Элемент крови

Глава десятая

Ящик 297 865 11 (Т)

(22 часа 34 минуты)

Калашников несся на скоростном зеркальном лифте, перемещавшем сотрудников Учреждения на самый верхний этаж – в Архивную комнату. Все-то у нас не как у людей, усмехнулся он, со свистом взлетая ввысь. Босс сидит в подвале, а кабинеты самых незначительных – наверху, с шикарным видом на город.

Он сунул руку в карман, проверяя, на месте ли телефон, но пальцы ощутили лишь подкладку – так и думал, оставил на столе у Марии-Антуанетты. Ничего, Шеф поймет. Зачем тратить полчаса на ожидание, пока он беседует с Голосом, если за это время вполне можно успеть изучить ящик, где хранится менделеевский блокнот…

Довольно странно, что знаменитые химики бьются над веществом который день, но никак не разберутся, какой загадочный компонент позволяет святой воде находиться в Аду. Менделеев король химии как науки, но ведь и после него умирали достойные люди в этой области. Может ли быть такое, что к минуте своего убийства Дмитрий Иванович уже успел нащупать этот компонент? А что – вполне вероятно. Но если в блокноте не окажется ничего сенсационного, рвать волосы на груди тоже не стоит. Сказать по правде – и чего он вообще так всполошился? Срываться с места, гнать машину в Учреждение, убежать из приемной Шефа из-за того, что ему спросонья померещилось, будто пропавший блокнот содержал что-то важное…

Алексей потер лоб, чувствуя, что в глаза можно начинать вставлять спички. В условиях постоянной бессонницы его внешность уже сместилась к облику уличного психопата: взъерошенные слипшиеся волосы, щетина, круги под глазами. Как сказал бы доктор Склифосовский – категорически рекомендуется лечь в кровать, отключить все телефоны и как следует выспаться часов восемь. А если разрешат, то и целые сутки.

Хотя… Если даже он запаниковал на пустом месте, в любом случае посмотреть на этот злополучный блокнот не мешает. Именно Менделеев с самого начала определил, что это святая вода, и в других исследованиях ему явно сопутствовал успех. Иначе заказчик не стал бы так нервничать, перебросив киллера «на дело» к апартаментам химика.

Охранник в черной форме дремал, прислонившись к стене возле таблички «Архивная комната: отдел вещественных доказательств» – звука шагов он не услышал. Алексей всегда завидовал такой породе людей, способных спать стоя, как лошади. Подойдя, Калашников громко постучал костяшками пальцев по бронзовой табличке.

– Предъявите пропуск! – открыв заспанные глаза, грозно произнес тип в форме.

– Да пожалуйста, – лениво сказал Алексей, доставая пластиковую карточку с голограммой. – Тоже мне Рэмбо. Не постучи я, ты б меня в упор не заметил.

Сконфуженный охранник сделал вид, что не слышал издевки, и деловито сунул карточку в считывающее устройство. Минуты полторы он потянул время – больше для солидности, после чего вернул удостоверение Калашникову и щелкнул каблуками, вытягиваясь в струнку. Если судить по ксиве, перед ним стоит начальство приличной важности – пусть совсем недавно, но все же наделенное Шефом особыми полномочиями.

– Какие ящики желаете осмотреть?

– Те, куда сложили вещественные доказательства после убийства Менделеева.

Охранник несколько раз нажал кнопки на закрепленном в стене дисплее компьютера.

– Ага. Номер «297 865 11», линия «Т», – из прорези на правом углу монитора с жужжанием появился голубой талончик. – Вот вам распечаточка со специальным кодом. Не перепутайте. Только за последние три часа его пришлось менять два раза.

– А что случилось? – удивился Калашников.

– Да дело в том, что у нас сейчас все новые поступления регистрируются на букву «Ф» – у каждого месяца своя буква. А принимающий запарился, дурачок, забыл «Ф» вставить в код, пробил только цифры в компьютере. Хорошо, я догадался проверить, когда на его место заступил. Пришлось срочно исправить, а то бы и не открыл этот ящик никто. Говорят, даже в компьютере Главного Суда случаются сбои, и тогда такое с грешниками творится… – сказав это, полицейский понял, что сболтнул лишнее, и побледнел.

