была сделана под цвет «металлик», в мелких неровных точечках – как бы забрызганная кровью. В конце загрузки раздался пронзительный визг, послышался удар ножом, после чего все стихло. Пробежавшись взглядом по именам жертв Потрошителя, Каледин отправился в рубрику «Досье».
«С этого времени и пошел отсчет появления серийных убийц, жестокость которых много раз потрясала мир, – бросился в глаза красный текст на черной подложке. – Безусловно, серийные убийства женщин случались и ранее, но пик преступлений Потрошителя пришелся на расцвет бульварной прессы, чем и обусловлена его слава. Никто так и не знает, какую цель преследовал Джек и почему он неожиданно прекратил свои кровавые злодеяния. Этот человек создал „стиль“ серийного убийства: как у всякого антигероя, деяния которого тиражировали СМИ, у него появилось огромное количество подражателей». Далее шел детальный список убийств «а-ля Потрошитель», совершенных в разных уголках света вплоть до наших дней.
Каледин отхлебнул холодного чая – чашка стояла на столе с позавчерашнего дня. В обычных условиях он бы его выплюнул, но сейчас не чувствовал вкуса.
«1908 год. Киевские мещане взбудоражены ужасной гибелью шести женщин от руки неведомого убийцы – все нападения произошли за две недели декабря. Одна за другой лишались жизни горничные и служанки: самая старшая бальзаковского возраста, самая младшая – несовершеннолетняя гимназистка из бедной семьи, подрабатывавшая после учебы. Усатые приставы падали в обморок, прибыв на место преступления. Тела убитых были жестоко изуродованы, их внутренности выложены вокруг трупов страшным узором. Часть внутренних органов (почки или сердце) оказалась похищена злодеем. Вскоре полиция объявила об аресте студента-медика Якова Керлибанского: в его комнате при обыске была обнаружена надкушенная почка одной из убитых – девицы Анны Билетовой. На суде Керлибанский не признал своей вины, однако доказательства в виде почки оказались неоспоримы. Он получил 25 лет каторги и умер при пересылке».
Отдельными строчками шло несколько описаний убийств различными маньяками двух-трех женщин в США, Австралии и Канаде. Крутанув колесико «мышки», Каледин наткнулся на еще одну любопытную заметку:
«1928 год. За десять дней в Зальцбурге (Австрия) неизвестный зарезал шесть девушек в возрасте от двадцати до двадцати девяти лет. Трупы были выложены на главных улицах города и разделаны так, как опытный врач препарирует покойников в морге. По заключению медэкспертов, плоть разрезалась кинжалом, который в качестве парадного оружия носят участники формирований „гитлерюгенда“. Убитые принадлежали к нацистскому „Союзу австрийских девушек“. Криминальная полиция Зальцбурга арестовала трех подозреваемых, каковые были отправлены для „пристрастного“ следствия в концлагерь СС Маутхаузен. Там они полностью признались в организации преступной группы садомазохистов и в последующих убийствах с целью удовлетворения сексуальных инстинктов. По приговору суда все трое были казнены посредством гильотины».
Каледин нахмурился. Интересно получается… Джек Потрошитель объявился в Лондоне осенью 1888 года. Через двадцать лет кто-то аналогичным способом убивает в Киеве шесть женщин. При прошествии еще двадцати годков точно так же гибнут шестеро девиц в Зальцбурге. А сейчас что у нас на дворе? Да аккурат 2008 год, мама дорогая. Все случаи вылазок серийных убийц, копирующих Потрошителя, объединяет число ВОСЕМЬ. Придя к этому сногсшибательному выводу, Каледин поймал себя на мысли – ему страшно хочется курить. Сломав пару «табачных палочек», он выцарапал из картонной пачки «Дымовъ – Явскiй табакъ» сигарету и с наслаждением задымил – благо Алисы не было дома и орать на него было некому.
Выпустив из ноздрей облако дыма, Каледин бросился смотреть информационные данные по 1948, 1968 и 1988 году, дабы найти подтверждение своей версии. Он не разочаровался – все было то же самое. Загадочные подражатели Джека Потрошителя убивали от пяти до десяти женщин и оставляли трупы на улицах в натюрморте из внутренностей.
