После междоусобных войн, закончившихся победой Нижнего Египта над Верхним и объединением страны в одно государство, явный перевес в религиозном пантеоне получили боги победителей и в первую очередь боги того племени, откуда был родом фара он. Так, с перенесением столицы Египта в Гелиополь, а затем в Фивы — место прилета Феникса — функция верховного божества страны перешла сначала к Ра, а затем к Амону — солнечным богам Древнего Египта, из двух местных божеств, слившихся в одно-единое — Амон-Ра. В мифологии торжествовал образ сказочного Феникса-Бенку, легенды о котором стали достоянием всего Египта, своего рода государственным религиозным мифом. Естественно, что популярная легенда проникла и в соседние страны, с которыми Древний Египет на протяжении тысячелетий поддерживал самые оживленные торговые и военные контакты. С завоеванием Египта греками, а затем римлянами образ сказочного Феникса вместе с другими египетскими богами становится достоянием всей античной культуры и вместе с ее наследием приходит в европейское средневековье и новое время.
Какая же из птиц Древнего Египта могла послужить прототипом сказочного Феникса? В своей книге «Следы невиданных зверей» И. Акимушкин пишет: «Некоторые ученые, плененные поэтическим очарованием этой легенды, решили поискать в природе следы птицы Феникс. Может быть, обитает на земле ее (пусть более прозаический) двойник, у которого сказочная тезка заимствовала некоторые свои примечательные черты». Пользуясь указаниями известного натуралиста древности Плиния Старшего, орнитологи стали искать золотисто-пурпурных птиц с хохолком на голове, в первую очередь среди пернатых представителей египетской фауны.
И нашли! «Фениксом» оказалась пурпурная цапля ardea purpurea, очень напоминающая своим внешним видом и привычками сказочного Феникса (правда, без самосожжений и воскрешений). Например, она любит гнездиться на вершинах финиковых пальм. Кроме того, когда на рассвете она проделывает обычный птичий «туалет» и птичью «гимнастику», она потягивается, взмахивает крыльями, расправляя перья, при этом ее сказочное оперение вспыхивает феерическим огнем в лучах восходящего солнца. Разве это не напоминает приветствие обожествляемому светилу? Наконец, если хорошо вглядеться в египетские изображения фениксов, легко отыскать в них сходство с цаплей. Примечательно, что именем «бенну» (что означало, видимо, «багряная», «сверкающая», «солнечная») египтяне называли и финиковую пальму- кормилицу, и пурпурную цаплю.
Таким образом, в древнеегипетском мифе о Фениксе-Бенну и в «птичьих» мифах у многих народов мира отразились древние предания, отголоски тотемистических представлений о «предках- родоначальниках» первобытных охотничьих коллективов, уходящие, по образному выражению академика А. П. Окладникова, «в глубину палеолитических пещер». Ничего загадочного, таинственного и необъяснимого...
Г.
А БЫЛ ЛИ БРАЗИЛЬСКИЙ КАМЕНЬ?
В наши дни над планетой бушует историко-археологическая буря. Взволнованно обсуждается запрос, кто первым открыл Америку. Герои самых невероятных гипотез то и дело спихивают друг друга с почетного пьедестала. Одним из них силу придают факты, другим же — полнейшее отсутствие оных.
Тунисские ученые, например, утверждают, что еще до Колумба на Кубу и Гаити регулярно плавали берберы, недаром же острова Карибского моря до сих пор сохранили названия, данные им этими отважными североафриканскими мореходами. Потом уже их карты каким-то образом попали в руки Колумба...
Азартно отстаивают свой приоритет и нынешние потомки викингов. Норвежцы и шведы провели ряд интересных и весьма результативных раскопок в США и Канаде. Там им удалось найти гвозди, выкованные на противоположном берегу Атлантики...
Не менее громкие и авторитетные голоса раздаются и в защиту египтян, японцев, греков, римлян, жителей Крита или даже обитателей легендарной Атлантиды...
А некоторые предпочитают считать, что первыми в Новом Свете побывали финикийцы. В середине VI века до н. э., проделав 10 тысяч миль морского пути, они натолкнулись на Южную Америку. В память о своем пребывании в неведомой стране они и оставили там надпись, высеченную на каменной плите; так называемый Бразильский камень.
Такова эта версия. Однако вся история Бразильского камня, его находки, прочтения и... исчезновения окружена загадочностью...
Разные случаются юбилеи, и мало кто помнит, что недавно исполнилось ровно сто лет, как в мировой печати появилось сенсационное сообщение маркиза де Сапукахи, председателя историко-географического общества Бразилии. Спокойно, с достоинством умудренного жизненным опытом исследователя повествовал он о том, что получил по почте весьма интересный документ. Вероятнее всего, писал титулованный географ, документу предстоит обрести наисерьезнейшее историческое значение. Однако в данной проблеме следует еще разобраться самым скрупулезным образом.
. Совет был действительно мудр. Ведь речь-то шла о следах, которые в древности оставили какие-то пришельцы с востока. Сам же маркиз по некоторым причинам не имеет возможности уделить хотя бы часть своего драгоценного времени изыскательским хлопотам...
Вернемся на сто лет назад и мы. Сеньор де Сапукахи не лгал: в сентябре 1872 года в своей очередной почте он и впрямь обнаружил конверт, где лежал листок со скопированной откуда-то надписью на неизвестном ему языке: всего восемь строчек каких-то таинственных загогулек. То ли клинопись, то ли иероглифы... В письме, приложенном к неожиданному подарку, говорилось, что автор послания дон Хоаким Альвес да Коета в своем имении близ городка Парайба нашел интереснейший, как ему кажется, предмет. Случилось это так.
Слуги перевозили в усадьбу каменные глыбы. Среди них-то дон Хоаким и обнаружил плиту: массивный камень, разбитый уже на четыре части. Он приказал чернокожим «бездельникам» сложить их воедино, и тогда стало возможным рассмотреть какие-тс письмена, состоящие из множества знаков, странных и необычных.
Господин да Коста призвал сына и поручил ему снять точную копию с надписи, Как-никак отпрыск обучался в высшем учебном заведении для бразильских аристократов. Сын покорнейше исполнил просьбу отца. Первая копия и была переслана вместе с письмом маркизу в Рио-де-Жанейро. Остальные остались в семейном архиве. Владелец поместья выражал надежду, что маститый профессор сможет разобраться во всей этой истории и поведает миру о смысле непонятной находки.
Кроме того, дон Хоаким Альвес да Коста выражал надежду, что когда-нибудь ему выпадет честь принять в своем имении маркиза де Сапукахи и они смогут за рюмкой рома с большим удовольствием побеседовать о дурманящих воображение загадках старины, и о прочих вещах, не менее таинственных, и, конечно же, о неведомой плите тоже.
Далее события развивались следующим образом. Председатель историко-географического общества Бразилии выступил в начале 1873 года в газетах с кратким сообщением о случившемся. Но сеньор де Сапукахи был лишь страстным путешественником, заядлым охотником, искусным рыболовом и неотразимым любителем салонных разговоров о своих смелых вояжах в джунгли. Расшифровать исторические документы он не мог. Из всех языков мира географ и историк знал только один — родной. Поэтому он решил передать письмо и скопированную надпись молодому бразильскому ученому Ладислау Нетто.
Похоже, стареющий маркиз обладал мягким характером, но человеком был несколько наивным. Уж мог бы он знать, что его более юный коллега считается специалистом совсем в другой области науки. Но кроткий Ладислау не сумел противостоять просьбе всеми любимого старца. Пришлось ему тяжело вздохнуть и взяться за непосильную работу.
