Трубка застонала, смешав зубовный скрежет и непонятный треск.
— Да чтобы я… — задохнулась от ярости Алиса… — Ни за что на свете…
— А придется, — грустно сообщил Каледин. — Ты же у меня машину забрала, когда мы разъехались. Так что давай — заводи тачку, и вперед. Я жду.
…Выслушав серию эпитетов в адрес своей личности, обвинения в сексуальной немощи и горячее пожелание сдохнуть уже завтра, Каледин издал губами чмокающий звук и положил трубку на стол. Подвинув к себе компьютер, он вернулся к сайту Святогорского монастыря и
…Забытый ноутбук остался на столе, грустно мигая зелеными огоньками.
Глава третья
ELENA CHERVINSKAYA
Капучино в маленькой чашке остыл — девушка пила его крохотными глотками, абсолютно не чувствуя вкуса. Она сама не знала, зачем это делает. Скорее всего, по инерции — по утрам положено пить кофе, вот она его и пьет. Соломенные волосы после дождя стали пышнее: но были все также аккуратно убраны в пучок, как во время ночного визита в монастырь. Сидя за столиком на пустынной набережной, она прозрачными глазами смотрела на толстые башни Псковского крома. В воздухе безвкусно таяли сумерки, купола Троицкого собора окрасились в предрассветный розовый цвет. Жара высушила лужи на асфальте, от ночной грозы и ливня не осталось следов.
Хозяин бистро «24 часа» — худой, утомленный бизнесом кавказец, наблюдал за одинокой посетительницей, поглощавшей третью подряд чашку отвратного «Нестле». Наверное, туристка или паломница. Приезжают ночным поездом, на гостиницу денег жалко: вот и сидят за кофе — ждут, пока откроют вход в достопримечательность. Пялится то на кром, то в телевизор с новостями МТВ. Ха, они называют это новости… каждый день одно и то же!
— Спонсор выпуска — партия «Царь-батюшка», — ведущий напоминал своим видом человека, утонувшего в энергетическом напитке. — Йоууууу, жесть! Основные события. «Трагедия века». Правнучка известного бунтаря, 90-летняя певица Стелла Пугачева в двухсотый раз объявила об уходе со сцены и едет в прощальный гастрольный тур — в инвалидном кресле из сандалового дерева. «Жертва алкоголя». Бородатый самородок из крестьян, основатель группы «Петербургь» Алексей Шнурков протрезвел впервые за двадцать лет и сразу очутился в психушке. Он утверждает, что у него в мыслях не было становиться звездой — просто вышел на улицу «бухнуть с мастеровыми», очухался уже на сцене. Под занавес — «Гибель таланта». Певицу Катю Шмель съели акулы на процедурах дайвинга в Красном море — человек десять продюсеров, потерявших на ней все свои деньги, вздохнули свободно.
Началась реклама. Хозяин моргнул, оценивая девушку. Пары минут хватило, чтобы отбросить мысль о флирте. В глазах сплошной лед. Лицо тусклое, нос острый, как у цапли — щеки запали, небось на диете сидит. Нет, такую кадрить — только зря время тратить, вах-вах. Определенно истеричка.
…Девушка заерзала на стуле. Она извелась, дожидаясь sms с заданием. Вот-вот, время уже почти пришло. Ей было скучно: с того момента, как она приехала в Псков, блондинка в плаще не знала, чем себя занять. Спать не хотелось, кушать тоже. Скверный кофе в пищеводе казался инородным телом, проникшим в организм: он скручивался в желудке, пытаясь вырваться из живота наружу. Радовало лишь предвкушение грядущей р а б о т ы. О, р а б о т а была ее главной любовью, основой существования, питающей энергию и мысли. Любая подруга залилась бы хохотом, узнав, что она работает бесплатно. Но, к счастью, у нее нет никаких подруг. Она получает заказ и выполняет его — для выполнения допустимы все возможные методы. Да,
Отчего же, интересно,
«Айфон», покоясь в руке, издал тихий писк. Повернув дисплей, она увидела сообщение. «Георгиевская улица, домъ № 16. Турфирма «Суперъ-тревелъ». Ну наконец-то.
Она вздрогнула от неприятной мысли. Что ж, за кофе заплачено, пора бежать.
Выйдя из кафе на дорогу, девушка махнула рукой — взвизгнув тормозами, остановилось раздолбанное «шахид-такси» с персидским гастарбайтером.
— Кюда, кырасависа?
— Георгиевская. Быстро.
Не торгуясь, перс согласился на первую же цену — туристов мало, в кризис выбирать не приходится. Лавируя в переулках, шофер вывел машину на нужную улицу — пробок нету, в такую-то рань. Швырнув на сиденье бумажный червонец с портретом Шаляпина, девушка подошла к дубовой двери с красной вывеской, стилизованной под древнеславянские буквы:»Суперъ-тревелъ». Перс дальновидно остался стоять на другой стороне улицы: зачем терять клиента — а ну как она поедет обратно? Это ее покоробило, но времени на раздумья не осталось. Палец уперся в кнопку звонка. Прозвучала птичья трель, но внутри дома не наблюдалось признаков оживления. Где-то в груди начало расти чувство, напоминающее панику. Может, связной ошибся? Точное время в sms не указано. Все еще спят — откуда ж в губернском городе круглосуточное турагентство? Она пришла слишком рано. Надо сесть на ступеньки и спокойно подождать открытия.
Тонкий, холодный звук зуммера.
Не веря своему счастью, она сомкнула пальцы вокруг дверной ручки. Нутро подъезда впустило ее беззвучно, обдав смесью затхлых, странно знакомых запахов — доминировала лежалая пыль. Стрелка на стене указывала на второй этаж. Пробравшись наверх (она двигалась, опираясь на стену боком, словно боясь упасть), девушка оказалась перед дежурным пунктом — простой офисный столик за стеклянной стеной. Тараща на нее заспанные глаза, в креслице сидел одетый в форменную тужурку секьюрити мальчик-гимназист — вероятно, подрабатывает по ночам. Толстые щеки, короткая стрижка, ногти на руках обкусаны — наверняка маменькин любимчик, каковых закармливают сладостями до полусмерти. Она склонила голову набок, раздумывая: что с ним делать? Для профилактики хорошо бы убить — парень видел ее лицо.
— Елена Червинская? — строго переспросил гимназист. Он смотрел на гостью, как бы ища подвоха, того, который помешает ему отличиться по службе.
Девушке было незнакомо это имя, но она механически кивнула. Толстяк в креслице расслабился: в пальцах с заусенцами блеснул ключ. Он отпер ящик стола и захрустел плотным конвертом из глянцевой бумаги с печатью.
— Сударыня, мне поручено отдать это вам, — вежливо сказал гимназист. — Объяснили, что вы