Один или два вырезанных из тела органа исчезали. Серии «злодейских нападений» произошли в Праге, Флоренции и Амстердаме. Кроме абсолютной схожести «почерка» всех уличных убийств их объединяла еще одна штука – против подозреваемых поначалу не было никаких улик. Но, как правило, главным доказательством становилось следующее: дома или на работе у преступников полиция при обыске находила окровавленный
Раздавив окурок в пепельнице, Каледин вновь полыхнул зажигалкой в форме двуглавого орла – подарок начальства на юбилей департамента. Замычав, он уткнулся лбом в угол монитора, не выпуская изо рта намертво прикушенную сигарету. Нет, это натуральный бред, глюки, сумасшествие. Даже если допустить, что Потрошителю тогда было двадцать лет, то сейчас ему должно стукнуть как минимум сто сорок. Ага, хорош маньяк. Трясущийся полумертвый дедок в инвалидной коляске, опутанный медицинскими трубками с кислородом, таскается по улицам ночной Москвы и потрошит баб австрийским ножом? Сюжет из области дешевого романа ужасов – суровый трэш, покруче тарантиновского «Грайндхауса». Невероятно… Трудно согласиться со спорной логикой начальства: дескать, преступник неведомым образом похитил из Лондона часть ДНК Потрошителя, дабы подбросить его на труп жертвы и свести их с ума… Но как можно игнорировать инфу о том, что одинаковые убийства женщин из разных слоев общества происходят в городах Европы каждые двадцать лет, по одному и тому же сценарию, с зеркальными обстоятельствами? Самое первое убийство случилось 31 августа 1888 года в Лондоне…
Но что, если…
Лихорадочно дернув к себе клавиатуру, Каледин вбил в «Гугл» несколько слов и цифр. Перед ним в мерцании монитора выплывали новые и новые строчки текста – из давних архивных источников, в чем-то изрядно приукрашенные, а то и вовсе похожие на готическую сказку. Ведь тогда летописцы записывали слова не столько очевидцев, сколько отдаленных свидетелей событий. История доходила к ним через десятые руки, обрастая красочными подробностями, которые с течением времени щедро лепила людская молва. Но даже в таком виде информация по Потрошителю сходилась, пугая зловещей точностью. Обескровленные трупы женщин были рассыпаны на улицах всей Европы на протяжении
Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Не далее как двадцать дней назад в нашем славном городе, находящемся под покровительством святейшего Пророка и великого повелителя султана Ахмеда Первого (да благословит его имя сам всемогущий Аллах!), досточтимого халифа правоверных, произошли леденящие кровь события. Один из янычаров полка блистательного паши Сулеймана, выйдя по нужде на улицу в предрассветный час, обнаружил обнаженное тело женщины, лежащее прямо возле святых стен мечети. То, что увидел этот янычар, тысячу раз окунавший свой храбрый ятаган в нечестивую кровь неверных, заставило его в ужасе вознести молитву и воззвать к милости Аллаха. Хладный труп был освежеван, словно жертвенный баран, и печень была вставлена в руку красавицы, а правая почка и желудок лежали рядом с белоснежными боками ее – на лоб же был возложен кусочек сердца, сверкая замерзшей кровью, как утренняя звезда. И устрашился народ османский, и женщины испугались, и был великий стон и плач по всему городу. Прошла неделя – мертвых девушек находили каждое утро: злодей, залезая в окна гаремов богачей и чиновников, крал наложниц из спален и убивал их так, что сам шайтан из преисподней устрашился бы его бессмысленной жестокости. Дервиш Нураддин у главной мечети клялся Аллахом: ночью он видел черную собаку с углями вместо глаз, и был пес о трех головах – бежал он прямо по небу, неся в каждой пасти по девичьей руке. И собрались мусульмане в мечетях, а неверные в церквах, и вознесли одновременно молитвы Аллаху и пророку Исе, чтобы поразил он молнией адское чудовище и избавил людей от страданий. Той же ночью случилось чудо великое – исчез проклятый демон, словно по мановению перста Аллаха. И возник тогда великий спор между христианами, евреями и мусульманами, чьи молитвы больше помогли, ударил один купец другого купца, и началась резня кровавая – город горел три дня, а сотни трупов лежали на улицах.
«Какой банальный стандартизм, – подумал Каледин, закуривая четвертую по счету сигарету. – Прямо как на современных Интернет-форумах: любая вроде бы интеллигентная дискуссия заканчивается банальным
