– Гладиаторам принадлежит не только смерть, – торжественно сообщил Валерий Валентинович. – В Древнем Риме им полагались и красивые девушки. Каждая из них была счастлива отдаться герою. И не было ничего зазорного в том, если аристократки появлялись в казармах гладиаторов. Поэтому я дарю тебе женщину.
Белокурая бестия слегка поклонилась хозяину. В ее болотных глазах мелькнули страх и любопытство одновременно. Но вице-губернатор неожиданно повернулся к Зинаиде и любезно произнес:
– А ведь я о тебе говорю, моя радость. Обслужи этого парня по высшему разряду, он заслужил такой награды. Тебе не привыкать к такому делу. И чтобы с его стороны не было никаких жалоб.
В глазах Зины одновременно плеснулись ярость и страх:
– Ты не посмеешь!
– Ты ошибаешься, моя радость, еще как посмею! И вообще, я способен на все! Знаешь ли, государственное мышление ко многому обязывает. Если ты решила хранить верность Ангелу, то у тебя ничего не получится. Соглашайся добровольно, моя птичка, пока мои соколики не поимели тебя на арене прилюдно.
Зина отшатнулась:
– Нет!
– А ну-ка сдерните этого воробушка с веточки! – жестко приказал Лукьянов.
Подполковник с Протасом, прыгая сразу через несколько ступенек, поспешили выполнить распоряжение шефа. И тому и другому было хорошо известно – Лукьянов ждать не любит!
Зинаида отчаянно вцепилась в подлокотники кресла, и теперь унести ее с крыльца можно было только с креслом.
– Не прикасайся, ублюдок! – процедила она сквозь зубы.
– Ты думаешь, я с тобой церемониться, что ли, буду, шалава?! – нехорошо улыбнулся белокурый красавец. – Таких коз, как ты, я в стойло ставлю!
Протас хлестко отвесил девушке оплеуху, кровь мгновенно брызнула из ее носа. Зинаида непроизвольно подняла руки к лицу, и тотчас подполковник выдернул ее из кресла. Девушка упиралась, не желала идти, спотыкалась, но мужчины продолжали волочить ее вниз по лестнице. Аркадий уже успел надеть рубашку и джинсы, затянул на животе ремень и сверху вниз посмотрел на брошенный ему под ноги окровавленный трофей.
– Пользуйся всласть, голубчик, – великодушно разрешил Валерий Лукьянов и очень просто сообщил далее: – Последний раз бабу поимеешь. Представления больше не будет. Утопим мы тебя завтра. Так что отведи душу!
Потеряв интерес к драме, Лукьянов изобразил на лице неимоверную скуку и произнес:
– Пойду... Государственные дела, знаете ли, дожидаются.
Глава 21
МНЕ НУЖНЫ МОИ ДЕНЬГИ
Домой Зинаида так и не вернулась. Ее отсутствие заставляло Ангела нервничать и запасаться терпением. Он не выносил ни нервничать, ни терпеть. Проще всего предположить, что она, обидевшись, отыскала влиятельного покровителя и сбежала к нему, но жизненный опыт свидетельствовал о том, что жизнь куда более циничная штука, чем кажется.
Ангел совсем не исключал печальной вероятности, что эта очаровательная девушка с грустным взглядом газели и с ногами центровой манекенщицы, возможно, покоится на дне холодной реки и карими потухшими глазами созерцает текущие над ней мутные невские воды. От подобных мыслей ему становилось неимоверно тоскливо. А тут еще одно – начисто пропал Андрей Серебров! Его исчезновение явно было не случайным. Ангел воспринимал его как одно из звеньев в длинной цепи неприятностей последних дней. Подобной вольности за Андреем прежде не наблюдалось. Даже отправляясь в любовное кратковременное плавание по ночным ресторанам, он не забывал предупреждать о своих намерениях шефа. Ангел был в курсе всех его дел. Настораживало также и длительное молчание Аркаши Тарханова – уж этот-то всегда возникал где ни попадя, надо или не надо. Порой посыльный сходняка спасался от назойливости питерского смотрящего тем, что просто отключал телефон.
