– Обуви не рассмотреть, она спрятана от взора за лестницей. Но хорошо видно, что он в темно-синих джинсах. Заметно, что он худой, невысокого роста.
– Ваш взгляд поднимается выше, останавливается на уровне груди.
Лицо Анисимова напряглось, словно воспоминания приносили ему очень болезненные ощущения.
– Я не могу рассмотреть его туловища. Оно спрятано от меня пролетом лестницы.
– Вот вы уклоняетесь, и кастет скользнул по вашей голове.
– Я упал. Щекой чувствую прохладу лестницы.
– Ваш взгляд направлен прямо перед собой. Что вы видите?
– У моего лица лежит окурок. Чувствую, как он пахнет жженым табаком. – Анисимов с неприязнью поморщился. – Вижу ботинки из темно-коричневой кожи.
– Боковым зрением вы улавливаете движение наверху лестницы.
– Вижу еще одну пару ног. Вижу черные, до блеска начищенные ботинки, длинные шнурки. Их кончики свисают почти до самого пола.
– Ваш взгляд чуть скользнул выше. Вы видите брюки.
– Вижу брюки из темно-серой ткани в светлую полоску.
– Сосредоточьтесь. Сейчас они говорят о вас и решают, что с вами делать.
– Слышу голос откуда-то сверху. Голос негромкий, приглушенный.
– Внимательно прислушайтесь. О чем они говорят?
– Человек говорит, что убивать меня пока нет необходимости. Говорит о том, что, возможно, я буду даже полезен, что меня нужно отвезти подальше от этого места. Чувствую прикосновение чужих рук на своих запястьях. Меня перевернули на спину. В глаза ударил яркий свет.
– Вас потащили вниз, вы пробуете открыть глаза, чтобы рассмотреть человека, который находится наверху лестницы.
– Я открыл глаза, пытаюсь его рассмотреть. У меня такое впечатление, что я уже где-то видел этого человека. Мне знаком его облик. Но он не торопится спускаться вниз.
– Вас тащат по лестнице, ваш взгляд скользит по потолку, стенам. Вас выносят во двор. Вспомните, может, кто-то попался вам навстречу?
– Вижу мужчину, который хотел войти в подъезд, но, заметив, как меня выносят, попятился назад. Позади прозвучал высокий голос.
– Что произнес этот голос?
– Ему объяснили, что я пьян.
– Вас несут через двор. На какое-то время вы очнулись, что вы видите прямо перед собой?
– Небо. Оно расплывается.
– Соберитесь. Вы видите машины, ваш взгляд сосредоточен на кузове машины. Что это за машина?
– Джип «Лексус».
– Какого он цвета?
– Кузов машины серебристого цвета.
– Открывается дверца, вы видите сиденье. Что еще?
– Меня положили на пол. Мужчина с наколкой вытащил из кармана пистолет и вложил его мне в руку.
– Что вы чувствуете?
– Я ощущаю прохладу металлической поверхности пистолета. Мне хочется сжать рукоять, но в пальцах нет силы.
– Что же это за пистолет?
– «Браунинг». Пистолет очень старый. Рукоять потерта. Наверняка это оружие поменяло не одного хозяина.
– Что происходит дальше?
– Пистолет вытянули из моей ладони. Слышу, как открылась передняя дверца. Раздался женский голос. У меня такое чувство, что я его где-то слышал прежде. Все, дальше тьма.
Анисимов пришел в себя через несколько минут. Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь сосредоточиться. Потом молча посмотрел запись сеанса. Опять помолчал.
– Хорошая работа, – наконец сказал Анисимов.
– Я старалась.
– Но что было дальше?
Пожав плечами, Ангелина сказала:
– А ничего больше не было. Так что ничего особенного. Во всей этой неприятной истории хорошо одно – то, что ты жив. Все могло быть гораздо хуже.
– Я это знаю, – сдержанно подтвердил Анисимов. – Давно хочу спросить: как это у тебя получается?
– Некоторые способности, потом учеба… Если этому долго учиться, то подобные вещи уже не покажутся каким-то необъяснимым чудом. А вообще подобный процесс называется гипнореконструкцией.
Игорь чувствовал некоторый дискомфорт. После первых минут пробуждения его тело казалось ему каким-то чужим, и требовалось некоторое время, чтобы вернулись прежние ощущения. Ему казалось, что он заново учится не только воспринимать окружающее, но даже дышать. Нечто подобное происходит с человеком после тяжелой болезни или после затянувшейся депрессии.
Возможно, что подобное вмешательство в психику не проходит бесследно для личности. Не исключено, что «кинолента памяти» после многократного просмотра изнашивается и ветшает, именно поэтому даже недавние события для него не выглядели яркими и больше походили на размазанные неясные видения, словно его от них отделял большой промежуток времени.
А что, если в результате этих экспериментов его «кинолента памяти» поизносилась настолько, что из нее были выброшены целые главы жизни?
От этого предположения Анисимова невольно бросило в жар. Действительно, с недавнего времени он обратил внимание на то, что некоторые эпизоды его жизни становились едва различимыми, туманными и чужими. Такое впечатление, что на его «кинопленке памяти» вдруг неожиданно потускнела эмульсия, обесцветив до неузнаваемости прожитые дни. Некоторые моменты его прошлой жизни при воспоминании о них казались настолько тусклыми, что их подчас невозможно было отделить один от другого. Они накладывались, переплетались. Его сознание выдавало какие-то искаженные воспоминания, напоминая изрядно побитый электронный файл.
С его памятью что-то было не так.
– Что случилось? – встревоженным голосом спросила Ангелина.
Игорь пожал плечами:
– Ничего особенного. Лезет в голову какая-то чертовщина. Даже не представляю, как от нее отделаться.
– Ты сильно побледнел. Знаешь, я очень испугалась за тебя.
– Послушай, Ангелина, тут такое дело… – Засомневавшись, Анисимов тут же добавил: – Хотя знаешь… Выброси все это из головы. Это я так.
– Ну, смотри, я могла бы помочь тебе, – обиженно сказала Ангелина.
– Попробую справиться сам, – после некоторых колебаний буркнул Анисимов.
– Мне кажется, что домой тебе пока лучше не ходить. У тебя есть где спрятаться?
– Со мной все в порядке.
– Ты не хочешь остаться?
– Нет. Слишком много дел.
Анисимов вышел на улицу. На него навалилась какая-то апатия – не было желания ни работать, ни думать. Скорее всего такое состояние не что иное, как постгипнотический синдром. Нужно завязать со всеми этими проникновениями в сознание, иначе можно заработать какую-нибудь психическую болезнь.
Ходьба доставляла ему удовольствие. Топаешь себе, ни на кого не глядя, размышляешь о жизни, и тебе совершенно нет никакого дела до окружающих. Этакое одиночество в толпе.
Анисимов пробродил около часа, прежде чем ему удалось вернуть душевное равновесие. Вытащив из кармана телефон, Анисимов набрал номер Альберта.
