ломались и более сильные личности.
Под одиннадцатым номером значился Пименов Матвей. Совершенно незаметный старичок шестидесяти пяти лет, род занятий – служащий в банке. Обыкновенный сморчок, каких немало на городских улицах, взгляд пустой и скользящий, таким хорошо высматривать в кустах пустые бутылки. Но впечатление было обманчивое, этот человек обладал очень сильным характером и в предстоящем спектакле обязан будет сыграть не последнюю роль. Лукьянов обвел его фамилию кружком и жирно написал: «Надежен». Перевернув листок бумаги, он отыскал еще три фамилии тех, кто будет задавать тон на предстоящем аукционе, и тоже обвел их жирным эллипсом. Неожиданно раздался телефонный звонок. Валерий Валентинович поднял трубку:
– Да.
– У нас все в порядке, – негромко известил его спокойный голос.
– Кто? – поинтересовался Лукьянов.
– Вице-мэр и председатель Госкомимущества! – отозвалась трубка.
Вторая крупная неудача за последние сорок восемь часов – это уже явный перебор! Сначала вице-мэр, а теперь вот и председатель Госкомимущества. Причем действовал убийца по одному сценарию, с той лишь разницей, что незабвенный Руслан Юрьевич был застрелен в висок, а председатель Госкомимущества убит выстрелом в затылок. Очевидно, в последней ситуации покойничек пытался играть роль радушного хозяина и даже хотел угостить своего убийцу чашкой кофе. Напрашивался вывод, что он был очень хорошо знаком с убийцей. Если дело пойдет так и дальше, то вести разговоры станет не с кем. Стоит только найти у человека какую-то слабинку, как его тут же убирают.
Такое активное сопротивление Ангел встречал впервые. Авторитет законных всегда был настолько велик, что достаточно было всего лишь намекнуть, с кем придется иметь дело, как представители любой системы становились сговорчивыми, а иные и вовсе от страха теряли дар речи.
Ангел нажал кнопку пульта, и на экране во всей красе появился вице-губернатор. Кассету с развлечениями вице-губернатора Ангелу всего несколько часов назад передал Ефимович.
Лукьянов был великолепен. Породистый самец, ничего не скажешь, с такой фигурой и с такими внушительными причиндалами, как у него, можно стоять в образе статуи где-нибудь на лестнице Эрмитажа и радовать посетительниц совершенством мужского тела. Через пару минут начнется кульминационный момент, когда жрец и его слуги начнут торжественно справлять вакханалию, совокупляясь с поклонницами Диониса. Стоп! А это кто?
Всмотревшись, в одной из жриц любви Ангел узнал Зинаиду. Правда, здесь она была значительно моложе. Он перемотал пленку. Сомнений больше не возникало. Это была она, причем во всей красе! На фоне ярко-голубого неба ее обнаженное тело смотрелось с экрана телевизора очень эффектно. Кожа казалась необыкновенно светлой, а пушок в низу живота напоминал маленькое пушистое облачко.
Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась Зинаида. С распущенными волосами, высокая, она выглядела хрупкой, незащищенной и очень трогательной. Ангел мгновенно отключил видеомагнитофон. Он старался не смотреть в ее сторону. Зинаида подошла к Ангелу и по-хозяйски устроилась у него на коленях. Гибкие руки девушки мягко обвили его шею и притянули к себе.
– Тебе нечего больше делать? – спросил Ангел.
Получилось сурово, даже слишком. Он отсек дальнейшее проявление ее нежности. Зинаида поднялась, небрежно отряхнула ладошкой пижаму, как будто сидела не на коленях любимого, а на слежавшемся навозе, и после некоторого раздумья произнесла:
– Это все, что ты мне хотел сказать?
Никаких воркующих ноток, в голосе остались только хрипловатые интонации. Стараясь сдержать прорывавшийся наружу гнев, Ангел холодно проговорил:
– Нет, не все! – с этими словами вновь включил видеомагнитофон. На экране в тот момент Зинаида опустилась на колени перед Лукьяновым и, обняв его за бедра, прильнула губами. Китайцы называют этот элемент обольщения очень красиво – «игра на флейте». И по движениям ее губ чувствовалось, что она очень хорошо освоила этот тонкий и очень нежный инструмент.
