двести тысяч лет?
— Ручаюсь.
— Именно браслет, а не камень, из которого он был вырезан неведомым ювелиром?
— Обижаете, Викинг. Конечно, моя методика еще не умеет отличать марсианские хронотрещины от земных… но я сомневаюсь, что две тысячи веков назад на нашем шарике жил мастер, способный искусно делать браслеты, да еще из марсианских драгоценных камней.
Улыбка на лице Поплавского погасла. Он вновь приоткрыл дверь и выглянул наружу. Убедившись, что на лестнице никого нет, он тщательно закрыл дверь и, не снимая пальто, вплотную подошел к Корину.
— Все это замечательно, Игорь, но отныне нам обоим следует особенно внимательно оглядываться по сторонам, переходя улицу. Раз марсианские драгоценности — не миф, значит, на Марс хлынут контрабандисты и преступники всех мастей… если уже не хлынули. Официально население Марса выросло за год в два раза — но кто знает, сколько кораблей опустилось где-нибудь в пустынях, вдали от обжитых мест?.. Простите, Игорь, что я втянул вас в эти игры. Кожей спины чувствую — за мной всюду следят чьи-то глаза… даже здесь, в институте.
Корин нахмурился. Такой крутой поворот дел его вовсе не обрадовал.
— По-моему, надо опубликовать данные наших исследований, вот и все. Пускай полицейские из Интерпола чешут себе макушки. Я вовсе не желаю превращаться в живую мишень!
— Опубликовать… — Поплавский в сомнении покачал головой. — Разве ваша методика общепризнана? Да о ней даже в этом институте мало кто слышал. А как я докажу подлинность данных хронощупа? Мадам Лабраден не давала мне свой браслет для этой цели, и никто не заставит ее сделать это. К тому же у нее наверняка есть точно такой же браслет, только фальшивый, сделанный уже здесь, на Земле. Нет, нам надо поймать воров за руку там, на Марсе, — тогда у нас еще будут какие-то шансы на победу. Что ж, это хорошая работа для Владимира Поплавского. Ну прощайте, Игорь, спасибо вам за помощь.
Поплавский энергично потряс руку Корина, взял со стола пачку компьютерных распечаток, небрежно засунул их во внутренний карман и, повернувшись, шагнул к двери.
Корин ошеломленно смотрел ему вслед.
— Эй, погодите! — сдавленно воскликнул он. — А как же я?
Поплавский недоуменно оглянулся.
— Вы? Не понял.
Корин умоляюще посмотрел на прославленного спасателя.
— Послушайте… да как же так? Я всю ночь не спал… такое открытие… да о таком только мечтать можно!
Поплавский нахмурился, лицо его стало жестким, синие глаза — холодными, словно лед.
— Вот и мечтайте, сидя в своей компьютерной келье, — резко ответил он. — Я понимаю, к чему вы клоните. Вся молодежь в этом замшелом институте мечтает о Внеземелье! Сам когда-то был таким, но… Отбор в Космическом центре жесточайший. Простите, Игорь, но вы для космоса не годитесь.
Корин покраснел и опустил голову.
— Да…я знаю…
— Вот видите!.. Кстати, а чего это вы время от времени подергиваете левым плечом? Нервный тик или…
— Пуля.
— Что?
— Я говорю — пуля, — уныло ответил Корин и, вновь усевшись за стол, пододвинул к себе кипу бумаг. — Прощайте, Володя. Вы правы — я немного потерял голову. Да с моими ранениями в инвалиды легче попасть, чем в космонавты.
— Ранениями? Значит, пуля была не одна? Однако… Черт побери! — Поплавский хлопнул себя ладонью по лбу и шумно расхохотался.
— Вот олух! Так вы же тот самый Игорь Корин! Селигерский эксперимент, фашисты… Я же столько читал об этом!
Корин не ответил — он сделал вид, что углубился в дебри математических формул. Но ему не удалось пробежать глазами даже двух строчек. Поплавский подскочил к нему, обнял за плечи, поднял со стула и стиснул молодого хронофизика в могучих объятиях.
— О-ох… — едва сумел выдохнуть Корин. — Вы… вы чего?