Но Калашникову было не до него. Зажав в кулаке бумажку с кодом, Алексей шагнул в услужливо приоткрытую дверь. Перед ним, на сколько хватало зрения, плотно стояли одинаковые, как клоны, металлические несгораемые шкафы с такими же одинаковыми небольшими ящичками. Отыскать среди них нужный было довольно непросто.

…Один ряд. Второй. Третий. До чего же они все похожи – хорошо еще, что додумались установить метки в виде лампочек. Ага, вот и то, что требуется – светящаяся линия «Т». Потирая руки в предвкушении сюрприза, Калашников ускорил шаг в нужную сторону.

Подойдя поближе, Алексей окончательно уверился – сюрприз будет, и еще какой. В отличие от остальных собратьев-клонов, цифры на световом табло ящика не горели, а его дверца выгнулась внутрь – металл украшали царапины и вмятины, как будто по нему колотили изо всей силы чем-то тяжелым. Часть кнопок раскрошена в пыль – мелкие пластмассовые осколки усеяли пол.

Кто-то активно пытался открыть ящик, но, когда код не подошел, пришелец решил взломать его надежным дедовским способом – с помощью лома. Однако сработанная лучшими немецкими инженерами города конструкция не поддалась. Более того, сейф заклинило изнутри, и теперь его можно вскрыть, как консервную банку, лишь с помощью мощного автогена. Из головы исчезли последние сомнения, что блокнот Менделеева не содержал ничего серьезного. Только по одному виду раскуроченного ящика можно понять – содержал, и еще как содержал.

Выходя из архива, Алексей саданул дверью, и охранник встрепенулся, хлопая глазами – пока начальство осматривало сейф, он опять успел заснуть. У Калашникова чесались руки без объяснений дать этому дебилу в глаз, но, к сожалению, положения бы это не исправило. Если в самом Учреждении самые ответственные места охраняют такие остолопы, что уж говорить про все остальное! Человек спит в рабочее время на секретном объекте и считает это абсолютно нормальным. Скажи ему, что это неправильно, – он, пожалуй, даже обидится.

Нет, когда-то, наверное, в Аду был порядок. Примерно двадцать тысяч лет назад, когда там стали появляться первобытные люди, управлять которыми было немногим труднее, чем стадом голландских коров. Но с тех пор как счет обитателей города пошел на миллиарды, Шефу все труднее держать руку на пульсе подведомственной территории.

Конечно, худо-бедно, Центральный район находится под строгим контролем – хотя Чайнатаун, ввиду многочисленности его обитателей, продолжает оставаться основным источником контрабанды на черном рынке. Что же творится на самых дальних окраинах города, об этом Калашников не знает, да и сам Шеф, пожалуй, тоже знать не хочет. Во всяком случае, последний, девятый круг Ада – кошмарный «инферно», всегда описывался поэтами на Земле как нечто совершенно ужасное, вместо привычного огня там ледяная пустыня и невыносимый холод.

– Ты на работе или где, скотина? – в бешенстве заорал Калашников прямо в лицо полицейскому. – Какого хрена здесь спишь? Завтра будешь движение в арабском квартале регулировать, тупой урод! Кто сюда приходил до меня? Отвечать быстро!

– Н-н-ник-кто, – пораженный столь резкой переменой в настроении вышестоящего лица, полицейский начал слегка заикаться. – Аб-б-с-солют-тно н-н-ник-кто.

– Да неужели? – уже не владея собой, Алексей вцепился в воротник охранника, и начал трясти его на манер яблони. – И кто тогда тут ящик ломал, а, мать твою за ногу?

Сотрясаемый полицейский не защищался, но и в глаза начальству старался не смотреть: даже сейчас, перепуганный насмерть, он подавлял приступы глубокой зевоты.

– Все с тобой понятно, сволочь, – с силой оттолкнув его, Калашников шагнул к пульту на стене и включил громкую связь. – Бригаду на этаж архива. Срочно.

Через несколько минут во всему этажу деловито сновал спецназ в черных куртках. Беседуя с лейтенантом, возглавлявшим отряд, Алексей сразу запретил пускать в архив кого-либо, даже сотрудников