Папа зажег спичку, и дрова окружило яркое мощное пламя.
– А мы с Аней видели черную свинью, вот! – объявила Маша.
В этот момент из печки повалил серый и горький дым, от которого и папа и Маша сразу закашлялись. Он окутал мужчину и девочку, а потом повалил в комнату.
– Караул! – закричала Аня. – Пожар!
– Не понимаю, – бормотал папа и растирал кулаками слезящиеся глаза. – Он же должен идти в трубу. А он сюда…
Мама подошла к печке, внимательно ее оглядела, и сказала:
– Надо было сначала заслонку отодвинуть, а потом уж огонь разводить. Эх вы, деревенские жители! Потому прежде и не разгоралось, что не было тяги.
Она отодвинула заслонку, и дыма сразу стало меньше.
– Чего же ты сразу не сказала? – возмутился отец. – Я столько промучился, а ты…
Дрова сразу загорелись и весело затрещали. Папа не мог оторваться от огня и радовался, как ребенок.
– Сейчас мы как следует протопим печку, и сырости как не бывало, – повторял он. – Тащите сюда кастрюлю, я буду готовить ужин. Сейчас накормлю вас до отвала.
– Ну уж нет, – сказала мама, – ужинать сегодня будем всухомятку.
– Это почему же? – возмутился отец. – Я, например, хочу горячего супчика!
– Супчик готовить не в чем, – ответила мама.
– Как это не в чем? Здесь же полно посуды? Вон кастрюли, сквородки, миски. Я не понимаю!
– Ну папа же, – стала объяснять отцу Маша, – до посуды мы еще не добрались. Она же грязная! Ее не мыли и не чистили год, а то и два.
– Если не два, – подтвердила Аня, заглянув в одну из кастрюль. – Вообще-то сварить суп можно, но только из лягушек. Папа, ты любишь суп из лягушек?
Папа пожал плечами. Он был явно расстроен. Деревенская жизнь не спешила баловать его, напротив посылала суровые жизненные невзгоды.
– Что ж, давайте всухомятку, – вздохнул он так, словно поставил на своей жизни крест.
Они поели взятые с собой консервы, которые вдруг всем четверым показались невероятно вкусными.
– Это потому что свежий воздух! – объяснила мама. – Дома вы так никогда не ели.
– Этак я могу и поправиться, – с беспокойством заметила Аня, хватая очередной кусок хлеба.
– Тебе это не помешает, – сказал папа, – вон какая худющая. Бухенвальдский крепыш.
Это была его старая шутка.
– По твоему я должна быть как свинка?
– Ну почему сразу как свинка?
– Ну свиньи же все жирные.
– Кстати! – вспомнила Маша. – Папа, ты так и не сказал. Черные свиньи бывают?
– Что ты ко мне привязалась с черными свиньями? – возмутился папа. – Это что, очередная шутка?
– Вовсе нет, мне просто интересно.
– Ну ответь же ты им, – вмешалась мама.
Папа слегка задумался.
– Да, наверно есть. Почему бы им не быть? В Англии есть хозяйства, где специально разводят именно черных свиней.
Маша разочарованно вздохнула:
– А я думала, что свиньи бывают только розовые.
После ужина, появилась новая проблема. Ночлег. За окном стало смеркаться, надо было готовиться к ночлегу.
– Включи свет, – сказал папа старшей дочери.
Аня подошла к выключателю, который находился около двери и надавила тумблер. Все посмотрели на лампочку, которая никак на это действие не среагировала.
– Перегорела, – радостно объявила Маша. – А мы с собой конечно же лампочек не взяли.
– Разве обо всем упомнишь? – проворчала мама, убирая со стола остатки ужина.
Папа встал и пригляделся к лампочке.
– Да нет, – сказал он. – Она не перегорела. Целая.
Он выкрутил лампочку, внимательно осмотрел, еще раз сказал, что она совершенно рабочая и ввернул обратно.
