можем передавать вам их наличными или перечислить в любой банк мира. Если вы предпочитаете какую-то другую валюту, можем сделать и это. Для нас подобное решение не будет проблемой. Осталось получить только ваше согласие.
Глухой размышлял недолго. Он успел заметить, что Билл убрал пистолет в карман, но предусмотрительно держал руку рядом, в любую секунду готовый извлечь оружие.
– Хорошо, я согласен. Что нужно написать?
– О! Это сущая формальность. Знаете, где самые непробиваемые бюрократы?
– Где же?
– В Америке! Им только подавай какую-нибудь бумажку, чтобы непременно приобщить ее к делу.
– У меня нет бумаги.
– Какая мелочь! Неужели вы думаете, что для хорошего дела я не отыщу бумаги? У меня не только бумага, но еще и ручка имеется. Пожалуйста.
Билл сунул руку в карман. Этот момент был наиболее благоприятным, чтобы пнуть ногой фэбээровца в солнечное сплетение, а потом размазать его нахальную физиономию по неприбранному столу. Но обыкновенная осторожность заставила Глухого не делать этого. Вряд ли Билл заявился в пентхаус один. Скорее всего у парадного подъезда его дожидается лимузин, который в две минуты переправит непокорного в казенный дом.
Листок бумаги аккуратно лег на стол, поверх – гелевая ручка.
– Что писать-то? – осторожно взял ручку Глухой, как будто коснулся гремучей змеи.
– Напишите своими словами… Я, Глухов Петр Иванович, тайный осведомитель ФБР, получил от Билла пятьсот тысяч долларов за сведения о казначее Барине и о воровском общаке, – лучезарно улыбался Билл.
– Я пока еще ничего не сказал, – прищурил от ужаса глаза Глухой.
– Всему свое время, – поднялся Билл, забирая бумагу и аккуратно убирая ее в карман пиджака. – Мне кажется, деньги вам сегодня ни к чему. – Его широкая ладонь ухватила толстенный пакет. – Эти русские так любят разгул, шабаш! Будет лучше, если мы сами переведем пятьсот тысяч на ваш счет. Можете не сомневаться, мы знаем его номер. Это будет для вас спокойнее и для нас тоже.
И, весело помахивая полумиллионом долларов, он вышел из номера Глухого.
Глухой пробыл в Америке еще месяца полтора. За это время он четырежды встречался с Биллом, сообщая ему исчерпывающую информацию обо всех законных ворах. Как правило, Билл ничего не записывал, лишь понимающе кивал головой. Но Глухой был уверен, что где-то в недрах пиджака Билла прячется диктофон, который с жадностью ловит каждое слово.
Последний разговор с Биллом долго не давал ему покоя.
– Сколько человек находятся в общаковой братве? – поинтересовался Билл.
Глухой давно усвоил, что Билл почти свободно оперирует зэковской феней, как будто и сам не один год парился в российских лагерях.
Но на самом деле он был просто способный ученик и с жадностью впитывал каждое брошенное слово. Не исключено, что фэбээровец пользовался какими-то специальными справочниками.
– Много здесь не бывает, максимум человек пятнадцать-двадцать. Иначе это будет не общаковая братва, а колхоз, – резонно заметил Глухой. Билл довольно хохотнул, понимающе закивав, шутка ему понравилась. – Если народу будет очень много, то конспирация невозможна. Лично я знаю десять человек.
– Чем конкретно они занимаются?
Разговор проходил в небольшом стриптиз-баре, уютном и очень располагающем к задушевной беседе. Столиков было не больше десятка, за каждым из которых сидело по два-три человека. Обыкновенные средние американцы, решившие после тяжелого капиталистического гнета расслабиться в баре бутылочкой вина, а заодно насытить усталые очи откровенной женской натурой.
– Каждый отвечает за свой участок работы. Например, они могут служить «крышей» какого-нибудь банка, где находится часть общака. Бывает так, что наличность сосредотачивается в самой обыкновенной квартире. Тогда эти деньги охраняют день и ночь, в три смены. Это тяжело! При малейшем подозрении, что наличность засвечена, ее перевозят в другое место, более безопасное. Но за всех ответить я не могу, все зависит от Барина, он знал нас всех, а некоторые из нас даже незнакомы друг с другом, этого требует конспирация.
