Франция к этому времени поставила Польше 1,5 тысячи орудий и 10 млн. снарядов к ним, около 1500 орудий, 2500 пулеметов, свыше 300 тысяч винтовок, 350 самолетов, 800 грузовиков, огромное количество другого вооружения и предоставила долгосрочный кредит в сумме более 1 млрд. франков. В подготовке формирования польской армии принимали участие французские генералы Фош и Анри.
Соединенные Штаты предоставили Польше долгосрочный кредит на сумму 160 млн. долларов, большое количество медикаментов, две сотни бронемашин, три сотни самолетов, три миллиона комплектов обмундирования и четыре миллиона пар обуви.
Великобритания оказала скорее символическую помощь, поскольку английские политики понимали, что Франция стремится к гегемонии в континентальной Европе, а в лице Польши она обрела верного союзника.
Кроме того, в Польшу «союзниками» была переброшена 70-тысячная армия генерала Ю. Галлера, сформированная из поляков в 1917 – 1918 гг. К весне 1920 г. в распоряжении маршала Пилсудского оказалась армия, позволившая ему создать на фронте 5-кратный перевес над Красной Армией.
На страницах «Ледокола» Резун очень любит считать. Действительно, цифры порой бывают весомее всяких других аргументов. Вот пусть и посчитает, проанализирует и скажет: к чему было так вооружать Польшу, когда во всей остальной Европе разоружались и готовились к долгому миру? И Ленин был совершенно прав, когда говорил о таящихся [125] в международном плане неожиданностях. Сказать-то сказал, но почему-то сам не придал реального значения собственным словам. Не прошло и месяца с момента ленинского «прогноза», как поляки «неожиданно» начали боевые действия. 26 апреля 1920 г., воспользовавшись катастрофическим положением России, поляки начали вторжение в Малороссию и 7 мая захватили Киев. Это был настоящий блицкриг.
В Киеве был подписан договор с самозванным главой «самостийной Украины» С. Петлюрой, дававший возможность «законной» оккупации республики. Далее предполагалось развить наступление на Одессу, то есть к Черному морю. Польша от моря (Балтийского) и до моря (Черного) – это уже «великая Польша». Одновременно велось наступление в Белоруссии.
Отторжение «Украины», по планам западных хозяев Петлюры и Пилсудского, было первым шагом к изоляции и расчленению России путем создания «черноморско-балтийской федерации» из Польши, Украины, Белоруссии и Литвы. Разумеется, при главенстве Польши. На соединение с поляками, сняв части Красной Армии, из Крыма на правый берег Днепра двинулись врангелевские части, рассчитывавшие зажать в «клещи» и уничтожить «красных». На их пути встала единственная преграда – 2-я конная армия, которую вновь возглавил Ф. К. Мирнов.
Огнем и мечом легионеры Пилсудского прошлись по землям Украины и Белоруссии. В апреле 1920 г. Пилсудский, лично командуя Южным польским фронтом, атаковал на Украине две армии (12-ю и 14-ю) советского Юго-Западного фронта под командованием [126] Егорова и Сталина и взял Киев. В 12-й и 14-й армиях в то время было по 4-5 дивизий (в августе в 12-й армии было всего 3 дивизии). Против 12-й и 14-й армий Пилсудский в то время имел три польские армии (6-я, 2-я и 3-я) и две петлюровские.
Вынужденные сражаться на два фронта: против Врангеля и против поляков, большевики сделали тактический ход. 29 апреля 1920 года обращение ЦК РКП (б) впервые за три года гражданской войны и интервенции взывает к «уважаемым гражданам России» с призывом вступить в борьбу с польскими захватчиками и не позволить «белопольскому панству сесть на шею русскому народу». Первое проявление того, что позже назовут «национал-большевизмом», вызвало значительный патриотический подъем среди красноармейцев.
Ненависть к захватчикам была повсеместной, даже в Галиции. В сентябре 1920 года председатель Галицийского ревкома Затонский сообщал в Москву о том, что «украинская часть восточной Галиции на первых порах, не исключая даже интеллигенции и попов, принимает нас восторженно как избавителей от польского ига».
Несколько ранее, в июле 1920 года, работник ревкома, внедренный украинскими националистами агент, некий Федор Конар, писал одному из лидеров националистов Владимиру Винниченко, что отношение крестьянства Правобережной Украины к России «настолько невероятно хорошее, что даже ужас берет… В петлюровской армии страшное дезертирство, более всего дезертируют все те же «проклятые» галичане…».
Польский блицкриг оказался военной авантюрой: в район Киева и в Белоруссию были переброшены [127] дополнительные воинские формирования, и уже 25 мая Красная Армия перешла в наступление как на Юго-Западном фронте (командующий – бывший полковник царской армии и будущий маршал Советского Союза Егоров, член РВС – Сталин), так и на Западном (командующий бывший подпоручик царской армии и также будущий маршал Советского Союза Тухачевский).
Советское контрнаступление Западного фронта под командованием Тухачевского первоначально было отбито поляками с большими потерями для его войск. Однако в конце мая 1-я Конная подошла к польскому фронту и без проблем прорвала его южнее Киева, вышла в тыл противника и взяла Житомир. За считанные дни непрерывными победами она навела на поляков такой страх, что никакое «полководческое искусство» Пилсудского не помогало…
Командовавшие советским Юго-Западным фронтом Егоров и Сталин (введшие в прорыв 1-ю конную армию) начали методическое наступление, причем Буденный вскоре вызвал у поляков ужас до такой степени, что Польша, по словам Пилсудского, зашаталась, как государство: «…начинала разваливаться государственная работа, вспыхивала паника в местностях, расположенных даже на расстоянии 100 километров от фронта». 12.06.1920 года поляки выбиты из Киева, они бегут, в панике бросая оружие и запасы.
На фоне этой паники Тухачевский после пополнения начал в июле второе наступление, которое после нескольких боев при прорыве фронта превратилось в марш, так как поляки отступали, не принимая боя, а сам Тухачевский для их разгрома ничего не предпринимал.
В итоге польский Южный фронт под личным командованием Пилсудского побежал на запад, [128] гонимый Буденным и теми же самыми 12-й и 14-й армиями, которые Пилсудский вдребезги «разбил» накануне.
Сам маршал позже напишет:
«Сильнее всего, однако, сказывались эти события не на том фронте, а вне его – на тылах. Паника вспыхивала в местностях, расположенных даже на расстоянии сотен километров от фронта, а иногда даже в высших штабах, и переходила все глубже и глубже в тыл. Стала давать трещины даже работа государственных органов: в ней можно было заметить какой-то неуверенный, колеблющийся пульс. Вместе с необоснованными обвинениями наступали моменты непреодолимой тревоги с нервными потрясениями. Я наблюдал это постоянно вокруг себя. Новое оружие борьбы, каким оказалась для наших неподготовленных войск конница Буденного, становилось какой-то легендарной, непобедимой силой».
Пара слов о численности этой, по словам Пилсудского, «легендарной силы». По штатам в советской стрелковой дивизии было три бригады и три полка – всего около 60 тыс. человек. А в кавалерийской дивизии три бригады по два кавалерийских полка – всего около 8 тыс. человек.
То, что Южный фронт под личным командованием Пилсудского побежал и стал оголять фланг Северного фронта поляков, вызвало тревогу у командующего этого фронта генерала Шептыцкого. Пилсудский сетует:
