собой страх, страх, в свою очередь, вызывает ненависть, и так далее со всеми вытекающими последствиями вплоть до хорошего мордобоя. А тебе никогда не приходило в голову, что такой красавчик, как ты, может одним своим видом кого-нибудь испугать до смерти? С другой стороны, во всем многообразии вселенных есть существа, коих отвратительными никак не назовешь, а опасны они бывают похлеще всех, вместе взятых, исламских террористов, анархистов и антиглобалистов…
– Что за звери? – с явным интересом спросил молодой человек. – О таких никогда не слыхал.
– Лучше о них вообще не знать, – с явным оттенком превосходства в голосе заметил демон. – Это все из того мира, где я бездарно потерял семьдесят с лишним лет. Упаси Создатель ваш мир от нашествия подобной напасти.
– Слышь, Шмуль, вот ты сейчас произнес имя Всеблагого, почему тебя тут же не поразила кара небесная? Жрецы в каждой проповеди, перекрикивая друг друга, проклинают ваше племя. Будто бы кто-то из твоих предков когда-то посмел поднять свою когтистую лапу на самого Создателя, и по этой причине наглец и вся его родня были Всевышним низвергнуты в пучину ада…
– Ха-ха-ха! – весело рассмеялся демон. – Какое там низвергнуты? Какая пучина ада? Чушь все это собачья. Вашим жрецам нужен враг, от которого они вас якобы защищают. Вот они и наплели всяческих историй жуткого содержания про плохих демонов, чтобы ты и тебе подобные доверчивые придурки не жалели денежных пожертвований и не ограничивали жизненный уровень так называемых слуг господних. На самом деле демоны, как и все прочие разумные существа, чтят Создателя, только без всякой излишней материальной подоплеки. Сам подумай: зачем существу всемогущему нужен какой-то полуграмотный посредник? Он же не Интернет, в конце концов, для которого всякие провайдеры и модераторы необходимы как воздух. Еще один логичный вопрос: если ты обратишься к какой-нибудь толстой заднице, объявившей себя посредником между Богом и людьми, с просьбой о помощи, что он первым делом сделает?
– Ну как чего? – Гвен почесал затылок и тут же ответил на поставленный вопрос: – Протянет лапу за подношением. Бесплатно не обслужит ни за что.
– Вот то-то и оно! – Шмультик, приподняв голову, торжествующе посмотрел на юношу: – А зачем, спрашивается, Всеблагому твои бабки?.. Поэтому, мой дорогой друг, Бог должен быть в душе, а все остальное: златоглавые храмы, сверкающие одежды и прочая атрибутика – от Лукавого.
– А может быть, ты и есть тот Лукавый и сейчас стараешься ввести меня в искушение? – подозрительно спросил Гвенлин. – Насчет Святой Церкви и моих религиозных воззрений прошу заткнуть пасть, если, конечно, не желаешь нарваться на мой кулак.
– Вот она, ограниченная тупость – источник религиозного фанатизма, – обиженно проворчал «Лукавый» и продолжил свой рассказ: – Первые тридцать с лишним лет моей жизни были сплошной идиллией: ясли, детский сад, первая ступень начальной школы – короче, все вполне обычно, как бывает у любого среднестатистического гражданина Инферналиума. Мы, демоны, медленно взрослеем, зато долго живем. Тридцать лет для человека – огромный срок, в течение которого он превращается в зрелого мужчину. Для демона возраст три десятилетия – пора раннего детства и период начального становления личности, а весь цикл от рождения до полного взросления протекает не менее двух сотен лет. Пока мы недостаточно сформированы и не можем постоять за себя, нас держат в специально защищенных от постороннего магического воздействия местах, где заботливые воспитатели и мудрые учителя готовят молодое поколение к суровым реалиям жизни. Сам понимаешь, Гвен, где дети, там и шалости. Вот и я, юный самоуверенный засранец, поспорил со своими сверстниками, что смогу выбраться за тщательно охраняемый магическими заклинаниями периметр, ограничивающий территорию школы, немного погулять на свободе, а затем целым и невредимым вернуться обратно.
Как видишь, мне это вполне удалось, точнее, первая часть моего плана. Однако, едва только я оказался вне охранной зоны, меня тут же зацапала и перетащила в иное измерение какая-то неведомая сила. Как потом выяснилось, в одну из заполярных исправительно-трудовых колоний мира, носящего название Земля, по лживому обвинению в антисоветской деятельности попал некий тип, довольно успешно занимавшийся оккультными исследованиями и достигший в этой области знаний заметных результатов. Этот человек решил получить свободу посредством магии, а точнее, призвав себе на помощь инфернальное существо. К великому его разочарованию, вместо полноценного демона седьмого или даже восьмого уровня посвящения этим существом оказался я – по сути, еще несмышленый ребенок, практически не развитый в магическом плане. Представь, Гвен, как этот парень умолял помочь ему, даже душу свою бессмертную предлагал, только бы выбраться на волю и куда-нибудь подальше от границ нерушимого союза республик свободных. Но что я мог поделать? Транспортную магию изучают лишь по достижении третьей ступени совершенства. Даже обеспечить его едой я не мог, поскольку основы материализации только начал постигать в школе и не достиг даже первой ступени мастерства. Короче, доморощенному чародею крупно не повезло. Воплотить в жизнь его мечту о светлом будущем в цивилизованном капиталистическом обществе я оказался не в состоянии. Однако хитроумный тип, со свойственной лишь человеческой расе изворотливостью, все-таки придумал, каким образом с наибольшей выгодой для себя выйти из сложившейся трагикомической ситуации. Этот гад зачислил меня в стахановцы и послал вместо себя в забой, давать стране угля. Благодаря врожденным способностям к мимикрии и маскировке мне было проще простого водить лагерное начальство за нос, зарабатывая дополнительную пайку для этого героя лагерного труда, который к концу своего срока опух от беспробудного спанья. Самому-то мне пришлось жрать уголек, благо этого добра вокруг валялось в избытке. Классная, скажу, штука этот воркутинский уголь, по сравнению с кузбасским антрацитом – чистый мед. Казалось бы, органика – она и в Африке органика: что уголь, что полено, что ягель – все одно вкуснятина, ан не тут-то было… Впрочем, я, кажется, малость отвлекся, – забеспокоился демон и повернул голову в сторону Гвенлина, чтобы оценить реакцию подозрительно затихшего слушателя.
Опасения Шмультика оправдались полностью. Гвен, невзирая на реальную перспективу заработать невыносимую головную боль, дрыхнул сном праведника. Время от времени какая-то приставучая мошка садилась ему на кончик носа, в этом случае его физиономия корчила такие уморительные рожицы, коим позавидовали бы заезжие балаганные актеры, раз в три недели дающие искрометные представления на главной площади Чумазовой Люди. Некоторое время демон молча любовался пляской мимических мышц на лице незадачливого ученика чародея, затем, набрав полную грудь воздуха, заорал во всю свою луженую глотку:
– Лагерь па…адъе…ем! – И добавил уже спокойным голосом: – Жара немного спала. Пора трогаться…
Дальнейшее продвижение беглецов в этот день не омрачилось никакими особенными приключениями. Идти, конечно, было тяжело, поскольку под лесным пологом парило, как в бане. К своему великому удивлению, Гвенлин обнаружил, что после дневной спячки его голова не раскалывается, как обычно, и чувствует он себя очень даже превосходно.
– Какое это все-таки счастье, друзья, – воскликнул юноша, – иметь возможность вздремнуть после обеда! Проклятый колдун – сам-то любил прищемить подушку, а своего ученика держал в черном теле. Впрочем, тебе, Шмуль, не понять, ты у нас особенный, поскольку сон тебе без надобности…
В это время идущий впереди демон сначала отогнул, а затем неловко отпустил преградившую дорогу ветку орешника, в результате чего задремавший на плече у Гвена Мандрагор был сметен хлестким ударом и отправлен в продолжительный полет в направлении лесных кущ. Визжащего от ужаса пострадавшего тут же спасли, отряхнули от всякого мусора, налипшего на его морщинистое тельце, и водрузили на место. Однако визгливые недовольные выкрики, адресованные «невнимательному дылде», «мандрагороненавистнику» и «беспардонному дровосеку», еще долго оглашали близлежащие окрестности, приводя в несказанное смущение местное зверье и птиц.
Когда корень понемногу пришел в себя и замолчал, демон как бы между прочим спросил у него, почему тот назвал его «беспардонным дровосеком».
– Не люблю я этих мордоворотов, – потешно, словно от кислого, сморщил свою мордашку магический корень. – Вваливаются в лес с пилами и топорами, братьев моих крушат, после себя одни головешки оставляют. Дерьмовый народ эти дровосеки, помяни мое слово, Шмуль.
Кроме этого незначительного инцидента, как уже было сказано выше, ничего особенного с нашими путешественниками не произошло.
Глава 5
Примерно за час до наступления темноты троица вышла на свободную от древесной
