Орех через силу улыбнулся:
– Видно, врут.
Рябина по-приятельски потрепал кореша по плечу и объявил:
– Я так и думал, дружище!
И, насвистывая, не спеша отошел в сторону.
В этот же вечер Орех встретился с Беспалым. В комнате, где отдыхала охрана, было по- холостяцки просто: стол, два поцарапанных стула, в углу умирающая пальма. Единственным украшением оставались пестрые занавески, вышитые под лубок.
Александр Тимофеевич внимательно выслушал его, потом метким броском закинул окурок «Беломора» в корзину для мусора.
– Он съест тебя! – просто объявил Беспалый. – Ты не хуже меня знаешь эту породу. И если ты разок спасуешь перед Рябиной – на зоне все об этом будут знать.
– Что же вы мне посоветуете в таком случае?
– Советы здесь не помогут, нужно действовать. Надо поставить Рябину на место, да так, чтобы об этом узнали все! Конечно, я могу перевести его в другой лагерь, могу поместить в пресс-хату, где сластолюбивые мужики распорют его до кишок, но у меня для него есть оружие пострашнее. Да, кстати, ты слышал о таком законнике, как Варяг?
Орех даже слегка обиделся. Варяг был законником всероссийского масштаба, и о нем знал каждый блатной.
– Лично мне с Варягом встречаться не приходилось... Все-таки он законный, а я всего-навсего простой подпаханник. Но слышать о нем, конечно, приходилось.
– По данным МВД, это один из самых авторитетных законников в России. Его влияние в зонах увеличивается с каждым годом. Мне непонятно, кто его поддерживает, но за ним, похоже, стоят какие-то очень крупные фигуры...
Беспалый умолк. Сведения о Варяге относились к особо секретным, и негоже было выкладывать стукачу все, что знал сам Беспалый. А известно ему было, что сразу после своей последней ходки Варяг по поручению сходняка отправился по регионам России, чтобы ускорить перевод денег в общак. Воры готовили тогда крупную акцию, и во многих колониях должны были произойти волнения, а для этого требовались большие деньги. Трудно представить, что было бы, если в одно и то же время заключенные разных лагерей России, вооружившись заточками, бросились бы на охрану. Чтобы усмирить эту армию зэков, не хватило бы всех российских войск. Вся операция проводилась в чрезвычайной тайне, о ней знал только небольшой круг людей. Утечка информации произошла за неделю до назначенного срока. Тогда лагерное начальство вовремя приняло надлежащие меры – наиболее дерзких отправили в ШИЗО, остальных перебросили в другие колонии. После провала акции воры в законе устроили в Самаре большое толковище, на котором приговорили двух законных, ответственных за связь между зонами. И еще троих, отвечавших за конечную стадию операции, тоже наказали. И до сих пор никто не знал, что о готовящемся восстании стало известно из ближайшего окружения Варяга. В это время он разъезжал по России с тремя громилами, одним из них был Рябина. Они выполняли отдельные поручения Варяга. Рябина, например, отвечал за доставку маляв в зоны. О готовящемся восстании узнали именно через него, когда он в доверительной беседе за кружкой пива проболтался своему бывшему подельнику. И не ведал дурашка Рябина, что тот уже в течение четырех лет регулярно составляет докладные на имя начальника УИНа и подписывается псевдонимом «Призрак».
– Словом, – прервал молчание Беспалый, – за твоим дружком есть кое-какие грешки. Он ходил в пристяже при Варяге и однажды разболтал кое о чем. По его вине многим законным накинули срока, а двоим намазали лоб зеленкой. Ты ему намекни, что кое-что знаешь об этом. Думаю, что этого будет вполне достаточно...
Орех победно улыбнулся: ему стало ясно, что теперь Рябина ему совсем не опасен. Недавний страх перед ним сейчас казался Ореху почти смешным. Подумать только, ему казалось, что Рябина приобрел над ним власть!
– Если авторитеты узнают о подвигах Рябины, то начнут резать его на мелкие кусочки, – заключил Беспалый.
Орех даже состроил болезненную гримасу, представив, как острые кусачки впиваются в тело Рябины.
