— Это как сказать… Знание языка дориан, конечно, нам бы не помешало, но штука в том, что они вообще не хотят иметь с нами никакого дела. Третий день мы бьемся как об стенку, облазили все скалы, нашли космолет «кальмаров» — но подойти близко не смогли. Пришельцы предусмотрительно отгородили его силовым полем. Даже Слону не удалось пройти!
— А как там ребята?
— Э-эх… Работают как лошади, даже спать по ночам перестали, глотают стимуляторы целыми пригоршнями. Так же, кстати, поступают и дориане. «Кальмары» совсем не вылезают из лабораторий, где с бешеной скоростью ремонтируют один блок космолета за другим. От нашей помощи не отказываются, но предпочитают использовать ребят в качестве чернорабочих киберов. Особо им приглянулся Асташевский — все-таки Слон… ему пришельцы доверяют нести к кораблю самые тяжелые блоки аппаратуры, но за силовой купол Вадима тоже не приглашают.
— И ты пошел в подсобные рабочие? — съязвила Марта. Она отлично знала, что ребята не поручают Игорю более ответственных операций, чем отвинчивание гаек.
— Шутишь… Я, конечно, попытался вложить свою лепту в братание двух цивилизаций, но случайно уронил какой-то хрупкий блок на пол — хорошо еще, что один из роботов успел подхватить его на лету! После этого один из дориан на пару с Поплавским вежливо вытолкали меня в шею на свежий воздух.
— И что же ты делаешь?
— Вот, брожу на лоне природы, размышляю, отвлекаю от дела занятых людей…
Марта насторожилась. Что-то странное мелькнуло в глазах дорианина, словно он понял суть разговора и встревожился. Желая проверить это, она спросила Корина напрямик:
— Неужели ты наконец поймал «картинку»? Вот молодец, Игорь! А то мы все бродим как в тумане.
— Хм… Ты там поосторожней…
— Ничего, «кальмар» все равно ни бельмеса не понимает. Он только таращится на меня изумрудными глазками да бормочет что-то на тарабарском языке.
— Ты так полагаешь? — насмешливо сказал Корин. — Боюсь, ты заблуждаешься, звезда астробиологии! Я действительно час назад кое-что увидел в прошлом… Если не ошибаюсь, дорианин преотличнейше понимает наш разговор. На всякий случай, передай ему привет от Колдуна, думаю, это произведет на него впечатление! Чуть не забыл — Поплавский по моей просьбе объявил общий сбор в «Белке» ровно в пятнадцать часов. У меня есть кое-какие любопытные соображения. Очень ждем и тебя, раскрасавица.
— С русско-дорианским словарем под мышкой? — горько спросила Марта.
— Чепуха, обойдемся без него. Так ты не забудь — сбор в пятнадцать ноль-ноль. Мы, мужики, без тебя совсем опустились, даже педант Саблин бороду третий день не бреет! Ну, пока!
Марта отключила связь и пристально посмотрела на дорианина. «Кальмар» по-прежнему лежал на каменной плите, уставившись в дисплей, и что-то тихо шепелявил. Марта без особой надежды нажала на клавишу анализирующего устройства и сосредоточенно стала изучать голубую перфоленту, медленно ползущую из принтера. Не то, опять не то…
— Не трудитесь, не стоит… Ваш друг прав, мы действительно хорошо знаем русский язык, — неожиданно прозвучал рядом чей-то хриплый голос.
Едва не опрокинув дисплей, Марта вскочила, растерянно озираясь. Дорианин по-прежнему неподвижно лежал на каменной плите, мерно покачивая треугольной головой. Но кто же тогда говорил?
— Мы узнали вас и потому решили больше не играть в кошки-мышки, — произнес дорианин, не спеша поворачиваясь к астробиологу.
— Ваше имя Марта Шадрина?
— Да, — тихо сказала женщина, осторожно опускаясь в кресло. Ей казалось, что она бредит.
— Этого следовало ожидать, — задумчиво произнес инопланетянин.
— Рано или поздно сюда, в долину, должны были прийти опытные люди… к сожалению.
— Кто вы? — срывающимся от волнения голосом спросила Марта, не сводя с дорианина расширенных глаз.
