абсолютно правы. За задней партой просто невозможно хорошо учиться. Колдовство какое-то! Разрешите прервать эксперимент?
Я уже и сам переживал за Васю и велел ему срочно возвращаться на свое место.
Но тут неожиданно возникла другая проблема. Артур А. за три недели сидения на первой парте стал учиться лучше. И это заметили все учителя, кроме меня: я так внимательно наблюдал за Василием, что про Артура как-то не подумал. Даже не обратил внимания, что он за это время дважды вполне прилично ответил устно, а письменную контрольную работу написал на пять с минусом, чего с ним никогда не бывало. Итак, я получил еще одно подтверждение своей теории.
Узнав, что его возвращают на заднюю парту, теперь уже и Артур взмолился:
– Дмитрий Юрьевич, я не хочу назад! Мне нравится сидеть за первой партой. Здесь интереснее! Меня родители стали хвалить.
Что было делать? Не переставлять же парты… К счастью, соседка Васи по первой парте Яна М. (разумеется, круглая отличница) выиграла всероссийский конкурс и отправилась на целый год на учебу в США. Ее место на первой парте занял Артур А. И что бы вы думали? Безнадежный троечник, к полному удивлению учителей и родителей, окончил одиннадцатый класс без единой тройки! На Едином государственном экзамене по математике он набрал восемьдесят четыре балла и успешно поступил в вуз.
До сих пор, когда он встречает меня на улице, вспоминает:
– Дмитрий Юрьевич, помните, как вы меня пересадили на первую парту?
– Помню. А на какой парте ты сидишь в университете?
– Конечно, на первой! Только на первой. Даже не на второй. Никому не уступаю это место. Мне однажды даже деньги за него предлагали. Но я же не болван!
– Рад за тебя, Артур. И как продвигается учеба?
– Я отличник. Хочу получить красный диплом. Нисколько не сомневаюсь: он его получит. Отличником стать никогда не поздно.
Итак, эксперимент полностью подтвердил мои предположения: отличником можно стать, занимая только первые места в классе.
В начале этой книги я уже говорил, что учеба очень напоминает спортивное состязание по бегу. И опять хочу повториться. Чтобы быть лидером, надо быть лидером во всем. Даже в классной аудитории. Чем ближе к доске и учителю, тем ближе к знаниям, следовательно, и к хорошим оценкам.
Надо быть лидером во всем. Даже в классной аудитории. Чем ближе к доске и учителю, тем ближе к знаниям, следовательно, и к хорошим оценкам.
Учителя об этом знают. Особенно в начальной школе часто этим пользуются: чтобы подтянуть отстающих, сажают их в первые ряды. А самые умные учителя время от времени меняют ребят местами, чтобы никто не засиживался сзади. Есть и коварные учителя, которые, если уж захотят посадить хорошего ученика на тройки, ссылают его на «камчатку». Ее злая сила действует быстро: был хорошист – и нет хорошиста. Отличников, конечно, не отсылают. Ими дорожат. Они ценный материал. Их всегда сажают вперед.
Родители знают о силе «камчатки». Многие мамы мечтают о том, чтобы их дети-первоклашки сидели за первой партой, даже просят об этом учителей. К сожалению, в младших классах учеников рассаживают обычно по росту или по зрению. Так что советую их мамам не стесняться и настаивать на том, чтобы ребенка пересадили поближе к доске. Можете соврать, что он плохо видит. Некоторые так делают.
И зачем только в классе есть парты и ряды? Некоторые думают, что без них было бы лучше. Хотя для своего времени это была прогрессивная система.
Изобрел ее великий чешский педагог и просветитель семнадцатого века Ян Амос Коменский. Современная система образования ему очень многим обязана. Он придумал разделять детей одного возраста по классам, стал совместно обучать мальчиков и девочек, ввел специализацию учителей по предметам. Он изобрел уроки и даже перемены! Именно Коменский первым расставил парты в три ряда и друг за другом. В сравнении со средневековыми церковными школами, где царили зубрежка и телесные наказания и где дети сидели где попало, это был величайший прогресс. Сейчас, конечно, появились лучшие схемы.