– Так ты понял, что тебе надо делать?
– Да!
– А теперь ступай! Если зэки будут спрашивать, зачем я тебя вызывал, скажешь, что по твоему делу обнаружился новый свидетель. А вообще, без нужды ко мне не заявляйся, это вызовет подозрения.
– Что я, без мозгов, что ли? Могли бы и не говорить!
– Если не поможет и это, тогда придется отыскать охотников посадить его на «хрящ любви»! А пидорасу веры нет, что с него возьмешь.
Беспалый рассуждал, как бывалый зэк, и создавалось впечатление, что сам он имел дело с немалым количеством «олек» и «галок», отдающих свою любовь за недокуренную сигарету.
Орех поднялся и, кивнув на прощание, вышел. Он посмотрел на часы. Через пятнадцать минут зэки- вахтеры закроют входы в локальные участки, и колония, разбитая высокими заборами на сектора, замрет до следующего утра.
Долго искать Рябину не пришлось: он как будто дожидался Ореха и сам вышел к нему навстречу из барака. Вор держался свободно, увидев Ореха, широко раскинул руки.
– Здравствуй, землячок, – весело произнес он и, остановившись в двух шагах, спрятал руки за спину. – Если я тебя обниму, то не запомоюсь?
– Все зависит от тебя, – усмехнулся Орех. Он держался спокойно, этому обстоятельству способствовала внезапно обретенная безграничная власть над бывшим приятелем. Только от одного Ореха зависело, как следует поступать дальше: вбить в его судьбу осиновый кол или все-таки дать шанс выжить. – Я тут прослышал, что ты раньше охранял Варяга...
От внимательного взгляда Ореха не укрылся страх, который появился на лице Рябины. О его работе на Варяга было известно самому узкому кругу воров, но даже они клялись, что сделаются суками, если хоть однажды обмолвятся о делах Варяга и его людях.
– Что ты этим хочешь сказать... земеля? – набычился Рябина.
– Дурачок, думаешь испугать меня? – Орех широко улыбнулся. В его голосе послышались певучие нотки. – А ведь бояться тебе нужно самого себя. Разве не из-за твоего длинного языка на смерть уговорили двух законных?
Рябина с опаской посмотрел по сторонам: не слышит ли кто их разговор. Зэки любили вечер – самое время, когда можно побаловаться чифирем и беззлобно позубоскалить. В это время заключенные, как правило, предоставлены сами себе: администрация разбегается по домам, а дежурный офицер, запершись у себя в каморке, глушит горькую.
На Ореха и Рябину никто не обращал внимания: нет ничего необычного в разговоре двух приятелей. Рябина достал из кармана пачку «Беломора», щелчком выбил папиросу. Он долго и тщательно разминал слежавшийся табак и только после этого сунул «беломорину» в рот.
– Я вижу, ты чего-то недоговариваешь, земеля. То, о чем ты сейчас сказал, знают не более десяти человек. Впрочем, от них ты этого услышать не мог – с такими, как ты, они дружбу не водят. Это слишком большие люди! Меня смущает вот что: то, о чем ты сейчас сказал, похоже, известно операм. Ты словно заглянул в мое дело, Орех! Что за дела...
– Я еще не все сказал, Рябина. Предателей никто не любит – ни мусора, ни воры. Блатные прирежут тебя этой же ночью, если им станет известно, что ты за кружкой пива растрепал планы братвы подставному фраеру. И кто тебе тогда поверит, что ты не работаешь на контору? – Орех вынул папиросу изо рта Рябины и отшвырнул ее в сторону. – Вредно курить, земеля! Ты бы поберег здоровьице-то. И еще я тебе хочу сказать, – жестко продолжал Орех, – если мне хоть слово поперек когда-нибудь скажешь... до утра не доживешь. Теперь ты мой раб! Тебе это ясно?! Ответа не слышу!
– Да, – хрипло буркнул Рябина. Он как-то сразу сник. Плечи его опустились, глаза потухли.
– Повтори, чей ты раб, если не хочешь умереть на куче отбросов.
