– Вы бы поаккуратнее, – крикнул вслед им сторож. – Народ нынче разный ходит. И все больше шальной. Как бы того... До исподнего не раздели бы. Да и дамочка ваша одета не так, как все. Признать еще могут.
– Спасибо, учту, – невесело буркнул Кирьян и свернул за угол.
Некоторое время они шли молча. Тишина не тяготила. Приятно пройтись с любимым человеком, вслушиваясь в городской покой.
Неожиданно Кирьян развернулся.
– Знаешь что... Давай я тебя провожу. Домой поеду, что-то я устал сегодня. Просто с ног валюсь.
– Тебя никто не выгоняет, ты можешь остаться у меня, – спокойно заметила Мария, посмотрев на Кирьяна снизу вверх.
В глазах тоска. Вот она, бабья доля. Внешне-то все ладится, хороша собой, при деле – тужурку вот чекистскую носит. Ни в чем мужчинам не уступает, а стоит только остаться одной, как тоска наваливается.
Кирьян отвернулся. Сделал вид, что ничего не произошло.
– Я к тебе потом приду.
– Обещаешь?
– Да.
– Тогда не провожай меня, я сама дойду. Тут недалеко. К тому же со мной оружие.
– Хорошо. Как скажешь.
Оставшись один, Кирьян быстрым шагом направился к котельной, благо идти было не очень далеко. Остановившись у порога, он осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, уверенно постучал в дверь. Сначала послышалось неясное шевеление, где-то внутри помещения пробуждалась жизнь: не то черти подбрасывали под котел угольку, не то грешники из котлов от жара повылезали. И только прислушавшись, Кирьян различил осторожные шаги.
– Кто там? – спросили из-за двери.
Кирьян узнал голос Саввы Тимошина.
– Открывай, свои.
Громыхнул засов. Дверь, скрипнув, распахнулась. Первое, что увидел Кирьян, это ошалелые глаза Ромы Овчинского.
– Фундамент пробили? – деловито спросил Кирьян, проходя вовнутрь.
Взору предстала черная нора. Неширокая, но в нее можно было запросто пробраться на четвереньках. Комья глины грудой лежали в стороне. Никакой маскировки, теперь она ни к чему.
– Пробили, – ответил Савва Назарович. – Точно в полтретьего, как и договаривались.
– Времени вам хватило?
– Вполне. Как только ты с кралей к магазину подошел, так мы и начали долбить. Вовремя ты сторожа отвлек. Такой шум стоял, думали, он услышит. Я даже Роману сказал, чтобы он посмотрел, что там наверху делается... А он вернулся и говорит, мол, ты со сторожем табачок раскуриваешь. Идиллия, в общем. А тут и фундамент поддался. Ну мы и протиснулись. – И с довольной улыбкой сообщил: – Там всего столько, что мы за два дня не управимся.
– Ценности были в сейфе?
– Да, пришлось немного поработать, – кивнул медвежатник на открытый саквояж.
– Целое ведро всяких брюликов набрали, – сообщил восторженно Роман. – Посмотреть хочешь?
– Покажь!
– В магазине оставили. Ползти придется.
– Переодеться есть во что?
– Брось! – отмахнулся Савва Назарович. – Завтра ты себе сотню таких костюмов купить сможешь!
– Тогда полезли!
Подземный ход был не столь широким, как казался. В некоторых местах Кирьяну буквально приходилось протискиваться. И он почувствовал невероятное облегчение, когда наконец оказался в просторном подвале магазина.
Довольно улыбаясь, к нему подошел Егор Копыто.
– Ну и как тебе?
– Хуже, чем на киче, – признался Фартовый. – Едва вытерпел. Думал, засыпет.
Отряхнув испачканные брюки, он спросил у Романа:
– Сколько же метров этот лаз?
– Получилось двадцать восемь, – уверенно ответил Роман.
– Откуда такая точность?
– Я веревкой отмерял.
– А я думал, что прополз целый километр.
– У меня поначалу такое же чувство было, – согласился Савва Назарович. – А потом ничего, привык.
Овчинский с медвежатником и Егором успели хорошо обосноваться в подвале. На столе горели свечи. Тяжелая металлическая дверь, отделявшая магазин от подвала, выглядела какой-то обманутой, ей так и хотелось покрутить фигу, и Фартовый едва удержал себя от подобного жеста.
– Где рыжье? – спросил он слега дрогнувшим голосом.
Возбуждение Романа невольно передалось и ему. Следовало бы спросить как-то понейтральнее. Однако не получилось, и сейчас Кирьян ругал себя за это.
– Вот... В ведре. И еще много всего... Деньги... Ну ты глянь в ведро-то...
Обыкновенное ведро, слегка побитое, поцарапанное. Его содержимое закрывала какая-то тряпка.
– А лохмотьями-то чего закрыли? – удивился Кирьян.
– А ты взгляни, – с некоторым придыханием ответил Роман.
Фартовый брезгливо поднял тряпку. Поверх брюликов, сложенных кучей, лежала корона.
– Та самая? – невольно вырвалось у него.
– Похоже. На ней царское клеймо.
– Откуда она здесь?
– Трудно сказать. Как-то раздобыли. А потом ведь корон много было, на каждый праздник. Даже на будни.
– Теперь понятно.
Кирьян накинул тряпицу на корону. И вправду, глаза режет.
– Продавать-то ее как? Просто так не сплавишь, – заметил Егор Копыто.
Пахан только хмыкнул:
– А чего тут мудрить-то? Золото и бриллианты... Уж как-нибудь они проживут друг без друга.
– Так-то оно так, но уж больно не хочется такую вещь портить.
– Другого выхода нет! Не успеешь к скупщику сунуться, как чекисты сгребут.
– А может, все-таки попробуем?
– Ладно, после поговорим...
Кирьян приподнял ведро. На вес впечатляет.
– А это что? – показал Кирьян на большую набитую сумку.
– Деньги, – просто ответил Егор. – Выручка. В пятницу должны были в банк сдать. Да что-то у них там не заладилось.
– Нам только лучше!
– И мы о том же.
Всего набиралось немало. Просто так не унести.
– Об экипаже надо было бы подумать. Не тащить же все это на себе через весь город, – вздохнул Тимошин.
– Тут машина нужна, с ней понадежнее будет.
– А кто вам сказал, что я не подумал об этом, – усмехнулся Кирьян. – Сейчас Гаврила с Колькой- шофером подойдут, чего-нибудь придумаем. Так ведь, Овчина?
– Конечно, оно так, – потупившись, сказал Роман. – Только мы никак не думали, что так быстро стену
