Труды

человеческого достоинства. Чтобы вырваться на свободу, нам надо войти в пустыню – и этого мы боимся. Здесь и нужна решимость, которая пренебрегает собой до конца, которая беспощадна к себе. Как говорит Феофан Затворник: если должен в нас ожить новый человек, то ветхий человек должен умереть: сам он не умрет – мы должны собственной рукой его убить, а для этого нужна решимость, и не на мгновение, а верность до конца.

О Воскресении Христовом{233}

Говорить о Воскресении мне кажется всегда очень трудным. Говорить о Страстях, о трагедии жизни Спасителя, говорить об Его учении относительно легко в том отношении, что можно ссылаться на всечеловеческий опыт: мы все знаем, что такое смерть, болезнь, боль, страх, жестокость, жертва, любовь, ненависть, предательство, трусость, – все это мы знаем. И поэтому когда мы говорим о событиях из жизни Христа и доходим до каких-то моментов, когда качествуют те или другие из этих свойств, нам относительно легко это понять. Мы осуждаем Иуду, но вместе с тем, если задуматься, мы можем понять, что и в нас есть доля предательства: мы не предаем Христа, потому что мы не стоим перед опасностью, мы не предаем Христа на словах, но мы предаем Его тем, что, называя Его Господом и Богом, пренебрегаем Его учением, не следуем Его примеру.

Но говорить о Воскресении труднее, потому что это событие, которое было доступно физически только очень небольшому числу людей в те дни, в течение которых воскресший Христос являлся людям. В дальнейшем – это опыт, который некоторые люди продолжали получать, опыт воскресшего Христа. Но большинство людей о Воскресении Христовом знают только косвенно. И вот мне хочется сказать о некоторых моментах этого познания Воскресения Христова и о том, что оно значит для нас.

После распятия Спасителя, Его смерти и погребения ученики были совершенно расстроены и расшатаны. Они были побежденной группой. Они укрылись в доме Иоанна Марка. Они боялись на улицу выйти. И вот в первый день после субботы, в тот день, который для нас стал воскресеньем, Христос стал живой среди них. Он стал живой, но несколько иной, чем был: Он вошел дверем затворенным (Ин 20:19, 26) – значит не усилием физического тела, которое им было так известно. Он вошел и встал живой. Но вместе с этим – это был не дух, не привидение. И это Он хотел непременно им дать познать, потому что, когда они Его увидели, они возрадовались, да, но они, вероятно, подумали, что это – Его душа. И для того чтобы их утвердить в вере, что Он воскрес телесно, Христос попросил дать Ему часть их пищи и перед ними ел, показывая этим, что Его телесность – реальная, настоящая.

И если мы себе поставим вопрос о том, какова эта телесность, мы можем вспомнить одно рассуждение Григория Нисского об Адаме и Еве в раю и после их падения. Он говорит о том, что в раю телесность Адама и Евы была как бы легкая, прозрачная, не «нетелесная», но и не такая тяжеловесная и густая, как наша. И он объясняет слова Ветхого Завета о том, что Бог сшил Адаму и Еве кожаные ризы (Быт 3:21), именно тем, что, отпав от Бога, они перестали быть до конца прозрачными, легкими, они отяжелели и как бы сгустились. И та телесность, которую мы знаем в себе, это та телесность, которую мы унаследовали от наших прародителей после их падения. Но изначальная телесность была иная – легкая, как бы прозрачная. И эта телесность была явлена ученикам Христа после Его Воскресения. Он носил нашу плоть при всей ее тяжести, при всех ограничениях, которые она вызывает, Он все на Себя взял Воплощением – кроме греха. Но после крестной смерти и Воскресения Он явился перед ними как человек в полном смысле слова: во всей красоте, во всей славе человека, то есть с живой человеческой плотью, так пронизанной Божеством, что она уже была не подвержена тяжести, тяжеловесности падшего мира.

