Валентина Дмитриевна, как вы смотрите, если мы поедем с вами верхом? – предложил он.
– О, это было бы замечательно! – воскликнула Петровская и тут же опечалилась. – Но у меня нет с собой амазонки.
– Это дело поправимое, – улыбнулся Михаил. – У Веры хороший гардероб, наверняка она захочет вам помочь.
– Боюсь, мое платье не подойдет госпоже Петровской, – с явным холодком в голосе заявила Вера.
– Вот как, почему? – слегка опешил молодой барон, рассчитывавший на полное согласие Веры.
– Я бы с радостью помогла Валентине Дмитриевне, но она много полнее меня, и моя амазонка может просто не подойти ей, – ответила Вера, с некоторой завистью кинув взор на грудь гостьи.
– Вздор, – заявил Михаил, не ожидавший от кузины сопротивления и с удивлением вглядываясь в нее. – Тебе просто жалко твоих французских платьев.
– Ничуть, – холодно ответила Вера.
– Уверяю тебя, на следующей неделе я тебе куплю с полдюжины платьев!
Вера пожала плечами:
– Мне это без надобности. Впрочем, делай что хочешь. А мне, прошу прощения, пора заняться хозяйством.
Девушка скорым шагом покинула гостиную, провожаемая двумя взглядами: один недоуменный, другой – понимающий.
– Ваша кузина просто образец домовитой хозяйки, – с еле заметной долей иронии заметила Петровская.
– Да, – задумчиво согласился Михаил. – Вся усадьба практически на ней. Прошу вас извинить ее за некоторую резкость, – добавил он. – Вероятно, она очень устала.
– Да, я понимаю, – мелькнули насмешливые искорки в глазах гостьи. – Теперь я уже и сама не хочу ехать верхом.
– Тогда пойдемте пешком, – предложил Михаил. – Роща, что вас интересует, находится совсем недалеко, а за ней как раз железнодорожная насыпь.
– Давайте пойдем к насыпи рощей, – предложила Петровская. – Вы ведь хорошо ее знаете?
– Конечно, – уверенно отозвался Михаил.
Какое-то время они шли молча. О чем думала Петровская, приходилось только догадываться, а вот думы Михаила были вполне явственны. Он думал о гостье замка и был полон восторга, что такая прелестная женщина идет рядом с ним, смотрит на него, невзначай касается его своим плечом. Волна чувств к ней уже захлестывала его и продолжала расти.
– Ой, как здесь много травы!
Михаил почувствовал себя виноватым:
– Да, роща порядком заросла.
– А теперь ступайте вперед и указывайте мне дорогу, – потребовала Петровская, когда они подошли к роще.
Пропустив его, она подобрала подол платья и, выверяя каждый свой шаг, пошла следом. Тропинка была едва различима, но Михаил шел уверенно, пользуясь только ему знакомыми ориентирами.
– Вы действительно прекрасно знаете свою рощу, – сказала сзади Петровская.
– А вы сомневались? – обернулся Михаил и не сразу смог оторвать взгляд от ее лица, покрывшегося нежным румянцем. – Ведь здесь прошло все мое детство.
– Вовсе нет, – ответила она, отметив про себя его взгляд. – А кто-нибудь еще знает этот лес так же хорошо, как вы?
– Пожалуй, отец, – снова обернулся Михаил, чтобы еще раз полюбоваться ее лицом.
– Наверняка еще и егеря? – уточнила Петровская.
– Мы давно уже их не держим. Железная дорога распугала крупную дичь. Осталось немного… Так что егеря нам теперь без надобности… Вот черт, – выругался он, останавливаясь.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила барышня.
Он обернулся и указал в чащу:
– Вон там, у березы – видите?
Петровская взглянула в ту сторону, куда указывал Михаил, и увидела бьющегося в траве зайца.
– Господи, заяц!
Михаил выглядел рассерженным:
– Опять этот сопляк расставил свои силки. Ну, я ему устрою…
Он подошел к зайцу, одной рукой взял его за уши, а другой принялся развязывать силки, в которых тот запутался. Потом опустил животное на землю. Заяц не думал убегать, казалось, что он не верил в предоставленную свободу, он слегка пошевелил длинными ушами, как если бы всерьез размышлял о случившемся, а потом, осознав спасение, кинулся прочь, петляя и выделывая замысловатые прыжки.
– Вы это о ком? – спросила Петровская.
– Есть тут один малолетний шалопай с березовских выселок. Силки ставит на нашего зверя. Я его как-то уже проучил, да, верно, мало. Придется ему припомнить урок.
– Он ворует вашу живность? – удивилась Петровская. – Так скажите исправнику, пусть его проучит.
– Я и сам справлюсь, – отмахнулся Михаил. – Кстати, этот паренек знает нашу рощу не хуже нас с отцом, а может быть, даже и лучше. Она для него, как дом родной.
– Да? – задумчиво спросила Петровская. – Где, вы говорите, Мишель, он живет?
– На выселках, в полуверсте от деревни Березовка.
– И как его зовут?
– Сенька. А почему вам это интересно? – удивился молодой Дагер.
– Ну-у… Может, он что-то знает или видел кого-нибудь из посторонних, – непринужденно ответила Петровская. – И как вы только видите эту тропинку? – удивленно спросила она, явно желая перевести разговор в другое русло. – Вот я ее совсем не вижу.
– А как часто, сударыня, вы намерены ею пользоваться? – поинтересовался Михаил.
Худенькие плечики женщины распрямились, отчего ее высокая грудь слегка колыхнулась, заставив Мишеля заволноваться еще более.
– Думаю, довольно часто.
– Тогда я прикажу расчистить ее для вас.
– О нет, не нужно, – с испугом воскликнула Петровская. – Я надеюсь отыскать какие-нибудь следы убийц моего жениха. Ведь его вещи были ими выброшены из вагона где-то здесь…
– Но до железной дороги еще далеко…
– А вы полагаете, что, найдя вещи, они отправились с ними в Ротозеево? – посмотрела на молодого барона Петровская. – Нет, дорогой Михаил Андреевич, они наверняка ушли с ними в вашу рощу, чтобы спокойно осмотреть их, отобрать нужное, а остальное выбросить или спрятать. И, конечно, несомненно оставили свои следы. Их-то я и надеюсь обнаружить.
– Вряд ли это возможно спустя несколько дней, – заметил Михаил.
– И все же я надеюсь, – твердо заявила Петровская. – Ведь дождя же не было. Ой! – через несколько шагов воскликнула она, приподнимая слегка подол платья. – Здесь сыро.
– Здесь когда-то была протока, – объяснил Михаил. – А саженей через десять будет озерцо. Далее тоже будет довольно топко. Позвольте, я донесу вас до него на руках?
– Ну, если иначе нельзя, – потупила взор молодая дама.
Михаил одной рукой обвил стан Петровской и поднял ее. Горячая волна желания захлестнула его, когда он нес ее, поневоле прижимая к себе. Его состояние почувствовала и барышня, и когда наконец, дойдя до озера, он осторожно опустил ее на землю, лицо его предательски пылало. Петровская тоже покраснела и, отведя взгляд, смущенно поблагодарила его. Повисла неловкая пауза.
– А вот и следы, – заговорила гостья первой, указывая на вытоптанную у озерца траву.
– Верно, – глухо отозвался Михаил, всматриваясь в следы. – Вам повезло, что здесь всегда сыро и листва очень густая и не пропускает солнечные лучи. – Он наклонился и внимательно осмотрел следы. – Вот что я вам скажу… Здесь было четыре человека.
– Четыре? – почему-то удивилась Петровская.
