Через несколько секунд из-за угла соседнего здания выскочил Чак и, гулко стуча копытами по брусчатке, помчался к хозяину. Чейн залюбовался мощным и вместе с тем на редкость изящным телом друга. Звероконь представлял собой странную смесь земной лошади и рептилии с Антареса. Его круп был покрыт радужной чешуей, обладавшей невероятной прочностью, из копыт в случае необходимости выдвигались когти, а змеиной формы голова могла устрашить любого двумя рядами острых как бритва зубов.
Возле Чейна звероконь резко остановился и закрутился на месте словно юла.
– Мы опаздываем, хозяин! – укоризненно крикнул Чак, бешено колотя себя по бокам пышным хвостом.
Чейн вскочил ему на спину, и Чак понесся по пустынным улицам спящего города, ведущим на западную окраину, в район казарм. Стараясь сократить путь, звероконь свернул в сторону центра, и на одной из площадей едва не наткнулся на роскошный экипаж, запряженный в шестерку птицеобразных скакунов.
Зеленокожий кучер вскочил на козлах и, отчаянно ругаясь на каком-то гортанном наречии, выхватил из-за пояса бластер. Чейн уже был готов метнуть в нахала кинжал, как вдруг занавески экипажа раздвинулись и из-за них появилось женское лицо, полузакрытое вуалью.
– Сарг, прекрати, зазвучал серебристый голос. – Ничего страшного не произошло
– Но этот раб мог перевернуть вашу карету! – сердито возразил кучер, неохотно пряча бластер и бросая на Чейна злобные взгляды.
Впрочем, варганец уже забыл о его существовании. Он подъехал к карете и вежливо поклонился.
– Прошу прощения, прекрасная Ормера. Я не хотел причинить вам неприятности. Просто я очень спешу.
Дама откинула вуаль, и Чейн замер, пораженный. Как и все обитатели Антея, он был наслышан о красоте Ормеры, супруги могущественного губернатора Сель-кара, но ничего подобного не ожидал. Воспоминания о прелестях юной Вессары сразу же померкли в его памяти.
– Ты знаешь мое имя, раб? – спросила Ормера, обнажив в улыбке жемчужные зубки
– Я не раб, – нахмурившись, ответил Чейн. – Я гладиатор из казармы Фарха Косматого.
Карие глаза красавицы удивленно округлились.
– Гладиатор? Что-то я не видела тебя прежде в поединках.
Чейн досадливо закусил губы.
– Это правда, – неохотно признал он. – Я еще не участвовал в боях. Только через неделю заканчиваю первый цикл подготовки. Прошу прощения, леди, но я опаздываю в казарму на утреннюю поверку.
Эти слова не произвели на Ормеру никакого впечатления. Она и не подумала уступить Чейну дорогу.
– Первый цикл? переспросила леди с ироничной улыбкой Тогда ты еще имеешь статус простого раба, разве тебе это не известно?
Чейн хмуро кивнул, успокаивающе поглаживая ладонью чешуйчатую голову Чака.
– Да, это так, прекрасная леди. Я раб. Пока еще раб. Ормеру, похоже, не удовлетворила его показная покорность.
– Раб… Тогда почему ты находишься на улицах города? Насколько я помню, рабам под угрозой казни запрещено покидать казармы.
Драгоценные мгновения таяли. И тогда Чейн дерзко улыбнулся.
– Что такое смертная казнь по сравнению с объятиями юной красотки! Не буду скрывать, леди Ормера, эту ночь я провел в дворцовых покоях.
Брови Ормеры изумленно взлетели вверх.
– Что? Раб, ты понимаешь, что говоришь? За такую дерзость тебя стоило бы распять на первом же придорожном столбе! Если император узнает…
Чейн ответил еще более наглой улыбкой.
– Прошу прощения, но и уважаемый губернатор вряд ли был бы в восторге, если бы застал свою супругу в столь ранний час вдали от своего особняка.
Кучер тихо выругался и вновь потянулся рукой к бластеру, но звероконь так угрожающе зашипел, обнажив зубы, что зеленый антаресец мигом передумал.
Ормера смотрела на наглого раба, слегка приоткрыв рот от изумления.
– Это… это неслыханно… – пробормотала она. – Ты… ты осмеливаешься ставить первую леди столицы и жалкого раба на одну доску?
Чейн спокойно кивнул.
– Совершенно верно. Все мы люди – и знать, и гладиаторы, и даже рабы. И всем нам надо утолять вожделения плоти. Уверяю вас, Ормера, что в постели я стою куда больше, чем все ваши пресыщенные развратом патриции. Еще раз прошу прощения, но я больше не могу задерживаться.
Он раздраженно ударил Чака ладонью по боку, и звероконь, присев, перепрыгнул через экипаж, едва не заставив перетрусившего кучера упасть на землю. Дальше последовала бешеная гонка по лабиринтам узких улиц. Край солнца уже поднялся над горами, и город залили водопады горячих зеленых лучей. Первые вышедшие на улицы простолюдины шарахались из-под ног Чака в разные стороны, а однажды звероконю даже пришлось сшибить с ног стражника, неосмотрительно бросившегося им наперерез.
И все равно Чейн опоздал. Когда он, оставив взмыленного Чака у конюшни, примчался к казарме, взвод строился на площадке. Двадцать пять будущих гладиаторов, облаченных в легкие доспехи, даже не взглянули в его сторону, но командир взвода Фарх остановил опоздавшего повелительным взглядом.