Неожиданно Ангел поймал себя на том, что прислушивается к звукам на лестнице. Господи, оказывается, в каждом хлопке дверей на лестничной площадке ему чудилась знакомая дробь каблучков Зинаиды. От этого наваждения можно было просто сойти с ума! Звонок в дверь раздался неожиданно, резко, почти оглушительно. Ангел сразу понял, что за дверью стоит чужой. Об этой запасной квартире в окружении Ангела не знал никто, кроме Зинаиды. Но если бы это была она, то попыталась бы открыть дверь собственными ключами.
Ангел мгновенно взвел «вальтер» и, стараясь передвигаться бесшумно, приблизился к двери. В глазок он увидел молодого мужчину, рядом с которым, похоже, никого не было. Руки гостя тоже были свободны, а следовательно, он не собирался бросать в него бомбу и палить из пистолетов. Хотя кто его знает. Внешне интеллигентен. Может, это просто сосед, хочет спросить коробок спичек? Ну это вряд ли. Помедлив, Ангел сунул ствол за пояс и отомкнул дверь. Цепочку снимать не стал. Лишняя мера предосторожности еще никому не помешала.
– С кем имею дело? – мрачно поинтересовался Ангел. Хотя подобный вопрос можно было бы не задавать. Все было ясно и без дополнительных разъяснений: от гостя явно тянуло «конторой».
– Здравствуйте. Старший оперуполномоченный прокуратуры Серов Игнат Александрович, – негромко представился гость, раскрывая перед Ангелом удостоверение. – Не возражаете, если я войду?
Лицо опера показалось Ангелу знакомым. Вот только где он мог его видеть? Хоть убей, не вспомнить! Помнится только, что встреча содержала какой-то негативный элемент. Хотя какие положительные эмоции могут нести встречи с легавым!
– Входи, – буркнул Ангел, сбрасывая с двери цепочку.
– А ведь мы с вами уже встречались. Помните? Тогда вы представились мне Модестом Петровичем Григорьевым, майором ФСБ. После этого я запросил по картотеке вашу фамилию, но такой в ней не оказалось. Служит там один Модест, но отчество у него другое, да, собственно, и фамилия тоже.
Ангел мгновенно вспомнил.
– Пришел меня арестовывать? – прямо спросил вор.
Серов прошел в глубину комнаты и осмотрелся:
– Небогато живете, небогато... Квартира у Невского проспекта не в пример посерьезнее была. Я пришел к вам, скажем так, частным образом.
Ангел нахмурился. Внимательный взгляд опера, казалось, подмечал малейшие нюансы его мимики.
– Где хочу, там и живу, начальник, – бесцветным голосом отреагировал Ангел.
– Вы слышали о том, что несколько дней назад в городе взорвали трех банкиров? – спросил Серов.
Ангел скривился:
– Ты мне особо драматизм не лепи, начальник, тут и глухой услышит. Об этом только и базарят. Что хотел сказать? – огрызнулся Ангел.
– Вы случайно не были с ними знакомы? – не обращая внимания на тон собеседника, продолжал задавать вопросы следователь.
– Что-то я тебя не понимаю, начальник, – возмутился Ангел, – ты мне что, мокруху, что ли, шьешь? Я – вор, к чему мне это?
Серов улыбнулся:
– Законнику это действительно ни к чему. Поставлю тогда вопрос по-другому: нам известно, что с покойным Владленом Викторовичем Тарасовым у вас были кое-какие, скажем так, совместные проекты. Вы не могли бы предположить, кому была выгодна его смерть? Ведь вы же заинтересованы, чтобы мы нашли убийцу?
Ангел задумался, потом, не без колебаний, ответил:
– Скажу тебе, начальник, западло мне с легавыми базар тереть. Но здесь, ты прав, особый случай. Владлен был пацан что надо. Мне его не хватает. Не чета всем этим коммерсантам, которых и людьми-то назвать нельзя. Дерьмо одно! Скрысятничать, кинуть, подставить для них обычное дело, это как пописать сходить! А потом народ удивляется, почему это их вдруг отстреливают. А с Владленом все путем было. Он с нами работал, потому что был уверен – мы пургу мести не будем. И врагов у него должно было быть
