зените. Это оптический эффект, солнечный луч отразился в его зрачках.
– Какая только чертовщина не померещится, – ответил эксперт с видимым облегчением. – Значит, мы долетим?
– С чего вы взяли, что мы не долетим? – удивленно спросил Антон Михайлович.
– Лезет в голову всякая чертовщина. Ведь по существу это не покойник, а мумия, а я слышал, что самолеты, перевозящие мумии, падают.
Непосредственность молодого человека умиляла. Каких-то лет сорок назад профессор сам был именно таким. А ныне, прожженный насквозь скепсисом, верил только в научные факты.
– Не переживайте, молодой человек, ничего с нами не случится. Если бы вы знали, сколько я на своем веку вытащил из земных слоев костей, и при этом ни одна из них не причинила мне и малейшего вреда.
Вертолет плавно качнуло. Оторвавшись от земли, он на какое-то время тяжело завис в воздухе и, развернувшись против ветра, принялся быстро набирать высоту.
Глава 4
ВОЗМОЖНО УБИЙСТВО
– Вы не находите, что здесь прохладно? – поежившись, спросил профессор Волков, посмотрев на ассистентку.
Передернув плечами, Ангелина ответила:
– Ничего особенного. Это ведь анатомичка, Антон Михайлович.
– Тоже верно, – сдержанно согласился профессор.
Помещение анатомички было небольшим, хорошо освещенным. В центре стояли четыре мраморных стола. На одном из них, укрытая коротенькой простыней, лежала мумия. В углу помещения стояла ванна, наполовину заполненная раствором. Рядом – обыкновенная табуретка. На небольшом диванчике в полиэтиленовых пакетах находилась одежда, в которую был облачен вмерзший в лед «охотник».
Профессор Волков выглядел серьезным и строгим. На низком столе, расположенном по его правую руку, лежали ножи, пилки разных размеров, три скальпеля.
– Предлагаю нашу мумию называть Охотник, – усмехнулся Антон Михайлович, – пока мы еще точно не выяснили, чем он занимался.
Девушка сохраняла серьезность:
– Я не возражаю.
– Все забываю у вас спросить: а почему вы пошли именно в нашу лабораторию? Вы ведь, кажется, психолог? Могли бы найти что-нибудь и поинтереснее.
– Прежде я работала в ракетной части психологом, а когда подразделение расформировали, то на некоторое время я вообще оказалась без работы. Потом прочитала в газете объявление, что вашей лаборатории требуется лаборант, вот и устроилась к вам.
Волков аккуратно натягивал резиновые перчатки.
– А вы не знали, чем именно будете заниматься?
Девушка пожала плечами:
– Нет.
– Не разочарованы?
– Мне всегда хотелось заниматься чем-то особенным.
– Значит, археология полностью подходит под ваши представления об особенном?
– Я слышу в ваших словах иронию.
– Что есть, то есть.
– Не хочу сказать, что полностью, но ведь чем-то я должна заниматься.
– У вас ведь, кажется, есть сын?
Лицо Ангелины слегка напряглось.
– Да, но сейчас он у отца.
– А отец далеко?
– Он живет на Ближнем Востоке… Я не смогла там жить.
– Понимаю… Иван Федорович, вы не находите, что происходящее напоминает вскрытие? – повернулся Волков к Маркову, известному патологоанатому.
Поправив указательным пальцем очки, тот разомкнул плотно сжатые капризные губы и сдержанно согласился:
– Хм… С той лишь разницей, что этому покойнику не одна сотня лет. Честно говоря, мне еще не приходилось участвовать в подобном эксперименте.
– Тем это и интересней.
– Согласен.
Лицо Охотника, подсвеченное лампами, выглядело темно-серым. Обыкновенная высохшая мумия, какие можно увидеть в Печерской лавре. Кожа на впалых щеках сморщенная, слегка приоткрытые губы обнажают хорошо сохранившиеся зубы. Открытые глаза устремлены прямо перед собой. Казалось, что он с улыбкой наблюдает за людьми, склонившимися над ним.
Профессор Марков выглядел слегка взволнованным. Стекла его очков, собирая с потолка свет в центр линз, поблескивали.
– У него был амулет с очень замысловатым рисунком. Вы можете сказать, для чего он?
– Кхм… Я уже обратил на него внимание. Это тайный знак. Его можно увидеть только у ассасинов. С его помощью они распознают друг друга. Теперь мы можем смело сказать, что те руины, которые мы видели в тайге, – остатки поселения секты ассасинов. Это еще одна небольшая научная сенсация. Оказывается, их влияние распространялось и на более северные районы.
– Ассасины? – удивленно переспросил Марков. – Что-то очень знакомое. Это случайно не общество тайных убийц?
– А вы неплохо осведомлены, Иван Федорович, – удовлетворенно протянул Волков. – Когда-то их действительно так и называли. В свое время это было одно из самых процветающих тайных обществ. Оно было основано мусульманами-шиитами. У них были свои ритуалы, ступени посвящения, которые были настолько эффективны, что впоследствии их взяли за основу тамплиеры и многие другие тайные общества. Секты ассасинов были разбросаны от Африки до Средней Азии, но, по моей теории, их влияние было значительно шире, вплоть до Китая! Так что с уверенностью можно сказать, что в своем деле они были первыми. У них была чрезвычайно сильная дисциплина, а Великий магистр, как правило, владел даром гипноза. Ассасины могли убить любого человека, где бы он ни находился. Его не могли спрятать ни темница, ни высокие стены дворца. Когда жертва выбиралась, то ассасин надевал белую тунику, подпоясывался красным поясом и уходил выполнять приказ.
– Интересные вы вещи рассказываете. Неужели наш покойничек из таковых?
– Во всяком случае, его атрибуты указывают именно на это.
Волков откинул простыню. Мягкие ткани тела высохли и мумифицировались, от этого ребра неровными дугами четко проступали под ссохшейся морщинистой кожей.
– Теперь я вам расскажу о не менее странных вещах, – взволнованным голосом заговорил Иван Федорович. – Я обнаружил следы крови на его тунике, топоре и ичигах. Так вот, я хочу вам сказать, что эти самые следы, эта кровь принадлежат разным людям. По моим данным, их было не менее семи человек. Во всяком случае, так показывает анализ.
– Вот даже как! Вы предполагаете, что это все-таки было убийство? Он хотел кого-то убить, а убили его самого? – спросил Волков, внимательно всматриваясь в глубокую рану на правой стороне груди.
– Да. У него на теле несколько ран, но не все они смертельны. Вот, например, рана на руке скорее всего от стрелы. Она, конечно, причиняла ему страдания, вот только вряд ли стала для него роковой. А вот взгляните сюда. – Марков показал пинцетом на большой надрез между ребрами. – Скорее всего наш исследуемый умер именно от этой раны.
– Да, вижу, пробито легкое, он мог умереть от потери крови.
– А вот теперь посмотрите на бедра.
Волков, поправив очки, слегка наклонился над трупом.
– Действительно, здесь есть какая-то рана.
– И не одна, – охотно поддержал его Марков. – А еще вот здесь и вот тут, – провел он скальпелем.
