Гиммлер в сопровождении нескольких офицеров вернулся в церковь Святой Екатерины.
Рядом с бургомистром Вилли Либелем стоял штандартенфюрер СС Хайнц Шмайсснер. Про таких мужчин говорят, что они имеют породу. Военная форма необыкновенно шла к его долговязой высокой фигуре, полное впечатление того, что он родился в мундире офицера СС. Мужественное красивое лицо сужалось книзу полукруглым подбородком, в самом центре которого обозначилась небольшая ямочка. Нос прямой, с легкой горбинкой в самом центре; лоб высокий, гладкий, слегка выпуклый; густые русые волосы зачесаны назад. Такие лица художники любят рисовать на плакатах, подчеркивающих чистоту арийской расы.
С задумчивым видом немного поодаль стоял доктор Конрад Фрайс. О русских он знал не понаслышке. Угодив в плен во время Брусиловского прорыва, он пять лет провел в лагере под Можайском. За это время сумел проникнуться коммунистическим духом, и после окончания войны два года был комиссаром в Петрограде. Однако столь красное прошлое не помешало ему продолжить юридическое образование и впоследствии получить степень доктора наук. С приходом к власти национал-социалистической партии он поменял свои политические взгляды и продолжил карьеру в качестве депутата в рейхстаге. А в июле фюрер доверил ему руководить судебным процессом над заговорщиками.
Как это ни парадоксально, но Конрад Фрайс был одним из самых доверенных людей Генриха Гиммлера, и однажды рейхсфюрер, не то в шутку, не то всерьез, обмолвился, что он доверяет доктору Фрайсу куда больше, чем собственной жене.
Распахнутая витрина без Священного копья смотрелась сиротливо. Наверняка у всех присутствующих подобная картина вызывала немалое уныние. Тяжелее всех пришлось доктору Фрайсу, – он подошел к витрине и бережно опустил стекло. Получилось звучно, как если бы захлопнули крышку гроба.
– Господа, – заговорил рейхсфюрер СС Гиммлер, – здесь нас только три человека, посвященных во все детали операции «Копье судьбы». Уверяю вас, всех тонкостей не знает даже фюрер. Вместе с фюрером только четыре человека будут знать о том, где будет лежать настоящее Копье судьбы. – Выждав значительную паузу, продолжил: – Оно будет размещаться в специально оборудованной комнате в подвалах Нюрнбергской крепости. Для всех остальных оно будет находиться в «Доме Дюрера». – Едко улыбнувшись, добавил: – Во всяком случае, там будет лежать его искусная копия.
– А никто не сумеет отличить подлога? – забеспокоился доктор Фрайс.
– Уверяю вас, доктор, это совершенно исключено. Оба копья идентичны! Если бы у них была мать, так и она бы не отличила своих близнецов.
– А как же тот человек, который изготавливал подделку? – усомнился штандартенфюрер СС Хайнц Шмайсснер.
– По этому поводу вы тоже не должны беспокоиться, – заверил рейхсфюрер СС Гиммлер. – Сейчас он находится в тех краях, которые не способствуют болтливости.
– А где же настоящее копье? – подивился Хайнц Шмайсснер.
– Покажите Копье судьбы всем, господин Либель, – обратился рейхсфюрер к бургомистру.
Только сейчас присутствующие заметили, что в ногах у бургомистра лежал черный футляр, в котором обычно переносят скрипки. Подняв его, он щелкнул замками и с большой бережностью вытащил длинный продолговатый предмет, завернутый в обыкновенную черную тряпку. На лицах присутствующих невольно застыло изумление. Значит, именно здесь прячется святая реликвия? Кто бы мог подумать!
– Господин штандартенфюрер, – обратился Вилли Либель к Хайнцу Шмайсснеру, – помогите мне, пожалуйста.
Шагнув вперед, штандартенфюрер СС принял на руки священную ношу, и бургомистр проворно размотал тряпицу. Бережно взяв в руки копье, Вилли Либель дрогнувшим голосом объявил:
– Вот это и есть настоящее Копье судьбы, господа!
Взгляды всех присутствующих – смесь восторга и благоговейного трепета, – были прикованы к Священному копью. В присутствии копья невольно терялось чувство времени, на него хотелось взирать долго, до рези в глазах.
