировки, традиционный язык — но по- своему приказы были столь же непроницаемы, как черный прямоугольник, нарисованный предком Зая.
Прозвучал дверной звонок. Хоббс, можно было не сомневаться.
Зай стер с воздушного экрана приказы.
— Войдите.
Вошла старший помощник. Зай указал ей на кресло по другую сторону от столика, над которым размещался воздушный экран. Хоббс села спиной к черной картине. Держалась она скованно, чуть ли не смущенно. Подчиненные вообще старались не встречаться взглядом с Заем после того, как тот отверг «клинок ошибки». Неужели стыдились за него? Но уж точно не Кэтри Хоббс. Эта женщина была верна ему до мозга костей.
— Новые приказы, — сказал капитан Зай. — И кое-что еще.
— Да, сэр?
— Помилование от Императора.
На миг сдержанность покинула Кэтри. Она вцепилась в подлокотники кресла и широко раскрыла рот.
— Вам нехорошо, Хоббс? — спросил Зай.
— Нет, сэр. Конечно, нет, — выдавила она. — Я… очень рада, капитан.
— Не спешите радоваться.
Еще мгновение во взгляде Хоббс присутствовало смятение, но оно тут же сменилось уверенностью.
— Вы заслуживаете этого, сэр. Вы были правы, отвергнув «клинок ошибки». Император просто- напросто осознал истину. Вы ни в чем не…
— Хоббс, — прервал ее Зай. — В императорском помиловании не так уж много доброты, как вам кажется. Взгляните.
Зай снова включил воздушный экран. Теперь на нем возникла модель звездной системы Легис: «Рысь» на орбите пятнадцатой планеты, в вышине — вектор, обозначающий приближение риксского крейсера. Хоббс осознала положение дел за несколько секунд.
— Новая атака на Легис, сэр, — проговорила она. — На этот раз огневой мощи намного больше.
