гарантировать эти сто процентов. Да и умный боец никогда недооценивает противника. А ещё, жизнь любит преподносить сюрпризы, особенно Юлии. Она вспомнила с десяток причин убеждающих её в поездке. Ей и сейчас не легко. Не легко потому что всё может в одну минуту измениться. Молодая женщина над стареющим мужчиной всегда имеет власть, а что если Рутковский не устоит… Она вспомнила те дни, когда услышав очередную грязную новость, которая ранит страшнее, больнее, чем смерь, леденела душа. Смерть, конечно страшна, но отплакали, похоронили и забыли. А вот раны? Раны бывают разные. Одни заживают и напоминают шрамами, другие убивают всю жизнь: медленно, болезненно, страшно. Вот и эта, Юлина, тоже из таких. Этот прокол будет подтекать кровью вечно. Металлический холод сковавший грудь не растопить никаким огнём. А то что она сделала потом, по доброй воле на глазах миллионов людей уничтожив свою гордость и самоуважение, спасала свою семью и любовь добровольно пойдя на его связь с 'воробушком', запеклось в ней кровью. Кто-то презрительно поморщится, мол, гордость… Это важно. Ей нельзя бросаться… Она согласна с таким утверждением и не собирается возражать. Это действительно потрясающее чувство особенно в любви, но не всегда умное и правильное. Самоуважение в любви такой же коктейль. Она ни о чём не жалеет. Только вот но… Оно мешает жить и чувствовать себя счастливой, в ней словно умерло солнце. Как бы хотелось, чтоб это был только сон. Почему любовь мужчины и женщины совершенно разная. Почему он принял её жертву, предав доверие и разрушив мечты. Ведь случись выбирать ей, она бы никогда не пошла на такое. Ни за что не приняла такой жертвы. А он пользовался… Да ещё использовал такой неудачный выбор… С тех пор Юлия самоотверженно играет роль женщины с завидным запасом самообладания и терпения. Её плечи непрерывно расправлены, а подбородок вскинут вперёд. Но это не просто. Оно даётся ей с кровью. Она со всеми и каждую минуту старается держать собственные эмоции под замком. Удастся ли проделывать этот трюк так же талантливо до конца жизни. Погружённая в невесёлые мысли она забывшись чертила пальцем круги на скатерти. Мысли внесли опять в заколдованный круг. Предположение того, что 'воробушек' может быть уже в Москве, и что-то соберётся предпринять, лишало покоя. Похоже эта её война не кончится никогда. Ей придётся воевать и воевать. Пусть так. Она знает за что воюет. Наверное, это было написано на её лице. Потому что Ада, обняла и сказала:
— Мамуля, не волнуйся. Я поеду с ним и не спущу с него глаз. Опять же Хелена с нами. К тому же займусь её адресом. Теперь я узнаю о ней всё что захочу. Жаль что её, как ценного языка, не взяли в плен во время боевых действий.
Юлия всё ещё витая мыслями в своём, обомлела. 'Этого ещё не хватало!'
— Господи, что у тебя за шутки. Зачем она тебе нужна? Выбрось это из головы. И упаси тебя бог, сказать что-нибудь Хелене.
Она старательно, чтоб не дёргалась Ада, делала вид, что спокойна и ни какой 'воробушек' её не интересует. И вдруг, здрасте вам…
Юлия с первых дней жизни с ним по военным городкам взяла за правило никогда не выяснять ни с кем отношения и вообще не замечать людской злобы и ненависти. Она заметив фальшивые улыбки и злобное шипение за спиной, не отчаивалась и не терялась, а приняла на всю жизнь самое верное решение — не замечать. Это помогло ей избежать многих неприятностей. Скандалами ничего не добьёшься. Измучишь себя, втянешь Костика… Лучше перетерпеть. Это трудно, но возможно. Ада была другой… Считала тоже по-другому, заявив ей:
— Я помню в каком отчаянии была ты, как страдала я… Этой дряни нет прощения. Хоть я и не взрослая ещё женщина, но многое поняла: любовь жертвенна, она не брызжет слюной. И не смотри на меня так непонимающе сурово. Таких хищниц лучше держать под колпаком. Я не хочу терять отца. Веры у меня в то, что она угомонится нет. Уж слишком настырно и широко она шагала. А мужчины, как выяснилось, слабы даже самые сильные.
Юлия, чтоб не заводиться, поднялась и залив молотое кофе кипятком принялась варить. По кухне распространился волнующий аромат, располагающий к раздумью и беседе. Понятно, что Ада просто обожает Костика. Да и как можно не любить этого обаятельного, элегантного и красивого мужчину с придающими ему мужественности седыми висками! Или как можно отказать ему в уважении, если учитывая бесконечность его доброты, каждый кто обращался мог рассчитывать на его сочувствие. Он был устроен так, что всегда в первую очередь думал о других и лишь потом о себе. Он был живым воплощением тех замечательных качеств, которые любая женщина смеет надеяться встретить в своём Рыцаре и каким хотела бы она видеть мужчин. Юлия улыбнулась своим мыслям. Все его тёмные стороны, это только её удел и она сохранит их в тайне.
