красноперый посмотрел в его сторону, но добивать его не стал. Всю жизнь отец не знал, почему он этого не сделал, хотя жалостью такие типы не отличаются. Сколько он там пролежал, непонятно. Когда он очнулся, то от грузовика отполз. А потом машина как полыхнет, и зарево на половину неба!
– Получается, что красопогонник уволок этот контейнер?
– Выходит, что так. Знаешь, – задумчиво и с какой-то странной улыбкой протянул вор, – отец ведь его всю жизнь искал. И мне потому и рассказал обо всем, чтобы, если сам не успеет, я после него этим занялся. Да и я уже думал, что никогда его не найду, считал, что этот тип сгорел вместе с контейнером. Тот ли это старик или нет, это обязательно узнать надо. А вдруг и вправду через столько лет выплыл! Вот что я тебе скажу: если у этого старика имеется один – такой! – камушек, так у него должны быть и другие. Отыщи этого старика!
– Отыщу.
– И трясите его до тех самых пор, пока он не скажет, куда спрятал остальные камушки. Ты меня понял? – строго спросил Батяня.
– Да.
– А теперь иди! У меня процедуры! – и, уже потеряв интерес к Андрею, крикнул: – Люда! За что я тебе деньги плачу!
Глава 7
ЗОЛОТЫЕ МОНЕТЫ ЦАРСКОЙ ЧЕКАНКИ
После смерти Антона прошла неделя. Сразу после приезда из леса Никита встретился с его матерью, еще нестарой крепкой женщиной. Она сумела не разрыдаться, только в отчаянии покусывала нижнюю губу. В ее глазах застыл немой вопрос: «Почему же так получилось?» Как же ей объяснить, что именно ее сыну просто не повезло?! А потому ощущение от встречи было самое гнетущее. Если чем-то и можно было заполнить сознание, так это работой. Раза два звонил майор Журавлев, справлялся о старике Георгии Георгиевиче, но тот как в воду канул. И вообще, странная получалась история, его как будто бы никто не видел, кроме разве что Никиты с Антоном. А так как Антона уже нет, описание Зиновьева могло сойти за обыкновенный вымысел.
Журавлев обещал позвонить на этой неделе, но что-то молчал. Следовательно, Никита был ему не особенно нужен. Оно и к лучшему.
Чтобы не терять время, Зиновьев углубился в архивы края, понимая, что это настоящий кладезь для поисков. Важно только подойти к такой работе с умом. И там, где для человека непосвященного будут всего лишь скучные описания пород, для опытного хитника откроются весьма важные сведения о заброшенных копях.
К поиску драгоценных камней Никита подходил по-научному. Сначала копался в литературе и выискивал всякие упоминания о самоцветах, затем очерчивал примерный район поиска, доставал точную карту этой местности и только после этого разыскивал старинный прииск.
Рудники по добыче самоцветов на Урале были известны еще при Иване Грозном, а в демидовское время началась их массовая разработка. Огромное количество копей было открыто при НЭПе, а в конце двадцатых годов прошлого столетия они были законсервированы. Большинство разработок впоследствии были позабыты, поэтому их предстояло открывать заново.
Никита часто с улыбкой вспоминал историю своего приятеля Бармалея, который однажды разузнав о том, что на одной перспективной жиле стоит старенький дом, решил его купить. И, поторговавшись с хозяином, приобрел дом практически за бесценок. Разобрав в горнице пол, он вырыл колодец, а потом целый год черпал из земли изумруды. А позже, когда жила была выработана полностью, сумел еще и продать дом с огромной выгодой.
Два года назад, перебирая архивы монастыря «Радость всем страждущим», Никита вдруг обнаружил коротенькую запись о том, что недалеко от поселка Изумрудный старец Еникей собрал две горсти темно- зеленых камушков, каждый из которых был толщиной в мизинец. Никита на пару с Бармалеем половину лета ковырялись в этом районе, прежде чем обнаружили упомянутое место. Сезон оказался удачным – тогда они нарыли с десяток изумрудов, каждый из которых был по десять граммов весом.
