сказать, что ты – участник заговора.
– Да что вы знаете про армию?! Вы хоть одного офицера близко видели?!
– Я – капитан медслужбы. В отставке. Служил на Лючии. Так что, Саша, офицеров я видел близко. Так близко, как не дай Бог тебе увидеть. Не только снаружи, но и изнутри. Когда отравленные иглы тамошних стрелохвостов из их селезенок выковыривал. Да и меня самого из-за этих проклятых стрелохвостов комиссовали.
– Извините, товарищ капитан в отставке. Но в вашу теорию о военном перевороте я не верю.
– Да какой я тебе «товарищ капитан»! Я же сказал: Роман. Можно на «ты»… Но если это не переворот, то какая твоя версия?
– Мобилизация под предлогом нападения неведомого врага. Стратегическое развертывание под видом паники. То есть я вообще не верю, что были настоящие диверсии. Я думаю, это грандиозный спектакль. Симуляция.
– Уууу-у, какое мышление… Далеко пойдешь… А зачем нужно сейчас стратегическое развертывание? С кем воевать будем?
– Этого я вам… тебе… сказать не могу.
– Ну намекни хоть: с чужаками?
– Ясное дело, с чужаками. Зачем же со своими воевать?
Вот под такой разговор мы и притащили свою ношу в приют, под конец условившись выдать остальным минимум информации. А именно: по визору Роман видел сообщение о том, что на Казантипской энергостанции приключились какие-то безобидные неполадки, из-за которых пришлось ее временно остановить. А потом у визора сели аккумуляторы.
Посреди ночи я ничего предпринимать не собирался. Узнал только, что мой отец покинул приют два дня назад. И что дамы, с которой он приезжал, во время его отъезда с ним не было.
Я обсушился у камина. Съел кусок полусырой говядины, кое-как зажаренной на угольях. И, наслушавшись бредовой трепотни гражданских, отправился спать.
Утро я начал со скандала.
– Вот мое удостоверение! Вот моя боевая медаль! Лыжи и лыжные ботинки – я больше ничего не прошу! Я готов заплатить, в конце концов!
Хозяин гостиницы оставался непреклонен:
– Я повторяю: у нас нет лыж. А тем более – ботинок.
– И радиостанции у вас нет?
– Только терминал СВЧ-стандарта. Но он, увы, все еще не заработал.
– Но как же у вас может не быть лыж?! На чем вы тут всю зиму ходите?!
– Мы не ходим. Мы вызываем аэротакси. Через СВЧ-терминал.
– А ваши постояльцы?! Разве они не ходят на лыжах?!
Хозяин не выдержал:
– Молодой человек! Не знаю, как где, но в мой приют люди приезжают не за тем, чтобы таскать свою задницу по горам! Здесь трахаются! Ясно вам?! Трахаются!
– А что, на лыжах – тоже романтично… – сдался я. – Извините мою резкость, но мне нужно срочно попасть в Алушту. Что вы мне посоветуете?
– Умнее всего – дождаться включения электричества и вызвать аэротакси. Но если вам так уж не терпится, попробуйте сходить к «Братцу Кролику». У Эллы, это хозяйка, кажется, были лыжи. А может, санки.
Роман со мной идти наотрез отказался. «Ты военнослужащий – вот и топай, – сказал он. – А мне тут нравится. Темнота – друг не только молодежи. У меня тут кое-что с одной женщинкой вроде склеилось. Так что – до свидания и удачи!»
«Удачи и тебе», – сказал я и пошел через заснеженный буковый лес в соседний приют, размышляя над тем, что профилирующее направление сервиса в приюте «Братец Лис» было указано его хозяином удивительно точно. Один я, как всегда, романтик. И от проституток отказался, и в Балаклаве всех симпотных студенток проморгал…
Вот и «Братец Кролик». Почти точная копия «Лиса», только нормальные ступеньки с нормальной лестницей там все-таки сыскались.
Ожидаемого кролика с ошейником у входа не оказалось. (Наш лис, кстати, тоже за ночь так и не объявился.)
Я открыл незапертую дверь и нос к носу столкнулся с заплаканной женщиной в енотовой шубе. Что-то подсказало мне, что передо мной хозяйка гостиницы, Элла.
– Вы его… не видели? – дрожащим голоском спросила она.
– Кого?
– Лапочку мою… беленькую…
– Кролика? – догадался я. – В ошейнике?
– Видели?! – встрепенулась она.
– Увы, нет. Просто предположил.
– Как же вы могли… предположить? – Элла высморкалась. – Если… не видели?
– Я из соседнего приюта. Там был лис. Тоже в ошейнике.
– Ах, ну да…
– А давно он исчез?
– Со вчерашнего вечера нет… Ума не приложу, как это возможно?! Я звала его по радио… он не отвечал… А потом исчез этот дурацкий свет…
«Вот чертовщина… Лис… Кролик… – что-то эти зверушки мне совсем перестали нравиться. – Нет зверушек… Нет света… Нет связи… А что, если?..»
У меня возникла идея. Совершенно безумная. Настолько безумная, что могла оказаться правдой.
– Скажите… – Я сделал паузу, соображая, как бы поделикатнее спросить. – А вот ваш кролик… Он ведь был говорящий?
– Конечно!
– То есть дрессированный и говорящий? У него был свой речевой синтезатор, да?
– Да! Да! Да какая вам разница?!.. Пропал мой беленький. – Элла готовилась разреветься с новой силой.
– Спокойно. Спокойно. Перед вами – представитель вооруженных сил. Вы, наверное, еще не знаете, что в стране объявлена мобилизация?
– Что?
– Мобилизация. А это значит: угрожаемый период. А это, в свою очередь, значит, что все гражданские лица должны военным всемерно содействовать. Например, спокойно и внятно отвечать на их вопросы. Ясно?!
Глаза у меня, наверное, были недобрые. Что и подействовало на Эллу отрезвляюще.
– Ясно… товарищ.
– Отлично. В таком случае вопрос: лыжи есть?
– Д-да.
– Лыжные ботинки?
– Да.
– Откуда взялся ваш кролик? Где и когда вы его купили?
– Год назад. У одной фирмы.
– У какой?
– Да есть в Симферополе одна… «Инофауна»… Торговала всякими импортными диковинами для нашего бизнеса…
– Импортными?
– Ну, инопланетными. Чучела экзотических рыб, террариумные зверюги, растения с других планет… Лицензия у них была! Вы не подумайте! Все – после карантина и контроля! Дорогущее – жуть!
– Кролик – инопланетный?
– Д-да. То есть он – обычный кролик. Но – акселированный и с имплантом…
