студента, зарабатывающего на жизнь собственными руками. Прости, если наша жизнь не кажется тебе слишком среднестатистической.
Стояло раннее утро, сквозь голубые занавески просачивался ещё холодный свет солнца. На Стивене были короткие шорты и черная футболка с надписью «Rock». Выглядел сонным, так как полночи собирал сумку вместо того, чтобы отдыхать.
— Среднестатистической? — улыбнулась. — Ещё недавно ты не знал такие слова. На этот раз ничего серьезного?
— Какой-то идиот на севере, которому Габриэль задолжал денег. Буду через пару дней, — Стивен отложил кружку и подняв девочку со стула, сел на него сам, расположив сестру между собственных ног, — Ты сделала уроки?
— Почти.
— Что значит «почти»? Я разрешил тебе не ходить в школу, только если ты сделаешь все уроки, — вздохнул. — Ладно. Тот урод был последней инстанцией, а у меня поезд через два часа. Будешь себя хорошо вести?
— Угу.
Прежде отпустить, Стивен взял сестру за подбородок, и запечатлел на ее губах быстрый поцелуй. С балкона она наблюдала за тем, как он садится в такси. Любимый. С тех как они с братом воссоединились прошло три года. Это было что-то невероятное, засыпать и просыпаться рядом с ним, есть и проводить время вместе, зная, что в этом мире они одни. Каждый раз, оказываясь рядом со Стивеном, держа его за руку или рассказывая о городских механизмах, она чувствовала себя настолько свободной и счастливой, что теряла счет времени. Они могли провести на улице несколько дней, ночуя в гостиницах, взять рано утром поезд и уехать на другой конец страны и вернуться, чтобы отдать дань маленькому парку под окнами. Это была изумительная, ни с чем несравнимая, полноценная жизнь, пока не пришёл он.
Спустя два года, а возможно и позже, Стивен стал получать звонки и вскоре к ним зашёл тот худой мужчина, отца которого брат пообещал убить взамен на побег. Вручив сумку с оружием, он пожелал Стивену удачи и исчез, заставив брата пожинать плоды собственного плана. Оказалось, что худой гость представлял исполняющую контроль организацию внутри обширной общины города, в который они бежали. Стивен был обязан ему всем: побегу, поддельным документам и жильем, а одной смерти незнакомцу не хватало, чтобы продолжать покровительство, не дав их на съедение общине. Стивен обязался убивать для него всех, кого тот попросит.
Первый раз, когда Ханна узнала об этом, у неё случился приступ. Тягучая резкая боль пронзала грудь, внутри образовалось сильное давление и она повалилась на паркет. На следующий день она пришла в себя в постели, но Стивена рядом не было.
— Теперь я понимаю, почему мы запретили въезд на континент вашему роду, — когда она осталась одна, гость появился вновь, но уже не один. — Чтобы какая-то девица, не имеющая даже статуса в общине, могла делать такое со своим телом? Меня же повесят, если я начну говорить об этом, не представив доказательств.
Когда они вошли, девочка готовила обед, но едва уловив странные звуки, переметнулась в угол. Их было трое. Гость и два загорелых амбала.
— У детей нет этого взгляда. Они не умеют обращаться с оружием и уж точно не обучают таких увальней как твой брат наукам подобной философии. Я все прекрасно слышу, так как живу этажом ниже.
Девочка склонила голову вниз, заметив, как враги начали приближаться.
— Тише, не стоит волноваться… Скоро мы станем лучшими друзьями.
Она почувствовала укол под лопаткой, когда пыталась отбиться. Сердце пропустило удар, затем начало отбивать стук за стуком. Девочка вздрогнула, вздохнула протяжно и резко расслабилась:
— Ты не понимаешь, кому угрожаешь, — прошептала, перед тем как потерять сознание.
Она старалась дышать тихо-тихо, но не чтобы казаться спящей. В маленькой комнатке, от каждого угла которой глухо отлетали звуки, часто раздавался лязг медицинского инвентаря. Вдыхать полной грудью было больно, тут же сводило челюсть и холодели внутренности. После очередного разреза пришла агония. Тягучая, выедающая.
