– Какая же? – повернулась София.
– Он пребывает в Кенигсберг инкогнито. Как же в таком случае мне его встречать? Как царя? И стоит ли вообще обращать на него внимание, если он прибыл инкогнито?
– Ох, уж эти мужчины! – театрально вздохнула герцогиня. – Это только кажется, что все решают именно они. В действительности же все находится в руках женщин. Ведь мужчины обращаются к ним за советом по любому поводу.
– Герцогиня, не томи! – взмолился курфюрст.
– Он ведь едет не просто так, а с посольством. Следовательно, ты должен отправить тех, кому положено, встречать иноземное посольство. Но так как русский царь собирается хранить инкогнито, то выбрать стоит людей не самого высокого звания. Кто-нибудь из них, как бы невзначай, скажет, будто слышал, что на судне едет русский царь, и он проводит его до отведенных покоев.
Курфюрст призадумался. Верно, министров посылать не следовало.
– Я так и поступлю. Вот только кому доверить столь щекотливое дело?
– Пусть это будет церемониймейстер Иаков фон Бессер. Он поэт и ученый, и весьма деликатный человек. Думаю, что он сделает так, как нужно. Дипломатии ему не занимать.
У курфюрста была еще одна характерная черта – выслушав совет, он всегда поступал по-своему. Не пожелал отказываться от привычки и на этот раз.
Русского царя будет встречать принц Голштейн-Бекский!
Глава 26
БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ, ЗДЕСЬ ШПИОНЫ
Это был третий приезд графини Корф в Кенигсберг.
После последнего его посещения в городе мало что изменилось. Как прежде, он был ухоженный и блистал чистотой. Повсюду было множество цветов – весьма характерная черта для немцев.
Дом, в котором разместилась графиня, находился неподалеку от Замковой площади. Из окон третьего этажа прекрасно просматривались величественные башни, выложенные из темно-красного гранита. На фальштоках развевались гербовые знамена.
Графиня любила Кенигсберг, особенно Старый город, расположенный к югу. Несмотря на скученность, он был довольно разумно спланирован. С раннего утра и до самого позднего вечера здесь активно протекала жизнь, и бойкие торговцы, стараясь перекричать друг друга, расхваливали свой товар. Продавали зелень, немного в сторонке – цветы.
Купив букет алых роз, она отправилась на квартиру.
На третий день вынужденного ожидания графине показалось, что о ней позабыли. В какой-то момент она испытала чувство облегчения. Даже пришла в голову отчаянная мысль: а не съехать ли к себе в имение.
Часы на башне пробили полночь, когда в дверь негромко постучали. Приоткрыв ее, она увидела молодого человека лет двадцати пяти, одетого в дорогой камзол. Сняв с головы шляпу, он учтиво произнес:
– Вы графиня Корф? Я от господина Йонссона Грипа. Позвольте мне пройти?
– Прошу вас, – отступив на шаг, графиня впустила гостя.
Шурша шелками, женщина провела его внутрь комнаты.
– Я не стану утомлять вас долгими разговорами, графиня, но напомню лишь одно: мы находимся на территории Пруссии, государстве, крайне недоброжелательном по отношению ко Швеции. И поэтому следует соблюдать крайнюю осторожность. За вами может наблюдать десяток соглядатаев, о которых вы, графиня, даже не подозреваете.
Поучительный тон гостя начинал ее слегка раздражать.
– Неужели все так серьезно? – хмыкнула графиня.
– Более чем. Вы хотите примеры, графиня? – с некоторым вызовом спросил молодой человек и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Помните цветочника, у которого вы купили несколько алых роз? – Заметив в глазах графини некоторое смятение, продолжил с еще большим напором: – Этот цветочник уже два дня находился под вашим окном. Хочу сказать, графиня, что его совершенно не интересует полученная выручка, а исключительно ваша персона. Он один из доверенных людей барона Вернера. Не знаете, кто это?
– Кажется, начальник тайной полиции.
– Вот именно. На его личном счету немало выявленных шпионов. Чем-то вы, графиня, его насторожили.
За кроткой улыбкой Луиза Корф попыталась скрыть ужас. Она прекрасно помнила молодого цветочника, продававшего ей розы. Причем три из них – сочные ярко-красные – он просто подарил. И как бы случайно касался грубоватыми пальцами ее ладони.
Она и сейчас помнила его жгучее прикосновение.
– Вот как? И чем же?
– Это трудно объяснить, графиня. У таких людей, как он, чрезвычайно развито чутье. Оно и неудивительно, ведь за каждого выявленного шпиона он получает вознаграждение. Причем весьма немалое!
– Боже мой!
– Не пугайтесь, графиня, – поспешил успокоить гость, – он вам больше не навредит. – Тонкие губы растянулись в милую улыбку, которой обычно кавалеры одаривают своих возлюбленных. – Он вообще больше не сделает никому ничего дурного, но все же советую вам в следующий раз быть как-то поосмотрительнее.
– Я поняла вас... Как мне вас называть?
– Давайте без титулов. Просто Ричард.
– Я поняла вас, Ричард. Что мне делать дальше?
– Завтра утром из Риги должен прибыть русский царь. По нашим данным, ему уже приготовили небольшой дом в Старом городе. – Все та же улыбка. Он умеет нравиться. Очевидно, все женщины от него просто без ума. Если бы не следы ожога на подбородке, то его можно назвать красавцем. – Так что вы будете с ним соседями, и у вас появится возможность угостить русского царя кофе.
Ресницы графини недоуменно взметнулись вверх.
– Я должна буду это сделать?
– Графиня, вы меня удивляете. А разве не из-за вас он пустился в такой опасный вояж? Так что он примчится к вам сразу, как только получит от вас весточку.
– И что же будет дальше? – голос графини слегка дрогнул.
Кто бы мог подумать, что русский царь станет для нее небезразличен? Ведь он, право, как малое дитя. Способен поверить всему, что говорит любимая женщина.
– Вам не стоит тревожиться, графиня. Вас это никак не коснется. Как только вы передадите записку, можете считать свою задачу выполненной, а дальше уже наше дело. Не слышу ответа, графиня. Вам все понятно?
– Да, – тихо произнесла Луиза.
Оставив далеко позади задержавшееся посольство, Петр Алексеевич добрался до Кенигсберга на торговом судне. Оставалось только удивляться осведомленности пруссаков, устроивших русскому царю пышную встречу.
Трижды пальнула пушка, приветствуя русского государя, и две галеры, отделившись от пристани, под размеренный счет старшины торжественно направились к подплывающему судну.
На берегу в парадных мундирах, вытянувшись в строй, стояли гвардейцы. Среди собравшихся выделялся всадник на белом коне – это и был принц Гольштейн-Бекский.
Отпрянув от окошка, Петр зло произнес:
– А это что за представление?
– Тебя, государь, встречают, – угодливо поклонился Меншиков.
– Что же ты за болван, Алексашка! – выругался в сердцах Петр Алексеевич. – Сказано же было, не государь я, а бомбардир Петруха Михайлов.
– Так-то оно так, Петр. Вот только встречающие о том не ведают. Ждут тебя как царя. Во-он, сколько гвардейцев понагнали! – кивнул в сторону берега Меншиков. – Почитай, что со всей Пруссии. Так чего же
