Он быстро встал и пошел за ней.
– Да. Да! Капочка! Да! Только не уходите, пожалуйста… Сейчас, – страстно прошипел Матвей Илларионович, подходя все ближе к Капитолине.
Она взяла с крышки рояля шампанское и передала бутылку Матвею Илларионовичу.
– Капочка! Может ли это прекрасное вино сравниться с вашим ароматом? Умоляю вас!
Силуянов, не глядя, разливал шампанское по бокалам.
– За нас с вами!
Капитолина подняла свой бокал и чокнулась с Матвеем Илларионовичем. Силуянов выпил залпом.
– Так что же? Вы сделаете для меня то, о чем я прошу? – Вайсман твердо посмотрела на своего визави.
– Да, да, тысячу раз да!
Силуянов вновь попытался приблизиться к Капитолине. Однако она решительно отступила так, что Матвей Илларионович успел лишь взять ее за руку.
– В таком случае, я стану вашей гостьей. Но завтра. – Она мягко отняла от него свою кисть и направилась к выходу.
Глава 21
Казнь
К двенадцати часам на площади собралось столько народу, что пробиться хотя бы на расстояние двадцати метров к возведенному эшафоту не представлялось возможным. А прохожие все продолжали стекаться. Жандармы оцепили место вокруг возвышения, а когда до полудня оставалось чуть менее пяти минут, выстроили живой коридор от площади Восстания до Васильевского переулка. Именно с этой стороны и должна была появиться повозка с человеком, приговоренным к публичной казни. Народ шумел, волновался и теснил друг друга, стараясь продвинуться как можно дальше. Люди вытягивали шею, но разглядеть пока ничего не удавалось.
Евстафий с наклеенной рыжей бородой и с висящими на кончике носа темными круглыми очками остановил крытый экипаж у въезда в узкий Коломенский переулок. Благодаря небольшому возвышению площадь просматривалась с этого места как на ладони.
Лиза первой спрыгнула с подножки. Взглянула на эшафот и поспешно закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись в беззвучном рыдании. Евстафий соскочил с козел, приблизился к ней и осторожно обнял. Лиза тут же зарылась ему в грудь. После этого из экипажа выбрался Крестовый. Подал руку Капитолине. Старшая Вайсман была без перчаток, и Кешу поразило, насколько холодны были ее кисти. Шляпка с темной вуалью закрывала лицо Капитолины. Крестовый был в привычном черном пальто и низко надвинутом картузе. Воротник высоко поднят. Рука в правом кармане массировала рифленую рукоятку «нагана». Возможно, впервые в жизни Кеша заметно нервничал.
– Надо было все-таки взять с собой дюжины две храпов и отбить его силой, – сказал он.
– Ты видел, сколько жандармов? – Капитолина, не отрываясь смотрела в сторону эшафота.
На помост степенно поднялся палач в красной рубахе с засученными по локоть руками. Приложил ладонь ко лбу и из-под этого импровизированного козырька пристально всмотрелся в сторону Васильевского переулка. В отдалении уже раздавался дребезжащий и нарастающий с каждой секундой барабанный бой.
– Все равно, – упрямо буркнул Крестовый. – Ну понесли бы потери. Зато отбили бы. Чем хочешь, Капа, ручаюсь, отбили бы. А так…
– Все будет в порядке, – оборвала его старшая Вайсман, но ее голосу явно не доставало уверенности. Крестовый заметил это. – Я же, кажется, утром все объяснила. Статский советник обещался…
– Ты уверена, Капочка?
Лиза вынырнула у нее из-за спины. Рыдания душили ее, и на фоне общего гула, смешанного с барабанным боем, вопрос прозвучал слишком глухо и едва различимо. Но Капитолина расслышала его. Она резко обернулась и недовольно зыркнула на Евстафия.
– Я же сказала, чтобы она сидела в карете. Уведи ее.
– Я не хочу, – заупрямилась Лиза. – Я лучше тут, Капа.
– Тебе не стоит на это смотреть.
– Но ты же сказала, что все будет в порядке.
– Все равно не стоит. Я прошу тебя, Лиза, сядь в карету. Евстафий!
Короткопалый почти силой оттащил девушку назад, но заставить ее сесть в экипаж он так и не смог. Они вдвоем остались стоять возле подножки, и Евстафий по-прежнему обнимал Лизу за вздрагивающие плечи. У него и самого ком застрял в горле.
Барабанный бой нарастал. Из Васильевского переулка показалась процессия. В сторону площади мерным шагом приближались жандармы, сверкая на солнце блестящими пуговицами и вооружением. Впереди всех двигались четверо барабанщиков, старательно и усердно отбивая мелкую дробь. В хвосте процессии обозначилась черная телега с высокой скамейкой. На ней сидел один-единственный человек в грязном сером полупальто и с непокрытой головой. Он бессильно покачивался из стороны в сторону при каждом толчке. Телегу тащили две тощие гнедые лошадки, и с того места, где стояли Крестовый с Капитолиной, повозка казалась похожей на большой гроб. Перед глазами старшей из сестер Вайсман все помутилась, но она сумела взять себя в руки. Кеша еще сильнее сжал рукоятку «нагана». Для них обоих не составило труда узнать сидящего в повозке человека. Узнала его и Лиза. Девушка рванулась вперед, и Евстафию стоило огромных усилий удержать ее в своих объятиях. Лиза собиралась крикнуть, но ей своевременно закрыли рот ладонью. Она что было сил укусила Короткопалого за пальцы. Он стерпел. По запястью потекла тонкая струйка крови.
– Ты не ответила на Лизин вопрос, – напомнил Крестовый, не глядя на Капитолину.
