И Игорь приготовился к борьбе. Ведь сейчас его противник попытается удрать.
Ничего подобного. Лисья Шапка посмотрел на таксиста и вдруг громко захохотал:
– Ты что, мужик! Думаешь я там бомбу вставил? Ну ты даешь! – Он вдруг открыл свою сумку и вынул из нее черную пластмассовую коробочку, похожую на трубку от радиотелефона с антенкой. – Смотри, какая же это бомба?
Игорь растерялся.
– А что же тогда?
– Да я там всего лишь радиомаяк установил. Вот точно такой же. Это моя работа такая. Выборы же скоро!
– А при чем тут выборы?
– А при том, чтобы ты за кого не надо не проголосовал.
– Бред какой-то.
– Ничего не бред, – Лисья Шапка спрятал прибор обратно в сумку. Он был все также спокоен и весел. – Эту штуку придумали за бугром специально по заказу одной из крупных партий. Радиус действия у нее сто пятьдесят километров. Вешаешь ее повыше, включаешь, и радиомаяк дает на все длинные волны мощный и совершенно невидимый и неслышимый сигнал, в котором заложена команда голосовать за эту партию. Понял? Ты слушаешь передачи, смотришь телевизор, или просто гуляешь по улице или спишь в своей постели с женой, а в голову твою беспрерывно подается команда: “иди на выборы и голосуй за такую-то партию!” И в воскресенье ты пойдешь и проголосуешь за того, за кого им надо.
– Почему им, а ты разве не с ними? – Игорь был уже около гостиницы “Россия”.
– Я не с ними. Я просто монтажник. Бабки зашибаю. А кто меня нанял, я даже не знаю.
– А если я позвоню, кому надо? – все-таки не удержался от этого вопроса Игорь.
Мужик опять звонко расхохотался:
– Да пожалуйста! Только кто тебе поверит? Тебя же в лучшем случае пошлют подальше, в худшем в психушку. Думаешь, проверять будут? Да не будут. Дураков нет шею ломать. К тому же до выборов всего ничего. Кстати, мне выходить. Держи свои зеленые.
И Лисья Шапка протянул Игорю банкноту. Затем выскочил из машины и бросил:
– Бывай. И не забудь пойти на выборы. Голосуй, или проиграешь.
И он опять засмеялся. Этот веселый мужик в лисьей шапке и с кучей странных приборов в брезентовой сумке.
Три дня после этого случая Игорь ощущал себя полным идиотом. Таксист жил в центре и видел телевышку из окна своей квартиры. Во второй вечер, когда он внимательно смотрел в старый отцовский бинокль на нее, ему даже показалось, что на том месте, где висел Лисья Шапка, он видит красный еле мерцающий огонек. Или ему это казалось?
Наконец Игорь не выдержал и вечером третьего дня, когда голова его готова была расколоться от распиравших ее мыслей, а особенно от желания голосовать за движение “Построим Россию заново”, вышел из дома и отправился к телецентру. Через двадцать минут он был на месте и пошел в тот проход, куда три дня назад нырнул его веселый пассажир. Прямо около забора росли деревья, так что оказаться за стеной не составляло труда. И все-таки Игорь минут сорок не решался этого сделать. Его распирало от желания плюнуть на все и вернуться домой. Было холодно и ветрено. И конечно безлюдно. Ну что можно делать в такую погоду на улице, когда дома тепло и уютно?
Игорь плюнул и вдруг неожиданно для себя стал карабкаться через забор. Как мальчишка. Что будет, если его поймают? Пятнадцать суток или пять лет? Никогда до этого, достаточно законопослушный Игорь Фомин не нарушал закон.
На территории, хоть и горели яркие огни, было пусто. Ни одной живой души. Игорь заторопился к вышке. Вот ступени. А вон там висел Лисья Шапка. Он же смог! Залез и вернулся. Правда ему круто платят. Ничего, у него тоже получится. Надо только добраться до туда снять чертов прибор и вернуться. И все дела.
Игорь опять захотел вернуться и уже направился было обратно к забору, но вместо этого резко повернулся и полез наверх.
Кто в детстве не лазил туда, куда не следует? Таких найдется немного. Как же это здорово, куда-то карабкаться и подниматься все выше и выше. В детстве Игорь облазил все окрестные крыши, взбирался по пожарным лестницам и среди пацанов слыл героем. Сейчас же у него почему-то уже на высоте пятнадцать метров начали дрожать ноги и слегка закружилась голова. Карабкаться было невероятно трудно. Ступени были покрыты наледью, и ноги все норовили соскользнуть с них, руки судорожно хватались за перекладины. Морозный ветер обжигал легкие и лицо и становился все сильнее и яростнее. Игорь смотрел вверх в звездное небо и преодолевал ступеньку за ступенькой. Если бы он в молодости служил на флоте, то наверно давно уже был на месте, но он был танкистом, и поэтому дело затягивалось. Очень скоро стало трудно дышать, неожиданно заболели мышцы рук и ног. А до нужного места было все еще далеко.
– Надо спускаться, – сказал сам себе Игорь. И опять полез наверх, ругая себя и тех, кто это заставил его сделать. – Ублюдки, они хотят, чтобы я голосовал за них, а не так, как я хочу. Ну уж нет! Пусть Казань голосует, Йошкар-Ола, пусть все голосуют. А я вообще на выборы не пойду. Нет, я пойду, и проголосую, но за кого сам считаю нужным. И все также сделают, я об этом позабочусь. Уроды! Политические проститутки!
Ругань помогала.
Ветер стал таким сильным, что просто отрывал Игоря от ступенек. Чтобы не упасть, он ставил руки по разные стороны перекладин и сцеплял их в замок. Однажды, когда обе ноги соскользнули вниз и он повис, судорожно болтая ногами, это спасло ему жизнь. Долго после этого он не мог двинуть ни вперед, ни назад.
А небо было таким чистым и таким звездным, что хотелось плакать.
До финиша оставалось совсем немного. Там на высоте, метрах в пяти он действительно увидел маленький мерцающий огонек. Огонек призывно мигал, словно звал к себе.
