временная база» нам пришлось задействовать двенадцать рупорных узконаправленных ретрансляторов и полтора километра кабеля.
В свою очередь, наш флагманский связист, оставленный вместе с охраной временной базы, должен был строжайшим образом выдерживать спецрежим инфообмена на линии база – «Кирасиры»-ретрансляторы. В свою очередь, от «Кирасиров»-ретрансляторов, постоянно подвергавшихся опасности быть обнаруженными, даже несмотря на включенную систему «Гриффин», требовалось с точностью до миллирадианов ориентировать передатчики лазерной связи, чтобы попасть световым пятном в зону приемников рейдера «Изумруд».
И до чего же я удивился, когда уже через пять минут после отправки моей разведсводки на рейдеры я получил ответ! Схема работала без сбоев!
Синтезированный скафандром голос зачитал мне шифрограмму с рейдера «Изумруд».
Окунев – Степашину.
Сердечно поздравляю с благополучным выходом в оперативный район. Прошу обеспечить ударами ракет «Шелест» по средствам ПКО ягну действия наших ударных групп. Расчетное время входа наших ракет в зону ПКО ягну – 6.28. Ударные флуггеры будут выводиться на цели со стороны океана перекатом через Кряж Голодных Дэвов. В прямой видимости целей – расчетно 6.33.
С нами Россия и Бог!
Капитан первого ранга Окунев.
Практически одновременно поступили и долгожданные донесения от групп Арбузова и Водопьянова.
«Сижу в коралловом лесу, наблюдаю „Цезаря“ и его свиту». Это был Арбузов.
«Вышел к отметке „триста двадцать“. Плохая видимость – плотная дымка. „Антон“ не просматривается. „Берта“ – кое-как». Это Водопьянов.
Затем от них же пришли циркулярные подтверждения: боевой приказ Окунева на подавление ПКО ими получен.
Я перешел в режим односторонней голосовой связи с Пешиным – он командовал группой обеспечения.
– Стас, здесь Степашин. Прием.
– Вас слышу. Прием.
– Приказ Окунева ты знаешь. В темпе разворачивай на огневых столько «Шелестов», сколько успеваешь до шести двадцати пяти. Как понял? Прием.
– Вас понял, сделаем. Распределить их между «Дорой» и «Цезарем» равномерно?
– Да. И самое важное: в каждом залпе приказываю иметь как минимум одну ракету-лидера. О запуске ракет доложить немедленно. Мы постараемся дать индивидуальную подсветку целей. Но, сам понимаешь, надо подстраховаться. Без лидеров – никак. Прием.
– Лидеры будут в лучшем виде.
– Ну тогда не расслабляйтесь. Конец связи.
Затем я обратился к своей группе:
– Мужики! Сейчас будет удар по нашему клиенту, астрофагу «Дора». Все, что мы можем, – это помочь с подавлением ПКО. Сейчас я, Гончарик, Квакшин и Деревянко идем расставлять лазерные целеуказатели. Остальные сидят на месте и не высовываются. Если мы не вернемся и не выйдем на связь, то в 6.25 все вы должны начать подсветку средств ПКО на валу вокруг «Доры». У меня все.
Циклопы бойко закивали. Слишком бойко – чувствовалось, обстановка действует даже на их закаленную психику.
Спросив совета у старой клонской карты-пятидесятиметровки, которая имелась в моем планшете, я повел свою тройку отважных. Повел отнюдь не кратчайшим маршрутом, что выходил на голую площадку, откуда я уже имел счастье бросить взор на шахту «Доры», а вбок, по широкой расселине, засыпанной крупным желто-серым гравием.
Как мы ни спешили, а все равно оказались на высотке, окруженной каменными перьями, как крепостная башня зубцами, только в четверть седьмого.
С расстановкой лазерных целеуказателей мы провозились еще почти полные десять минут. И за считанные секунды до рокового рубежа 6.25 я с облегчением выпалил в эфир:
– Здесь Степашин. Целеуказатели в лузах. Группе не предпринимать ничего без моего приказа!
Мы активировали целеуказатели и собрались было кубарем скатиться по колючей осыпи вниз… но хрен там!
Вершина каменного пера по правую руку от меня с треском разлетелась на миллион осколков.
Впереди, по правому скату склона, блеснула череда вспышек.
«Побежите вниз – всех поджарю!» – вот что значило это послание от анонимного паладина ягну. Он, пока еще невидимый за скалами, по-видимому, прекрасно видел нас.
Мы бросились обратно, под защиту каменных перьев.
На бегу я нажал кнопку дистанционного управления, активируя целеуказатели.
Особого смысла соблюдать строгое радиомолчание я больше не видел.
Поэтому передал на всю роту:
– Степашин!.. Атакован!.. Предположительно паладином!..
Раздался зловещий свист. И, едва не цепляя синим брюхом верхушки скал, над нами прополз паладин.
Именно прополз, не пролетел. Эти аппараты обладают широчайшим динамическим диапазоном и при желании могут вести себя по-вертолетному.
Паладин искал нас. Вопрос стоял так: ударить по нему прямо сейчас, почти в упор, из всех стволов, или понадеяться на русский авось и ждать, что хамелеоновый режим наших скафандров позволит нам остаться незамеченными?
Я уже приготовился выпалить команду «огонь!», когда паладин резко увеличил скорость и понесся прочь, привлеченный какими-то далекими событиями.
От облегчения хотелось пустить слезу.
Но вместо этого я заорал в микрофон, адресуясь лейтенанту Пешину:
– Пешин, твою дивизию! Где ракетный удар?!
Пешин не отвечал.
– Здесь Степашин. Всем, кто меня слышит. Кто сможет связаться с Пешиным, скажите ему, чтобы немедленно начинал работать «Шелестами».
Ответа я так и не дождался, но ракеты появились.
И это было лучшим ответом.
Ракеты-лидеры, играющие роль тактических разведчиков, зависли над «Дорой» на парашютах и, оценив обстановку с молниеносной скоростью, передали на борт обычных, ударных ракет точные координаты целей.
Впрочем, передали на самом деле или нет, я не знал. Рывком развернулись три турели ягну. Несколько хлестких щелчков – и ракеты-лидеры распались на фотоны и нейтрино.
Однако наши лазерные целеуказатели пока что никто не обстрелял. Они стояли – маленькие, аккуратные коробочки на треножниках-штативах – и подло, исподтишка указывали лазерными мизинчиками нашим ракетам. Туда, мол, летите, туда.
И вдруг разом одиннадцать огненных стрел рванули в зенит прямо над нашими головами.
Это «Шелесты» выполнили энергичную противозенитную горку.
В апогее их траектории круто переломились и ракеты, включив боевые ускорители последней ступени, десятикратно обогнав звук собственных двигателей, коршунами спикировали на зенитки, которыми был обсажен вал.
Исполинские установки ПКО прошивались ракетами насквозь, от бугристого темени акулы-молота до самой земли.
Я ожидал оглушительных взрывов, ревущего града обломков, но избиение ПКО ягну больше походило на смертельные удары аса-фехтовальщика, вооруженного рапирой. Выпад, беззвучный укол в сердце, смерть…