Я, во всяком случае, стараюсь регулярно менять схему класса и заставляю своих учеников переставлять парты. Иногда мы составляем парты в пять квадратов и садимся за них группами. Иногда сооружаем один большой круглый стол, как у рыцарей короля Артура. Иногда парты выстраиваются в большую букву «П», напоминающую свадебный стол. В общем, придумываем. Главное тут другое. Знаете, какие недоуменные лица бывают у тех, кто привык спать или развлекаться за задними партами! Их привычный ученический быт разрушен, и это так необычно! Не за кого спрятаться от учителя, товарищи и однокашники видят, чем ты занимаешься. Волей-неволей приходится втягиваться в работу.
Жаль, что нельзя пока совсем разрушить «камчатку». Но можно отстающих чаще вытаскивать на передние парты. И в голове у них что-то, да останется.
А для отличников мы можем сформулировать третье правило.
Хочешь быть отличником, хорошо учиться и получать высокие результаты? Всегда садись вперед, не дальше третьего ряда. А лучше всего выбирай первый ряд.
Глава четвертая
Форма для отличника
По одежке встречают, по уму провожают.
Учитель права – второй человек в школе после психолога, которому дети жалуются на жизнь. На что и на кого они жалуются? Попробуем разобраться.
Можно даже вывести рейтинг жалоб, расставить их по местам.
Третье место – строгие учителя. Дети рассказывают самые кошмарные истории о том, как их мучают математики, физики, учителя русского языка, географы и прочие злобные монстры. Что ж, это понятно. И кто этого не проходил? Многим взрослым всю жизнь потом снятся эти мучители, они просыпаются в ужасе и в холодном поту и долго потом не могут уснуть. Детская писательница Елена Усачева даже написала книжку «Призрак Ивана Грозного» о том, как учителя одной школы по ночам пили кровь из детей и всячески над ними издевались. Но все же учителя – не самый главный школьный кошмар. И на Дне последнего звонка им заслуженно дарят большие букеты цветов.
На втором месте, как ни странно, родители. На них жалуются больше, чем на строгих учителей. Кто на маму, кто на папу, кто на обоих сразу. А у кого-то еще есть строгая бабушка или суровый дедушка. Их всех хлебом не корми, дай что-нибудь запретить. Что? Да что угодно! Дружить с «этим мальчиком» или с «этой девочкой» – чаще всего. Подходить к компьютеру, если это не связано с уроками. Ходить на вечеринки с друзьями. Гулять поздно вечером. И многое-многое другое. Дай родителям волю, они, наверное, приковали бы своих детей к письменным столам!
Но первое место занимают не родители. Больше всего дети жалуются на… школьную форму! За последние двенадцать лет я слышал целый хор жалоб на то, что ее заставляют носить. Все, даже отличники, на это жалуются.
Между тем нам, детям, жившим и учившимся в советских школах, даже в голову не приходило, что может быть иначе. Школьную форму должны были носить все – и мальчики, и девочки. Лишь в августе девяносто первого года (я тогда работал вожатым в пионерском лагере «Чайка») детям разрешили не носить пионерские галстуки. Это было немыслимое событие! А буквально через неделю и Советский Союз распался. Стоило только снять красные галстуки…
Когда я в девяносто третьем году поступил работать в школу, никакой школьной формы уже и в помине не было. Немногие из ребят донашивали форменные костюмы, наверное, оставшиеся от старших братьев или сестер. Остальные ходили пестрые и яркие, словно цыганский табор или Запорожская сечь. Не верите? Посмотрите киножурнал «Ералаш», номера, снятые в девяностые годы. Джинсы, кроссовки, лосины, майки, кожаные куртки, заклепки… Признаюсь, мне это даже нравилось. Одежда отражала индивидуальность. Каждого ученика можно было охарактеризовать с первого взгляда. И это было так ново, так демократично! Так не по-советски. Потом уже стало понятно, что вся эта вольница, конечно, не была образовательной политикой государства. Вместе с Советским Союзом исчезли легкая промышленность и государственные дотации на товары для детей. Школьную форму просто перестали производить. Вот детям и разрешили