— Что случилось?
Лишняя кровь, стекающая под хирургический стол на специальный поднос, напоминала холодец. Свернутая, тёмно-красная, чуть светлее в центре. Он неё исходил дотошный запах гнили, а ведь ещё несколько дней назад по телевизору крутили выпуск новостей о том, как живущая в доме старушка в течении двух недель не замечала отсутствия сиделки, которая разлагалась у себя на втором этаже. Запах был ужасным. Раздражал, пугал и отвращал одновременно.
— Пищеводное кровотечение. Не удается определить группу крови. Вне тела она теряет свойства, слишком много бактериальных токсинов…
— Я же промыл ей мозги, она согласилась…
— Похоже организм решил иначе. Это уже третьи сутки, либо я зашиваю сейчас, либо…
— Зашивай!
Стивен вернулся через месяц и отоспавшись, повёл сестру на привычную прогулку в парк. Они долго сидели на траве у озера, рассматривая пронзительно синее небо и белые облака. Сжимая ладонь брата в своей, девочка сосредоточенно думала над тем, что ожидает их в будущем.
— Стивен.
— Да?
— Как ты помнишь, я поклялась, что буду защищать тебя до конца своих дней, оберегать, учить, растить, быть тебе сестрой и матерью и никогда не взывать к зверю. Однако сейчас вокруг нас зло, а моя сила уже не та, что прежде. В этом воплощении, её вовсе нет, — закрыла глаза, борясь с собой. — Прости, но у нас нет выбора, брат.
— О чем ты?
— Этот мужчина в каскетке, он делает страшные вещи.
Брат перестал гладить её руку. В небе прокричали чайки. Утро было поздним, но свежим. Тихая и прозрачная вода не издавала ни звука, стайка мелкой серебристой рыбешки с любопытством сопровождала группу детей вдоль берега. Вокруг них из травы, создавая своеобразный узор, выглядывали мелкие голубые цветы. Девочка сорвала один и всмотрелась в сердцевину, будто пыталась найти там что-то микроскопическое.
— Я думала, что не выживу, они вытаскивали мои органы и обрабатывали какой-то жидкостью, выкачивали кровь, делали надрезы, чтобы понять, как быстро я излечиваюсь. Симулировали предсмертные состояния, били током, душили. Я не думаю, что переживу, если он сделает то же и с тобой. Это намного страшнее, чем приступы твоего отца. Надо действовать, Стивен, — закусив губу, она раздавила цветок пальцами. — Смертей никогда не будет достаточно, просто в определенный момент ты станешь стар или неосторожен. Это его план победы длиной в несколько лет. Он должен умереть, понимаешь? Этот Габриэль Валерий Фиорентин должен умереть сейчас…
Стивен неожиданно схватил её за плечи и встряхнул:
— Ханна, ты бредишь? Габриэль? Он же наш лучший друг! Так много сделал для нас! Каждые каникулы возит тебя в горы, покупает украшения! Так повезло, что есть кому тебя оставить, пока я в командировках! Он говорил, что ты приболела, но я не поверил… — понизил голос, — Ханна, скажи, что всё в порядке. Ты же знаешь, мы не можем идти в больницу…
Черные глаза брата горели озабоченностью, перед ним стоял выбор и он был готов рискнуть всем, чтобы отвести сестру к врачу. Девочка схватилась за сердце, пытаясь унять дрожь в теле. Слезы скатывались вниз по щекам, доходя до пульсирующей болью челюсти.
— Ханна? Ханна, что с тобой? — заскулил. — Нет, нет, нет, прошу тебя, мы ведь не можем… Прошу тебя, любимая. Дыши. Все хорошо, понимаешь? Я здесь. Мы вместе.
Началась отдышка.
— Я… домой, Стивен. Я лишь хочу попасть домой. Домой…
— Домой, — брат быстро подхватил её на руки. — Сейчас будем дома, любимая. Я донесу тебя…
— Стив…