Ангел внимательно следил за ее лицом, которое вдруг покрылось меловой бледностью, а спустя миг сделалось пунцовым.
– Вот теперь все, – произнес он, когда «музыкальная» партия была отыграна.
– А что ты вообще обо мне знаешь?! – вспылила Зинаида. – Или ты думаешь, что я всю жизнь прожила паинькой, держась за мамину юбку? У меня тоже была своя жизнь, и мне тоже нужно было зарабатывать деньги на хлебушек. – Судя по ее тону, особенно оправдываться она не собиралась. – Вспомни, где ты меня подобрал! В театре? В консерватории? А может быть, в библиотеке? В третьеразрядном кабаке, где обычно снимают провинциальных шлюшек за тридцать баксов! В конце концов, выключи ты этот телевизор! – голос женщины перешел на крик.
Теперь лицо Зины выглядело настолько белым, на нем даже проявились мелкие веснушки. Она замолчала, бестолково терзая на правом безымянном пальце колечко с крупным изумрудом.
– Мне следовало бы тебя убить, – тихо, но со всепоглощающей ненавистью в голосе процедил Ангел. – Возможно, я это сделаю, но позже. Все зависит от того, как ты себя поведешь. Сейчас меня совсем не интересуют твои личные отношения с Лукьяновым, сколько и когда он тебя имел. Я многое понял, посмотрев вот эту порнушку. Мне нужно знать, что это за человек и... случайно ли ты оказалась в моем доме. Теперь на этот счет у меня имеются очень сильные подозрения.
– Все это не так... – воспротивилась было женщина, но Ангел не дал ей договорить.
– А как? Объясни, – жестоко потребовал он.
Даже сейчас, раздавленная, с набухшими от слез глазами, Зина не потеряла своего очарования. Выглядела этакой беспомощной сказочной Машенькой, которую обидел серый волк.
– Послушай, детка, я совсем не подхожу на роль утешителя. Ты меня знаешь только с одной стороны. Если ты будешь очень упираться, так я могу тебе доказать, что бываю очень даже плохим мальчиком. – Ангел сел напротив, накрошил в трубку табачку и, сунув в нее зажженную спичку, сладостно затянулся: – Я жду исчерпывающего рассказа, крошка.
– Его зовут Валерий. Я знаю его шесть лет, – вздохнув, заговорила Зинаида. – Еще тот самец! Может, тебе это покажется странным, но именно он лишил меня в свое время невинности. Он же сделал меня и проституткой. Жениться обещал, гад! А у самого в это время была очаровательная жена и двое сыновей. Одному четырнадцать лет, а другому пятнадцать. Я же в него была влюблена, как кошка! Мне было семнадцать лет, все виделось сквозь розовые очки. А тут он – взрослый солидный мужчина, едва ли не каждый месяц меняет дорогие тачки. Водил меня по кабакам, ну я и не устояла, отдалась ему где-то в загородном доме. Потом из меня два дня кровь текла.
– Опусти ты эти душещипательные подробности, крошка, – без тени сострадания перебил ее Ангел. – Дело говори! Что дальше было?
Зина невесело усмехнулась:
– Потом он меня проиграл в карты, как какой-нибудь мелкий фраер. Жалко ему было отдавать тысячу баксов, видите ли. Целый месяц жила с каким-то пузатым и потным турком. Тот огромный был, как глыба, а стручок-то у него маленький! – мстительно произнесла сквозь зубы Зина. – Только щекотал, и никакого удовольствия.
По лицу Ангела скользнула презрительная улыбка – в какие бы одежды бабы ни рядились, а если разобраться, все на одно лицо!
– Дальше! – потребовал он.
– А что дальше-то? – возмутилась Зинаида. – Потом все как по накатанной. Сначала у меня появился второй, потом третий, – она немного помолчала. – Четвертый зацепил меня крепко. Валерий свел меня с ним на одной из презентаций. Он оказался каким-то очень влиятельным финансовым тузом. Ему тогда еще и тридцати не было, а у него уже счета в швейцарском банке имелись с восемью нулями.
– Он тебе сам, что ли, об этом доложил? – поморщился Ангел.
Зина рассеянно захлопала глазами, а потом пояснила:
– Он мне показал свои кредитные карточки.
– И что же потом с ним случилось? – поинтересовался Владимир.