Ада слишком горяча. Это не такой уж большой грех, но с ней надо быть всегда на чеку, сдерживать. Тем более в плюсе с эгоизмом это может принести ей и им неприятности. Дело не только в молодости. Скорее в характере. Дочь не переубедишь и не остановишь. Она копия Костика. Теперь у Юлии появилась ещё одна причина для беспокойства. Вдруг 'воробушек' каким-то чудом окажется всё же в Москве. Или Косте стрельнет в голову пойти к ней, а Ада подкараулит. Так сказать постарается с пылом прояснить обстановку. Он умоется стыдом. У неё не закрадывалось мысли, что ему нужна она, но вот предложить помощь, он может потащиться. От волнения у Юлии холодеют пальцы. Чтоб скрыть своё состояние она разлила по чашкам кофе и принялась греть ледяные руки. Оставить дочь возле себя и не пустить с отцом, она тоже сейчас не может. Услышав про соблазнительную перспективу попасть на парад, дочь парила от счастья над житиём — бытиём. Эта новость повергла Адку в состояние неописуемой радости, тут же отразившейся на её лице. И вот сейчас отобрать у неё это… Юлия не в силах. А контролировать ситуацию с 'воробушком', она может только одним способом — самой предложив ему оказать помощь даме. Так попозже и сделает. А сейчас придётся всё же ехать с ним составив компанию. Но это контроль за ним, до такого Юлия опускаться не хочет. Что же делать? Разлив опять кофе по чашкам, она вновь присела к столу. В звенящей тишине, нарушаемой позвякиванием ложечки и хрустом на зубах Ады печенья, раздумья не отпускали. Пили молча. Мысли ухватив конец потянулись вновь. Да нет, не должен он сглупить… А вдруг? Метание и страх душили её. Она поняла, что от этого уродливого недоверия ей не избавится никогда и бороться с ним можно только одним способом — положившись на судьбу остаться дома. Правду ни ему, ни дочери она сказать не могла. Но выкручиваться не по её характеру, сразу красят в разные цвета краски и бросает в пот. Она почти стонет: 'Нет на свете более противной обязанности как обязанность врать'. Но куда деваться… Боль не ушла, она оказывается рассосалась по всему телу. Заползла в каждую клеточку, волосок и затаилась там. Ясно, она будет держать её до гроба и надежды избавиться от неё, у неё нет. Здесь Нина права, её зароют вместе с Юлией. Этот бездушный 'воробушек' изломал её душу, поселив в ней ревность и недоверие, каким никогда там не было места. Они оба оказались с Костей не из тех людей, кто живёт легко и ко всему относится играючи. И вот теперь страдали. Причём усердно пряча друг от друга те мучения. Он за свою слабость, она за причинённую ей боль. Пожалуй, так трудно, как в той ситуации ей ещё никогда не было… И всё же она переборола себя, заткнула своё хотение и осталась. Надо сказать, ей далось это нелегко. С ним улетела Ада. Наверное, правильно говорят, что жизнь надо самому выстраивать, но правда и то, что как бы ты не пыхтел стараясь, что кому предназначено, то и получишь. Юлия полагалась на судьбу. Хотелось думать, что судьба приготовив ей в юности подарок не отнимет его. Тогда то испытание было задумано для них, они прошли его каждый в своей роли… Это хорошо, что она нашла в себе силы не сосредоточиваться на этом ужасном отрезке их жизни. Он ушёл вместе с войной и теперь им предстоит, как и всей стране зализывать раны и строить новую жизнь. Юлия отнесётся к этому, как к ране войны. Слава богу, все остались живы и никто не погиб. Вот только эта рана… Правда, кровоточащая всю жизнь, но рана, а не смерть… Хорошо что её от той мерзости отвлекают всё время всякие другие дела, которыми нашпигована их жизнь, иначе можно сойти от дум и боли с ума, доведя до сумасшествия всех рядом с собой. Она боролась с собой, пытаясь найти убежище, щель в которые можно было бы затолкать нравственные муки, не давая сожрать себя боли, хватаясь за соломинку стараясь жить. Вот ведь выйдя из 'крестов' он сказал: — Одним целым пара становится пройдя воду, огонь и медные трубы. Водой — была тюрьма, Огнём — война. Два препятствия позади. Остались медные трубы. Испытание славой, должностью и ошибками. Возьмут ли они с Костей этот рубеж…
Она отхлебнула холодного кофе и поставив чашку обратно на блюдце виновато посмотрела на рисующую ложечкой по скатерти круги дочь. Та не спускала с матери тревожных глаз. Юлия выругалась про себя и улыбаясь подтверждая своё решение, сказала: — Готовься ты едешь с папой. Моё решение остаётся в силе.
