– А о чем он должен подумать? – нахмурился Антипов.
– Как нам ответить. Подождем его следующего хода. А потом опять наступит наша очередь.
– Значит, война?
– А есть другие предложения? – ответил вопросом на вопрос Шумский.
Никаких других предложений в наличии не оказалось. Антипов молча поднялся с дивана. Следом за ним встал и Блохин. Нестор всем своим видом давал понять соратникам, что на сегодня аудиенция закончена. Гибель Круглова сильно подкосила лидера. Это было заметно по его мрачному выражению лица.
– А ты задержись на секундочку, Кузя, – произнес Шумский, когда все трое его приспешников были уже у двери.
Кузьменков остановился. Антипов и Блохин вышли из комнаты. Буквально через минуту до слуха Шумского донесся хлопок закрывшейся входной двери. Нестор переместился к столу, выдвинул верхний ящик и склонился над ним. Кузьменков молча ждал. Наконец Шумский разогнулся, приблизился к соратнику и протянул ему три сотенные купюры с изображением одного из американских президентов.
– Это за Захара, – прокомментировал Шумский. – Аванс.
– Не многовато ли?
– Я хочу, чтобы ты взял с собой двух подручных.
– Мне это не нужно, Нес… – попытался опротестовать такое решение Кузьменков, но Шумский категорично покачал головой.
– Я хочу, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Нам сейчас не нужен лишний риск. Война – дело серьезное, и полагаю, что тебе это известно гораздо лучше, чем мне или кому бы то ни было.
Нестору было известно богатое прошлое Кузьменкова, хотя тот никогда не распространялся на эту тему. Не любил вспоминать. Однако Афганистан оставил в душе Кузьменкова немалый след.
– Так что будет лучше, если ты подстрахуешься, – заключил Шумский.
– Хорошо.
Спорить было бесполезно. Да Кузьменков и не любил этого. Убрав деньги в карман, он обменялся с Шумским крепким рукопожатием и вышел из комнаты.
Нестор вернулся в кресло и опустился в него. Вытянул ноги. В памяти вновь всплыла последняя встреча с Кулагиным. «Эта война не нужна ни тебе, ни мне». Отступиться? Нет! Шумский решил, что он во что бы то ни стало пойдет до конца. Или ему придется потерять уважение к самому себе.
1993 год. Сауна на Равской
Какой мерой меряете…
За все время пути Кузьменков не произнес ни слова. Его сосредоточенное лицо больше было похоже на гипсовое изваяние, нежели на что-то живое и человеческое. Он даже практически не шевелился, не считая одного-единственного движения, повторяющегося с завидным постоянством. Поднимая вверх правую руку, Кузьменков быстро и нервно разгонял повисшее в салоне автомобиля густое облако едкого табачного дыма.
– А он точно там будет один? – склонился к Кузьменкову сидящий на заднем сиденье парнишка лет двадцати с обритой наголо головой, когда машина уже выехала на Равскую.
– Точно, – безлико ответил Кузьменков. – Захар всегда парится один. Во всяком случае, до шести часов.
– А потом что?
– Потом звонит проституткам. Когда основательно накачается спиртным.
– Да, мне Рамзес тоже рассказывал об этом, – подал голос водитель. – Говорят, что Захар заказывает для себя одного никак не меньше двух шмар. А иногда и три. Но такое бывает редко. В основном он предпочитает классический вариант для настоящего мачо. Блондинка плюс брюнетка.
Довольный собственной незамысловатой шуткой, водитель по-дебильному хихикнул. Кузьменков недовольно поморщился. Он с самого начала был против, чтобы на это дело ему в качестве подручных давали этих двоих. Кузьменков и не знал их толком. Тот, что сидел за рулем, имел такую же идиотскую, как и он сам, кличку Толокун и, по словам Нестора, когда-то принадлежал бригаде Мамонта. Откололся от своих уже после того, как сам Мамонт присягнул на верность Кулагину.