Он запнулся, увидев лицо Поплавского. Это был словно бы другой человек. В глазах прославленного спасателя стояли слезы.
— Прости, Игорек… я и не мог подумать… Литвинов — это для меня святой человек. Он был моим наставником… нет, больше — кумиром. Когда Литвинов погиб на Селигере, для меня весь мир опустел. А ты… ты был вместе с ним там… Собирайся!
— Что? — недоуменно спросил Корин, осторожно высвобождаясь из медвежьих объятий Викинга. — Куда? Простите, Володя, но я не пью. Да и отчет у меня горит синим пламенем…
— Чудак! Наплюй на все отчеты! С сегодняшнего дня ты зачислен в мою группу и завтра вечером отправляешься на Марс! Беги домой, собирай манатки — только постарайся уложиться в двадцать кило. Билет на самолет и все другие документы будут ждать тебя… хм-м… через три часа дома. Кстати, где ты живешь?
Корин машинально назвал свой адрес, все еще не понимая, что произошло.
— Постойте… а как же отбор… медкомиссия… руководство Космоцентра? — спросил он. — Да меня спустят с трапа космолета, взяв за белы руки…
Поплавский ободряюще похлопал его по плечу.
— Наплюй на все проблемы — я беру их на себя. За три часа Владимир Поплавский может дойти даже до Президента. И дойду, если потребуется — но друг Литвинова будет в моей «Дельте». Пока, встретимся на космодроме в Плисецке завтра ровно в восемь вечера! Поплавский умчался, словно вихрь. Корин обалдело смотрел ему вслед. — Бред какой-то… — пробормотал он. — Я лечу на Марс? Буду работать спасателем вместе с самим Поплавским? Ха-ха, хороший анекдот… Мама будет очень смеяться, когда вечером я расскажу ей эту невероятную историю. Она сумку с картошкой мне не дает поднять, а здесь — космос, пустыня, какие-то грабители… Ересь? Ладно, пора заняться наконец-то отчетом…
Через час, оставив заявление об уходе у секретарши директора (начальник отдела, естественно, отказался его завизировать), Корин выскочил на улицу. К тому времени тучи стали рассеиваться и вдали над лесопарком в Покровском-Стрешневе прокатились последние раскаты уходящей грозы.
— Прощай, дождь! — крикнул Корин, поднимая руки ввысь и ловя ртом редкие крупные капли. — Если я не сошел с ума, то не скоро еще увижу весеннюю грозу!
Глава 2
Двухнедельный перелет из Плисецка до Марса прошел для Корина словно один час. Он делил каюту с Поплавским и выходил оттуда лишь по ночам, чтобы, не дай Бог, не встретиться с остальными пассажирами. «Считай, что летишь на Марс зайцем, — с ухмылкой объяснял Поплавский. — Никто, кроме командира корабля, кстати, моего большого друга, даже не подозревает, что ты находишься на борту. В списках пассажиров ты не значишься, твои родственники завтра узнают, что ты срочно улетел в экспедицию куда-то в Южную Америку. Со временем, конечно, ты перейдешь на легальное положение на Марсе — но сейчас лучше никому не знать, что ты стал новым членом прославленной группы „Дельта“. Надеюсь, понятно почему».
Корину оставалось только согласно кивнуть, хотя вся эта детективная таинственность его вовсе не радовала. Впрочем, добровольное заключение Игоря в каюте скучным назвать было нельзя. Прославленный спасатель не стал размениваться на такие традиционные мелочи, как игры в го или шахматы. Корин был прекрасно подготовленным теоретиком, но в практике хронофизики мало что смыслил. Конечно, за его плечами селигерский эксперимент, но за прошедшие три года техника ушла далеко вперед, и ему пришлось начинать все сначала. Поплавский усадил его за диалог-компьютер, позволяющий проводить интенсивное обучение, а себе на колени положил пульт «учитель». И началось…
К концу каждого дня Корину казалось, что его голова распухла, словно воздушный шар, и он вот-вот улетит в мировое пространство. Еще больше доставалось его мускулам: по ночам Поплавский проводил с ним тренировки в тесном спортзале космолета. Спасатель был приятно удивлен: молодой физик был куда