Из транса присутствующих вывел резковатый голос доктора Фрайса:
– Да, но позвольте, каким образом мы можем сказать, какое из этих двух копий настоящее?!
– Хорошо, что вы задали мне этот вопрос, господа, – тотчас отозвался рейхсфюрер СС. – Даже если нас не будет, все мы ходим под Богом… Тем более во время войны. Так что наши потомки все равно сумеют определить, какое из этих двух копий будет настоящее, а какое фальшивое.
– Чем же они отличаются друг от друга?
– Всем известно, что на настоящем копье под золотой муфтой начертано имя первого его владельца, центуриона Гая Кассия. Так вот, на копии такой надписи нет. А теперь господа, не будем терять время, я покажу вам место, где должно находиться Копье судьбы.
Вышли из церкви.
За оцеплением оставалась лишь горстка любопытных. Вытянув шеи, горожане посматривали на спускающихся по крыльцу офицеров. В мужчине, шедшем впереди, горожане узнали рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, весьма редкого гостя в Нюрнберге. Рядом с ним шагал бургомистр и держал в правой руке футляр со скрипкой. Наверняка офицеры присутствовали на богослужении, так что в этом не было ничего необычного. Перебросившись несколькими фразами, они направились к двум автомобилям, стоящим во дворе.
Не расставаясь с футляром, бургомистр сел на переднее пассажирское сиденье и бережно положил его на колени. На заднем сиденье расположились двое других офицеров. Генрих Гиммлер поехал в отдельной машине. Выехав из приходской церкви, машины направились в центральную часть города.
Дорога заняла несколько минут. Их уже ждали, головная машина лишь слегка притормозила перед открывающимися воротами и, громко просигналив, въехала во двор, уложенный базальтовой брусчаткой.
Дежурный офицер подскочил к машине и, распахнув дверь, помог выбраться рейхсфюреру СС.
– Хайль Гитлер, рейхсфюрер! – прищелкнув каблуками, выкинул вперед руку молоденький штурмшарфюрер.
Небрежно, как и положено высоким чинам, Гиммлер отбросил руку к плечу, показав белую широкую ладонь. Для молоденького офицера рейхсфюрер СС казался олицетворением Великой империи, которая должна, если верить обещаниям министра пропаганды Геббельса, просуществовать долгих тысячу лет. Гиммлер печально вздохнул: если бы ему знать, что государство, казалось бы, обреченное историей на сотни лет величественного господства, еженедельно теряет территории, равные его родной Баварии. И не далек тот день, когда Третий рейх сожмется до земель средневекового графства.
Из-за спины юноши, неловко подтягивая раненую ногу, вышел гауптшарфюрер Ганс Райнике, в металлической каске и с пистолетом на поясе. Его-то не испугать, за свою жизнь он насмотрелся всякого, а высокое начальство разглядывал на расстоянии вытянутой руки. Чего же ему гнуться перед высшими чинами, если на Восточном фронте не гнулся под пулями.
Проковыляв к вышедшему Гиммлеру, коротко доложил:
– Все готово, господин рейхсфюрер.
– Тогда не будем терять время, Ганс. Пойдемте.
Гауптшарфюрер захромал в распахнутую дверь. Приостановился у самого входа, дожидаясь поотставших офицеров, и, стуча стальными подковками, принялся спускаться по каменной лестнице.
– Мы провели свет, господин рейхсфюрер, – сообщил гауптшарфюрер, – так оно удобнее.
– Правильно, в прошлый раз я чуть не расколотил лоб о ваши косяки, – пожаловался Гиммлер. – Не хватает еще во время войны помереть от бытовой травмы, – невесело буркнул он. – Так как насчет привидений, Ганс, вы их, часом, не видели?
Старый солдат сдержанно рассмеялся:
– Я думаю, что они просто боятся меня, господин рейхсфюрер.
Лампы в повале были тусклые, но света было вполне достаточно, чтобы как следует рассмотреть помещение. Грязи не видно, пол аккуратно подметен, но через слой штукатурки просматривались надписи, оставленные невольниками прошлых столетий.
Удручающее впечатление.
Гиммлер невольно перевел взгляд на шагавшего рядом Вилли Либеля и невольно хмыкнул, рассмотрев на его тощем вытянутом лице собственные переживания. Кому было нипочем, так это старому солдату,