Очень перспективный рудник Никита обнаружил после десятидневных поисков в центральном архиве. Выехав на место, он понял, что потраченного времени было не жаль, дело того стоило. Достаточно было походить по территории месторождения, чтобы понять, что рудник разрабатывался не только при Николае I, но и значительно позже, во времена НЭПа. Тогда большая часть копей принадлежала иностранцам, а они всегда понимали толк в уральских камушках.
От их прежней деятельности остался лишь почти развалившийся двухэтажный каменный дом, да еще небольшие отвалы, в которых хитники иногда находили небольшие образцы. Но все это мелочь по сравнению с тем, что скрывала настоящая жила.
Хозяева свернули свое производство неожиданно, и даже сейчас можно было отыскать металлические столбы, что прежде подпирали ленточный контейнер, по которому шла порода, содержащая изумруды. Изобретение не самое высокотехнологичное – по обе стороны от движущейся ленты стояли доверенные лица владельца, чаще всего женщины, которые проворно подбирали сверкающие камушки и бросали их в корзину.
Собственно, с того времени практически ничего не изменилось. И вряд ли в ближайшее пятьдесят лет будет создан прибор, который окажется способен со стопроцентной вероятностью определить в породе драгоценный камушек. А потому в работе и доныне преобладал старый дедовский способ, проверенный многими столетиями – долби да выискивай в груде породы залежавшийся камушек.
Авось повезет!
Повсюду на прииске попадались старые ложки и посуда, что являлось лишним подтверждением торопливых сборов. Но несмотря на то что времени у них оставалось в обрез, перспективную жилу хозяева запрятали толково, посадив на месте раскопов кустарники. Растительность скоро прижилась, со временем разрослась и превратилась в такую труднопроходимую чащу, что сюда не захаживали даже грибники, из боязни крепко поободраться.
Но вот кабанам здесь было привольно!
Странно, что не осталось никаких свидетельств о том, что прежде здесь работала старательская артель. И только расспросив у старожилов о прииске, Никита узнал, что хозяева рудника не просто уехали. Однажды к ним нагрянул отряд ЧК и, окружив прииск, арестовал добытчиков. А недовольных, не утруждая себя долгими уговорами, просто расстреляли и закопали здесь же в шурфе. Что и говорить, место было жутковатое, души, сгинувшие без отпевания, продолжали ночами бродить по округе, будоража покой хитников.
И это было обычное дело – едва ли не за каждым рудником тянулась своя кровавая история, уходящая корнями в далекое прошлое.
Дотошному Никите удалось выявить еще одно перспективное местечко и опять же неподалеку от поселка Изумрудный – старую заросшую балку.
Оказавшись на месте предполагаемой копи, он немало поломал голову, чтобы разглядеть в зарослях заброшенный рудник. Причем, как гласила молва, прежний добытчик свозил сюда дерн со всей округи и аккуратно латал им прежние разработки. Пока, наконец, совсем не залечил забой.
Место удалось расчистить только через две недели, когда на участок пригнали целую бригаду лесорубов. После того, когда деревья, наконец, были свалены и увезены с благодатного места, за дело взялся бульдозер и слой за слоем принялся разгребать прежние разработки. За полторы недели работы Никите на пару с Бармалеем удалось набрать два ведра бериллов и изумрудов. Некоторые из находок были просто уникальными.
Но самая приятная неожиданность заключалась в том, что уже в конце полевого сезона они натолкнулись на небольшое гнездо демантоидов, красивых прозрачных зеленоватых камушков, каждый из которых был весом почти в пять граммов.
Весьма редкие образцы! Уникальность демантоидов заключалась в том, что по игре света они не уступали алмазам.
Демантоиды такого крупного размера ценились даже больше, чем изумруды, в силу своей уникальности. Причем по официальной версии драгоценными камнями они не являлись, в отличие от первой группы – алмазов, изумрудов, сапфиров и александритов – их можно было запросто перевозить через границу,
