можно использовать. Конечно, если прокуратура не начнет палки в колеса ставить.
— Андрей Ильич, — обиделся Иванцов, — разве в последние полгода у нас были какие-то непонимания?
— Надо думать, что и в последующие полгода не будет.
— А потом? — заинтересованно спросил Глава.
— Потом все может произойти. Рубежную дату мы знаем — 16 июня. Самое неприятное, кстати, это то, что ни на одну из возможных лошадок ставить не стоит.
— Это мы уже обговаривали, — сказал Иванцов примирительно.
— Обговаривать-то обговаривали, только у меня появились сомнения насчет того, что наш губернатор занимает прежнюю позицию.
— «Сомневаюсь — значит, существую», — перефразировал Глава кого-то из великих. — Вы сомневаетесь, и я сомневаюсь. Только дураки, не сомневаясь, идут напролом и расшибают лбы. Вы мне тут, товарищ полковник, проанализировали состояние граждан, присутствовавших на совещании. Могу даже согласиться, что дали примерно верную картину. Хотя насчет численности тех, кто не определился, я считаю ваш процент явно заниженным. Смело можете присоединить к тем сорока процентам сомневающихся те двадцать, что записали в «скрытые единомышленники». Ветер подует — и станут «явными противниками». А позиция моя, если на то пошло, не менялась. Мой принцип — минимальный риск при максимальной выгоде. Сегодняшняя акция ничего особо страшного не принесла, но и ничего приятного в ней я не ощущаю.
— Правильно, — кивнул Иванцов. — Потому что вы, между прочим, опытный оргработник, собрание подготовили, извините, на пионерском уровне. Казак явно выступал сам по себе, вы его одернули даже, хотя, на мой взгляд, этого делать не стоило…
— А вы, Виктор Семенович, хотели б, чтоб меня антисемитом назвали?
— Но ведь Кочетков этот, слава Богу, к погромам не призывал. А статеек вроде той, что он оттиснул, сейчас и не читает никто. Ну, переписал что-то из Васильева и Баркашова пятилетней давности. Вспомнил, что Ленин был по матери Бланк, Свердлова с расказачиванием помянул, Троцкому кости перемыл. К тому же наверняка «Губернские вести» ее с вашего согласия напечатали.
— Я на прессу давления не оказываю, — строго сдвинул брови Глава, — у нас свобода слова, газета эта независимая. Виталий Константинович мне позвонил, сообщил, что такая статья предложена, прислал экземпляр. Помощник посмотрел, сообщил, что в предвыборный контекст она неплохо укладывается. Я ее и не видел в глаза. Сами знаете, дело было всего за месяц до парламентских… А что касается подготовки совещания, то тут вы, Виктор Семенович, не правы. Все выступавшие получили текст доклада еще за три дня, но я никому никаких инструкций по оценке доклада предварительно не давал.
— Разумно поступили, — похвалил Рындин. — Нет, что касается организации совещания, то тут, мне кажется, все нормально. Если б все заинструктировали, хуже смотрелось бы. Уровень плюрализма был бы не тот. Может, казака и не надо было одергивать, потому что этим вы как-то невольно обозначились. Или одернуть, но не так резко. Но вот то, что ваша уверенность в необходимости начатого курса ослабла, это я понял и очень об этом сожалею.
— Можете сожалеть сколько угодно, Андрей Ильич. Вы не забывайте про разницу в нашем положении. То, что вы с разрешения или по заданию вашего руководства можете прокручивать в области, мне мое руководство не простит. Мне и так бока намяли за декабрь месяц. До сих пор побаливают.
— А после июня, если не сумеете угадать, еще хуже будет, — пообещал Рындин. — Вам Виктор Семенович не докладывал, сколько у него в производстве дел с потенциальным выходом на обладминистрацию?
— Могу догадаться… — проворчал Глава. — Уж наверняка подсобрали что-нибудь.
— Подсобрали, — кивнул Иванцов, — некоторые можно было бы и в суд передать, да вот решили еще раз все проверить, уточнить обстоятельства, персонификацию… Есть занятные показания, правда, пока не подтвержденные.
— Опять взялись пугать? — помрачнел Глава. — Не надоело?
— Надоело, — вздохнул Иванцов, — напоминать надоело. Вам ведь уже давно должно быть все ясно.