И вот ученики удостоверились, во-первых, что Христос поистине воскрес, во-вторых, что Он – не дух, а что Он воскрес и человеческой Своей душой, и телом Своим человеческим. Одного не было среди них – Фомы, которого мы называем всегда обидным словом неверный, то есть который не сумел поверить. И тут себе надо поставить вопрос об этом. Фома пришел, вернулся, и они в ликующей радости ему говорят: мы видели Христа, Он воскрес! Фома, вероятно (так мне представляется), окинул их взором, ожидая, что, встретив воскресшего Христа, они должны были стать совершенно иными людьми, и, глядя на них, он этого не увидел. Они были теми же людьми, каких он оставил, когда ушел из дому. И поэтому весть о Воскресении до него не дошла. А вместе с этим он не был человеком сомневающимся, он не был Фомой «неверным». О Фоме мы знаем одно из Евангелия. Когда Христос ушел из Иерусалима для того, чтобы избежать преждевременной смерти, и до Него дошла весть, что умер Лазарь, Он сказал Своим ученикам: вернемся! Ученики Ему сказали: как же Ты хочешь вернуться в Иерусалим – Тебя там хотели убить! И один только ученик поднял голос и сказал: пойдем и мы умрем с Ним (Ин 11:16), это был Фома. Поэтому говорить о том, что он был учеником сомневающимся, колеблющимся, неуверенным, – грех, неправда. Однако глядя на других учеников, он не увидел в них никакой перемены, кроме этой ликующей радости, но эта ликующая радость не могла быть для него доказательством Воскресения Христова.

И через неделю Христос снова, дверем затворенным, вошел в комнату, где были собраны ученики, и Фома тогда был с ними. Фома при первой встрече с другими учениками сказал: я не поверю в Его Воскресение, если не смогу тронуть Его язвы. И Христос теперь протянул ему Свои руки, открыл ему Свой бок и говорит: коснись! Фома увидел воочию и познал Его Воскресение: Христос живой, во плоти стоит; и эти раны были, может быть, бoльшим доказательством Воскресения, этой реальности Христовой плоти воскресшей, чем было бы видение исцеленного тела. И он поклонился Христу (у нас нет основания думать, что он даже прикоснулся к этим ранам) и сказал: Господь мой и Бог мой! (Ин 20:24-28). Это первое.

Дальше – другой ученик или, вернее, не ученик, а гонитель познал воскресшего Христа, это Савл. О нем мы знаем, что он был еврей верующий, ученик Гамалиила (Деян 22:3), что он был одним из самых страстных приверженцев своей веры, что он всей горячей, пламенной своей душой отдал себя служению и поклонению Богу, Каким он Его знал. Он получил разрешение от синедриона идти в Дамаск для того, чтобы там гнать учеников Христа, которых он считал лжецами, собиравшимися распространить весть о том, что их Учитель умер, но воскрес и что Он – Бог.

И на пути в Дамаск ему было видение. Вы знаете этот рассказ (Деян 9:1-22), я не буду на нем останавливаться. Он вдруг увидел перед собой живого Христа в Божественном сиянии, упал на колени и от этого сияния ослеп. Помните, как Моисей просил Господа дать ему воззреть на Себя и Господь ему ответил: человек не может Меня видеть и остаться живым (Исх 33:20). И в воплощении Христовом Бог стал доступен, у Него был человеческий лик, человеческое имя. Его можно было видеть. Воскресший Христос мог быть доступен так, как тайна Божия не может быть доступна для нас. Святой Григорий Нисский говорит о том, что Бог есть мрак, и поясняет: не потому, что в Нем есть какая-то темнота, а потому, что Его свет такой, что он нас ослепляет и мы ничего больше не видим.

Вот так ослеп и Савл, будущий апостол Павел. У него был, таким образом, непосредственный, прямой опыт о Воскресении Христовом. Он опытно знал, что он встретил воскресшего Христа. И потом он проповедовал именно Воскресение. Вы наверно помните место в его Послании, где он говорит: если Христос не воскрес, то мы – самые несчастные люди (1 Кор 15:14-19). И это понятно, потому что если не воскрес Христос, а мы всю свою веру Ему отдаем, если мы проповедуем Христа распятого – и не воскресшего, то мы и себе лжем, и других обманываем, и живем в полной иллюзии, вне реальности. Поэтому действительно мы были бы самые несчастные люди, живущие в каком-то дурмане. Вот еще один свидетель.

После Павла на протяжении всей церковной истории тысячи и тысячи людей встречали воскресшего Христа. С самого начала есть рассказы в житиях очень многих святых о том, как Христос им являлся, как Он их учил, как Он их спасал, как Он их наставлял. Поэтому есть в течение всей истории из века в век живые свидетели о том, что они знают опытно, лично, что Христос