Череп Субботы

— Ошибочка… — с ледяным спокойствием произнес Каледин.

Человек в гриме выругался — настолько виртуозно, насколько умел. Сукин сын! За тридцать секунд работы конвейера он успел снять ботинок, метко бросить за пластмассовые канистры, прыгнуть к основанию груды бочек, где прятался он сам… и залечь там плашмя. Он вышел, пригибаясь… и не заметил врага. Блядь, как же обидно! Почему всегда сущая мелочь срывает планы покорения Вселенной? Он идеально спланировал захват мира… но не учел, что из этого цеха нет выхода — дверь заварена стальными полосами. Черт побери, да зачем он вообще сюда пришел? Ведь за свою жизнь, начиная с детства, кучу фильмов пересмотрел — финальная разборка со злодеем часто происходит на заброшенном заводе. «Терминатор», «Коммандо» со Шварцем, «Кобра» со Сталлоне. И понятно же — если ты плохой парень, стоит лишь зайти внутрь, как тебя затащат под пресс, прошибут трубой или сожгут в доменной печи. Брошенные заводы — идеальная ловушка для злодеев, каждый камень против них, любая деталь, мухи — и те враждебны донельзя. Ладно, арест — не последний аккорд на этом концерте. За деньги можно нанять лучших адвокатов, разыграть невменяемость… разве нормальный человек мог придумать такое? А уж в следующий раз он расстарается, обязательно устроит разборку с положительным героем в японском саду или в пруду с золотыми рыбками. Там-то точно повезет.

Человек с седыми волосами, не оборачиваясь, поднял руки вверх. Револьвер упал на пол — ствол зарылся в стреляные гильзы. Связной тяжело вздохнул.

— Я сдаюсь, — произнес он, терзаясь от расстройства.

Ответом был металлический щелчок — Федор взвел курок пистолета. Он подходил ближе — шаркая левой ногой в носке и стуча правой в ботинке.

Губы связного тронула улыбка.

— Не надо крутизну изображать, — ухмыльнулся седой. — Ты полицейский, офицер, при исполнении. Доставай наручники. Это неблагородно — стрелять в спину безоружному человеку. Мы ведь оба знаем… ты так не поступишь!

— Почему это? — удивился Каледин. — Я ж тебе обещал.

…Темное пространство цеха разорвали две вспышки подряд.

Глава десятая КЕРЕКЕ ГРИ

(Фабрика рома, въ джунгляхъ у Гонаива)

…Обе пули попали связному чуть выше поясницы. Первая прошила печень, вторая застряла внутри живота. Рот быстро заполнился горячей кровью.

— Аххх… аххххх… аххххх… — прошептал тот, падая на пол.

Каледин вразвалочку, неторопливо подошел к нему. Нагнулся. Свободной рукой стащил парик — по бетонному полу рассыпались длинные каштановые волосы. Федор провел связному рукой по лицу от лба до подбородка, смазывая слой грима. Разорвав упаковку шприца, он сделал противнику укол морфия.

— Как ты догадался? — простонал раненый, лежа на боку.

Федор сел рядом, не выпуская из ладони пистолет — с последней пулей.

— Лови, — он подбросил в воздух оранжевый цилиндрик — вроде тех, что содержат шипучий аспирин.

Тот покатился по грязному полу. Умирающий царапнул его пальцами, прочитав надпись. Хотел сплюнуть — но не сумел.

— Эрмицин, — любезно кивнул Каледин. — Особый препарат, отпускается только по рецептам — больным, «сердечникам» с учащенным сердцебиением, риском инфаркта. Занижает пульс так, что тот не прощупывается… запросто можно сойти за труп. Мне пришло на ум — перед атакой мертвого профессора ты проглотил таблетку, в такой же оранжевой упаковочке… очень хорошо я это запомнил. Ты ведь пригласил нас в офис не просто так, да, Степушка?