Тот факт, что пришельцы знали русский язык, не очень смутил ее — кто знает, быть может, до катастрофы они успели основательно изучить Землю? Однако так, эмоционально, с теплыми, разнообразными интонациями, говорить мог только…
— Да, я человек, — словно угадав ее мысли, сказал пришелец.
— Вернее, я дорианин с мозгом человека. В комнате воцарилось молчание. Мерно гудел ненужный теперь компьютер, выбрасывая из своего чрева голубую перфоленту, экран дисплея упрямо высвечивал универсальную таблицу линкоса, а за окном шумел ветер, шурша по стенам песчаной пылью.
— А я вас рисовал когда-то, — мягко произнес дорианин. — Помните, Санкт-Петербург, летний вечер, набережная Мойки…
— Давыдов? — невольно вырвалось у Марты. — Алексей Дмитриевич?
Все спуталось у нее в голове: золотистые стены домов, освещенные предвечерним солнцем, старое, изборожденное морщинами лицо знаменитого художника — а потом все вытеснили серебристые ворота гаража, рядом с которыми Корин увидел в отрицательном времени тело погибшего человека. Выходит, это был не Давыдов?
И тогда дорианин стал рассказывать.
Марта машинально щелкнула тумблером оповещения на пульте управления своим скафандром, а затем включила радиофон, чтобы инопланетянина могли слышать все члены экипажа «Белки». То, что рассказал «Давыдов», было невероятно, чудовищно, шокирующе…
Долгие годы разведывательный космолет дориан посвятил исследованию периферийных областей Галактики. Были найдены несколько обитаемых миров, однако дориан интересовали планеты, пригодные для расселения их расы. Одна из них была найдена в системе звезды, которую земляне называют звездой Барнарда. Следующим объектом изучения должна была стать небольшая желтая звезда, а вернее — одна из ее планет, крошечный голубой шарик с белыми пятнышками облаков…
Космолет, как обычно, вошел в подпространство и совершил мгновенный прыжок через пропасть в шести световых лет. По нелепой случайности корабль вышел в нормальное пространство в опасной близости от поверхности Земли. Объятый пламенем, он рухнул сюда на лесистый район вблизи Уральских гор…
Двигатели раскололись как орехи. Смертоносное излучение обрушилось на район катастрофы, став причиной гибели многих десятков людей.
Дориане также оказались в отчаянном положении. Взлететь они не могли, а идти на контакт с землянами после всего происшедшего не решились. Сложная этическая система дориан, построенная на заповеди типа «око за око», оставляла для экипажа единственный выход — самоубийство. Но один из ученых, психолог предложил более достойный путь.
Дело в том, что особенности биологического развития привели к тому, что издревле понятия «личности» и «памяти» считались у дориан практически эквивалентными. На заре развития цивилизации дориане часто погибали, не достигнув зрелого возраста, из-за многочисленных генетических болезней. Долгое время физиологическое несовершенство организмов было серьезным тормозом на пути развития дорианского общества. Проблему в конце концов решали самым необычным способом. Ученые создали аппарат, позволявший за считанные минуты переносить информацию, заложенную в клетках мозга умершего, в любой мозг-матрицу. Поскольку множество дориан рождались умственно неполноценными, проблема бессмертия была вскоре практически решена.
Неудивительно, что, обнаружив в поселке тела многих погибших людей, пришельцы решили хоть как-то исправить ужасные последствия катастрофы. Они пошли на массовое самоубийство, но самоубийство по- дориански: не своего тела, а своей памяти, своей личности. В течение нескольких дней группа из почти двадцати инопланетян, с трудом преодолев сеть хронотрещин, проникла в разрушенный поселок землян и сумела перенести в себя информацию, хранившуюся в мозговых клетках почти шести десятков погибших людей. Однако полностью использовать резервы своей обширной памяти пришельцы не смогли из-за быстрого разложения трупов.
Дальнейший рассказ «Давыдова» был скомкан. Марта только поняла, что дориане, не принимавшие участия в операции по «пересадке памяти», погибли в скалах под камнепадом во время монтажа силовых установок. В долине остались лишь те, кого нельзя было в полной мере назвать ни дорианами, ни землянами…