Парень на заднем сиденье и подавно был сущим дилетантом. Молокососом, не успевшим даже пороху понюхать. Его погоняло было что-то вроде Кургузый или Кукурузный. Кузьменков даже не запомнил. Откуда он нарисовался, не имелось ни малейшего представления.
Но Шумский настоял на том, чтобы он взял их с собой. И Кузьменкову ничего не оставалось делать, как только согласиться. С кадрами в последнее время действительно, была напряженка…
Толокун остановил машину за квартал до сауны, где окопался Захар. Так было заранее оговорено. Кузьменков склонился вперед и достал из бардачка два пистолета. Бегло проверил один и сунул его себе под ремень. Прикрыл сверху свитером. Второй протянул назад Кургузому-Кукурузному. Парень вцепился в оружие так, как тонущий хватается за последнюю спасительную соломинку. Швырнул недокуренную сигарету в окно. Кузьменков обернулся и заметил, как азартно блестят глаза у его вынужденного подельника.
– Ты хоть обращаться с ним умеешь? – спросил он.
– Само собой, – гордо вскинулся парнишка. – Я два года в армии оттрубил. Ракетные войска.
– И стрелять приходилось?
– На учениях.
Кузьменков тяжело вздохнул.
– На учениях – это хорошо, – без особого энтузиазма произнес он. – Ладно. Будешь меня прикрывать, если что. Вперед не суйся. Усвоил?
– Так точно, товарищ командир!
– А мне? – Толокун выставил перед собой раскрытую ладонь.
Кузьменков недовольно покосился в его сторону:
– Тебе без надобности. Будешь ждать нас в машине. Прикрывать тылы, так сказать. Но я очень надеюсь, что этого делать не придется. Сделаем все быстро и сразу линяем. Так что из тачки не выходи и держи мотор включенным. – Кузьменков потянул на себя ручку двери. – Как только мы появимся на крыльце, подкатывай к нам. Мы прыгаем, и газу. Будешь мудями трясти – сам пристрелю. Без разговоров. Вопросы?
Толокун обиженно выкатил вперед нижнюю губу.
– Нет.
– Тогда все. Пошли, напарничек.
Кузьменков вышел из машины и, не глядя, следует ли за ним парнишка из ракетных войск, двинулся к сауне. Поднявшись на крыльцо, он потянул на себя ручку двери и шагнул в просторный холл, оснащенный барной стойкой. Она же выполняла функции и стойки администраторской. Кузьменков решительно шагнул к ней. По ту сторону его встретил прыщавый белобрысый юнец в красной косоворотке.
– У нас спецобслуживание, – сказал он таким тоном, словно в этом заведении время от времени парились чиновники из самого высшего эшелона власти.
– Ясно.
Кузьменков приподнял свитер, выдернул из-за пояса ствол, навел его на прыщавого юнца и выстрелил. Кровь веером брызнула на противоположную стену. Юнец рухнул под стойку.
– Его-то зачем?
Кузьменков обернулся. Кургузый-Кукурузный удивленно моргал. Оружия у него в руках не было. Кузьменков не удостоил наивного напарника ответом. Быстрым шагом миновав барную стойку, он вошел в основное помещение сауны. Три двери. Кузьменков, не выпуская оружия из рук, толкнул первую. Никого. Он прошел дальше и толкнул вторую дверь. Тоже пусто. Со стороны душевых не доносилось никаких звуков. Кургузый-Кукурузный покорно семенил за старшим тандема. Едва распахнув третью, и последнюю из имеющихся в наличии дверей, Кузьменков сразу наткнулся взглядом на Захара. Тот сидел за низким деревянным столом с резными ножками и бессмысленно разглядывал стоящий перед ним граненый стакан с водкой. Рядом красовалась литровая бутылка и две-три тарелки со скудной закуской. Тело самого Захара было укрыто белоснежной простыней.
– Какого хрена? – пьяно вскинулся он. – Я же сказал, не бес…
Слова застряли в горле. Не взирая на степень своего опьянения, Захар узнал Кузьменкова. В глазах