— Да, — прохрипел Чичмарков, глотая кровь. — Мне нужны были ваши волосы, слюна, любые личные предметы. Мари-Клер позвонила: мол, хочет сделать куклы для проклятия… я согласился — оно ведь не помешает. Простецкая бабулька. Трезвонит и говорит — найди волосы, ногти таких-то и таких-то по внешности. А у нас ведь в империи народу до хрена. Однако я тебя с Алисой сразу узнал, по описанию — после «дела Ксерокса» ТВ вас неплохо раскрутило, да и кто ж еще это будет, если расследование по «грабителю могил» поручили вам? Третьего персонажа, «с бородкой», она мне тоже четко описала, а я не понял, что речь обо мне самом… Когда выбрался из мешка в морге, то пришел на Тверскую и собрал… волосы всегда остаются на месте пребывания человека, хотя бы один… и ручку вы, к счастью, забыли — переслал Мари-Клер через DHL, от анонимного отправителя. Подцепил волоски пинцетом, а офис поджег… щас спросишь, зачем профессора взял?

— Да, мне это крайне любопытно, — согласился Каледин.

По лианам на потолке шустро, с криком пробежала обезьяна.

— Ну, так логичнее, — Чичмарков дышал тяжело, с хрипом. — Два трупа пропали из морга, и спроса нет… а если один, так это и подозрительно. Со свинцом в мозгу профессор как зомби на операции не годился… я его в Москву-реку сбросил, камень к ноге привязал. Мари-Клер, чертова бабка, все карты мне спутала… я ей, вишь ли, в виде персонажа «с бородкой» во сне привиделся, без грима, типа как церемонии помешать могу… Оно и верно.

Он захлебнулся кашлем. Каледин сделал ему второй укол.

— План у меня такой и был, — выдохнул Чичмарков. — Собирался ограбить могилку Пушкина, а потом, дабы пыль в глаза пустить, тебя с Алиской нанять на расследование. После звонка старухи я передумал — решил, в тот же вечер смерть свою инсценирую. Так лучше, с мертвого-то — какой спрос? Кольчугу под рубашку надел от ножа, повесил бычий пузырь со своей кровью, специально из вены нацедил. Корейца-смертника нанял киллером — вот почему японца-официанта уволил. Заплатил ему столько, что не жалко дважды умереть. Кабы я раньше знал, что Мари-Клер нас троих угробить хочет! Застала, можно сказать, врасплох, не предупредила. Но я быстро сориентировался. Сижу, пью шампанское с вами, а тут профессор-зомби с ножом ломится. Остолбенел маленько и радуюсь: вот он — подарок судьбы.

Каледин проследил за новым прыжком серой обезьяны.

— Первое подозрение у меня возникло, когда достал список адептов секты Хабельского, из секретного архива МВД, — сказал он, не глядя на Чичмаркова. — Ты в этом списке тоже присутствовал, 14- летний парень… но проходил как свидетель… было и имя Сандова, будущего пресс-секретаря императора. Это подозрение я сразу отмел — ты же мертв, на моих глазах убили. Но тут звонит мне Дима Еблан… и сообщает, что на его телефоне остался звонок с твоего сотового… через два часа после того, как ты умер.

Чичмарков закашлялся, сплюнул кровь.

— Так вот на чем я прокололся, — выдохнул купец. — И всего-то два нужных номера с этой симки мне требовалось… вставил карту на пару секунд перед тем, как уничтожить… ошибочно нажал кнопку и еблановский номер набрал. Сидел потом и думал — может, убить его? Эх, какого дьявола музычку играть к обеду приглашал… вот и довыпендривался перед друзьями. Я первый злодей в мире, которого погубило пристрастие к низкопробной попсе.

Федор посмотрел на часы — он ожидал услышать сирену «скорой».

— Я рад, что ты не убил Еблана, — сказал он. — Иначе я, стоя за твоей спиной, серьезно колебался бы — стрелять или нет? Все-таки от такой напасти человек страну избавил, в историю страны имя золотыми буквами вписал.

Чичмарков застонал — боль пересилила действие морфия.

— Ну, а потом я решил, — продолжил он, морщась, — Еблан не поймет… во-первых, бедняга по природе своей дурак, а во-вторых… посчитает, что балуется кто-то… мало ли кому телефон мертвеца в руки попадет.