– Чем конкретно занимался ты?
– Всем! – хмыкнул Глухой. – Однажды мне пришлось переправлять наличность из Москвы во Владивосток. – Помолчав, он добавил: – В обыкновенном багажном вагоне.
– Для каких целей?
– Общаковая братва не имеет права задавать такие вопросы. Но, как мне представляется, деньги шли на подкуп местной администрации. Да мало ли для чего! В другой раз мне пришлось охранять какого-то фраера. И как потом выяснилось, у него был чек на два миллиона баксов. Мужик был с гонором, зашел в кабак, а к нему трое бандитов привязались, пришлось их успокоить, – деловито произнес Петр, как будто речь шла о пятикопеечном пустяке.
– Сколько авторитетов осело в Америке?
Глухой потянул через длинную соломинку сладкий коктейль и пожалел о том, что не взял русской водки. Дернул бы стакан от души, икнул для сытости, и порядок. А от заморского пойла только в желудке потягивает.
– За всех не ручаюсь, но лично мне известны восемь человек законных. Пятеро из них осели в Нью- Йорке и Чикаго шесть лет назад, а трое других в Бостоне, два года назад. – И, улыбнувшись, добавил: – Кажется, они живут на пособие. Есть и другие, о них я знаю понаслышке.
– Вы встречались с этими людьми?
– У меня другие задачи, – оборвал его Глухой, – вместе с другой братвой я отвечаю за общак.
– Понимаю. Вы можете мне назвать всех законных в Америке, о которых вы хоть что-то знаете? Возможно, о некоторых из них мне тоже известно, а если нет, то не помешает пополнить картотеку.
– Попытаюсь вспомнить, – напрягся Глухой. – Кирюха Невский, живет в Нью-Йорке под фамилией Мельников. Гарик Быковский, погоняло Бык, осел в Лос-Анджелесе, там у него целый особняк за полтора миллиона баксов. Тоже мне безработный, етит твою мать. – Глухой неторопливо перечислял фамилии, кликухи законных, которых знал, – и видел, каким азартом сверкают глаза господина Билла. Наверняка ему мерещилось очередное повышение. А когда Петр наконец закончил, тот положил на стол толстый конверт и равнодушно произнес:
– Это ваш гонорар, здесь двадцать тысяч долларов. Вы их заслужили. И только прошу вас, потратьте эти деньги достойным образом. Конечно, эта женщина хороша, – он кивнул на очередную стриптизершу, – но она никак не стоит десяти тысяч долларов. – Улыбнувшись, продолжил: – Мне она обходится значительно дешевле. И еще прошу учесть, что любая из них может быть информатором ФСБ. Ха-ха-ха! Желаю вам приятно провести время, – поднялся Билл, – а меня еще ждут кое-какие государственные дела. И не пейте вы много, а то, не дай бог, свалитесь где-нибудь на дороге и вас обчистят карманники. Будет очень жаль, если вы потеряете свои деньги.
Беседа с Биллом не прошла бесследно, и, как успел понять Глухой, тот был человеком действий. Первых четырех законных арестовали уже в следующем месяце. Причем Кирюха Невский был представлен едва ли не отцом российской мафии. Конечно, он был вором выдающимся, но до такого определения ему было далековато. И у каждого законного, кто прочитал о нем в газете, невольно кривились в ухмылке губы.
Братва со своей стороны сделала все возможное, чтобы выручить законных, но американская Фемида крепко держала воров за самые чувствительные места и ни за какие деньги не спешила расставаться с лакомой добычей. Ее невозможно было умилостивить и ублажить, как поступают обычно с барышней перед тем, как гнусно овладеть ею. Она просто была другой, совсем не похожей на российскую.
В следующие два месяца угодили за решетку остальные законные, и Глухой с ужасом думал о том, что зловещую роль в их судьбе сыграли те двадцать тысяч долларов, что он взял у господина Билла в последнюю встречу.
Как это ни странно, но, вернувшись в Москву, о Билле он позабыл. Напрочь. Слишком несопоставимы были две страны, совершенно разные реальности. Разнозаряженные полюса. И американский служака