— Если б мне не было ясно, я бы с вами не беседовал, — сказал Глава, — или беседовал, но в другом месте… Сами ведь знаете, что мы все вместе либо потонем, либо останемся на плаву. Но мне, знаете ли, лавры Джохара Дудаева не снятся. Я человек русский, северный, такой резвости не приемлю.
— Между прочим, пока от вас никто и не требует ничего такого. Вам просто должно быть понятно, что сейчас, когда Президент в цейтноте, ему многие вопросы придется решать ускоренно. В том числе и кадровые. Где и как, с чьих докладов и подсказок — вопрос другой. Но такие решения будут. И очень скоро. Полетят головы, будьте покойны. Так что надо будет и нам определяться побыстрее.
— То есть самим под гильотину ложиться? — хмыкнул Глава. — Вы уж так бы и сказали, Андрей Ильич, что вам дали ЦУ на меня материал подобрать. Дескать, ненадежный кадр. Пора решение принимать.
— Если совсем серьезно, то устные инструкции у меня на этот счет имеются. Не знаю, каким еще службам подобные задачи ставили, Теплов вот сидит отмалчивается, но думаю, что не одному мне.
Все повернулись в сторону начальника УВД. Тот понял, что надо что-то сказать, а то, глядишь, не правильно поймут… В августе прошлого года он был назначен на этот пост после того, как прежний начальник полковник Найденов скоропостижно скончался от инфаркта. В том, что это была естественная смерть, никто вслух не сомневался. Но в том, что он умер очень вовремя, особенно для Рындина и Иванцова, лично у Теплова никаких сомнений не было. Присутствовал и еще один неприятный момент. Когда Теплов еще был замом Найденова, в одну по-северному светлую ночку сотрудники службы Рындина, предъявив постановление за подписью Иванцова, провели у него на даче быстрый и оперативный обыск. Если происхождение бара, в котором стояло импортного алкоголя на 23 миллиона рублей, Теплов еще сумел бы при желании как-то объяснить, то вот происхождение 600 тысяч долларов в свеженьких новых купюрах, к тому же укрытых в специальных тайниках, объяснялось только одним — деяниями, подпадающими под статью 173 (получение взятки) бессмертного УК РСФСР, действующего даже в отсутствие покойной советской республики. О том, что эти деяния содержат признаки самой серьезной — третьей — части упомянутой статьи, сулившей полковнику не менее восьми лет расставания с волей, Теплов как товарищ с высшим юридическим образованием мог и сам догадаться. Сушить сухари не пришлось. Найденов съездил к Рындину, попил пивка с Иван-цовым, и все как-то не получило развития. После смерти Найденова Теплов ждал ареста со дня на день. Но дождался, как это ни удивительно, назначения на вакантный пост. Правда, этому предшествовала серьезная беседа с участием Рындина и Иванцова.
И вот теперь от него, самого молодого в этой компании, требовали не отмалчиваться, а раскрывать служебные тайны. Причем с немалой вероятностью, что кто-то их здесь прослушивает, записывает, фиксирует на видео…
— Ну и что, Василий Михайлович, — спросил Глава сурово, — как вас проинструктировали на предмет выявления коррумпированных элементов, компрометирующих административную вертикаль?
— Были инструкции неофициальные… — пробормотал Теплов. — Но вся методика — исключительно в рамках законодательства.
— Правильно. А то ваша привычка задерживать крутых мафиози, в жизни ни миллиграмма наркотика не употребивших, за якобы хранение десяти-пятнадцати граммов героина, который вы сами же им подбросили при задержании, уже начинает утомлять, — заметил Иванцов. — Хоть бы еще что-нибудь придумали, если не можете нормальным образом работать. У вас ведь в прошлом немало толкового народа было…
— Толковые давно на пенсии, Виктор Семенович, — пожаловался Теплов.
— …или в криминальных структурах, — нежно добавил Рындин.
— Ладно, — пожалел Теплова Глава, — вы, Василий Михайлович, замначальника пробыли совсем недолго, всего два года на этом нынешнем посту, так что пока с вас спрос невелик. Главное — не зажимайте информацию, чтоб не ставить ни нас, ни себя в неловкое положение.
— Да я понимаю, понимаю… — пробубнил Теплов. Рындин поморщился и решил, что зря увел разговор в сторону.
— Информация информацией, но до нас ведь не все доведут, если примут серьезное решение. Поэтому нам надо как можно скорее определиться по двум направлениям. Первое — продумать вопрос о выборах губернатора, а второе — подготовить проект договора о разграничении полномочий с Федерацией. Разговор
